Алексей Дектерёв - Нараяне не снилось

В первый раз я увидел её скромно сидящей за партой в аудитории на инструктаже перед предстоящей поездкой. Она и её сестра были чужими в нашей альма-матер, но в первую очередь привлекали внимание своей природной красотой. Белые волосы объекта моего наблюдения, как в криминальном чтиве, формировали аккуратное каре, выгодно подчёркивающее скулы и изящную шею. Она практически не пользовалась косметикой, а её красивые губы были без помады. Подростковый перламутр кожи вгонял в транс. Картину завершали глаза, полные глубины и мистики, – всё выглядело математически правильно и влияло даже на меня, двоечника по математике. Как сказали бы сейчас, гуманитария.

Я вспоминаю тот момент вновь и вновь. Она посмотрела на меня, и эмоция на её лице сменилась. В тот миг наши взгляды имели одни координаты в трёхмерном пространстве Вселенной, однако ничто ещё не предвещало того огня, который воспылал позже.

Сразу после собрания я в нетерпении ждал нашей новой встречи, причём просто сканирование на расстоянии меня, как мальчишку на пике полового созревания, совсем не устраивало. В водовороте сборов и приготовлений я не мог эвритайм думать о таинственной незнакомке, но я её запомнил. Этот один только миг, мгновение, наш первый контакт. Такое не забывается всю жизнь.

Рок не заставил долго ждать. Видимо, люди притягиваются друг к другу в параллельном измерении и создают невидимые связи, волокна энергий, влияющие на реальность, трансформирующие её.

И вот, моя судьба зашла именно в мой вагон и, по странному стечению обстоятельств, приближалась, словно во сне, всё ближе и ближе. Я не стал упускать шанс – встал и схватил её тяжёлую сумку. Я сразу же узнал хозяйку багажа, красавицу из колледжа. Вместе с подругами они пребывали в затруднительном положении, и без моей помощи им было не обойтись. Девушкам ведь так нужно, чтобы им всегда помогали, а тем более, когда они действительно бессильны. Ещё не менее важно, чтобы все окружающие видели, как кто-то в трудный момент им помогает, и самое главное, чтобы тот, кто помогает, был одновременно и помогающим, и наблюдателем. Так, мне представился редкий шанс выглядеть истинным джентльменом.

Конечно, я бы себе не простил, если бы не решился подкатить. Вселенная давала возможность, и я буквально вцепился в неё. Милая леди уже не могла отступить – она попала в водоворот событий, в котором уже ничего не контролировала.

Всё началось, конечно же, со звёздного неба. Я наблюдал мартовские звёзды сквозь ветки тополей своего двора. Вверх можно было смотреть бесконечно долго. Ночное небо всегда было для меня чем-то привлекательным, а в марте к этой картине добавлялись запах мокрой тополиной коры и звуки капели – весеннее волнение.

Я вспоминаю детский сад, где мы с ребятами, набегавшись, ложились прямо в сугробы возле хоккейной “коробки” и могли часами просто валяться, наблюдая за звёздами. Это отвлекало от взрослой суеты мира.

Вот я, как и все подростки, прошедшие тяжкий путь в начальной школе, нацелился на следующее лето очень серьёзно, а точнее планировал просто погрязнуть в различных увеселениях, не думая о завтрашнем дне, о том, куда и зачем я буду поступать. Честно говоря, я и не хотел вообще куда-то подавать документы, но в противовес моим желаниям всегда выступало вето моей мамы. С мамой нельзя было спорить, она и так натерпелась в школьные годы, воспитывая в одиночку троих детей.

Конечно, Ма была для меня авторитетом. И именно поэтому одним весенним утром, в рамках программы «пристрой своего оболтуса и успокойся», она повела меня непонятно куда, а если быть точным, то буквально за руку взяла и потащила! Мы стояли на остановке одни, капал дождь, подъехал трамвай и увёз нас в сторону мало известных мне районов. Мы вышли на пустынной грязной улице и по мокрому тротуару направились в сторону промзоны. Финишной точкой маминого утреннего рейда оказался технический лицей. Это был лицей, в котором я проучился 2 года до армии. Что мне в тот день запомнилось, так это страшные железные двери, покрытые облупившейся зелёной краской, тамбур – даже не знаю, почему он так въелся в память – и место для курения за стендом с плакатом Ленина. Мама завела меня в приёмную комиссию, сама вошла в кабинет. Очереди не было, и я остался ждать на дерматиновой скамейке. Я услышал, как она спросила: «Вы с тройками берёте?», на что последовал, видимо, положительный ответ. Пригласили меня, посмотрели мой аттестат и другие документы. Так я официально стал лицеистом, а мать приобрела душевный баланс.

В техническом лицее готовили фрезеровщиков, станочников, слесарей – ну, всех, кто работает на заводе. Конечно, такому средне-специальному образованию я не особо-то и радовался: станочник широкого профиля – совсем не престижное ремесло. В то время круто было заниматься, к примеру, бизнесом, рэкетом, наркотики употреблять – такая вот тенденция формировалась на улицах промышленных городов тех лет. В той среде жизненно важным было стать крутым, «своим», а человек, работающий на заводе, считался просто обычной, ничем не выделяющейся серой мышью, а покорных мышек готовили пачками в подобных переименованных на современный манер лицеях или, по-старому, обычных ПТУ.

В итоге поступил я без экзаменов. Летнее время летело, и вот уже осенью я пришёл в первый раз на сентябрьскую линейку, где впервые увидел ребят-одногруппников. Мне нравилось, что все мы обнулились и стали на равных – сейчас каждый был сам за себя, и можно было начать с нуля, поставив себя определенным, выгодным образом. Новый коллектив, новые возможности, новые друзья – всё это всегда представляло для меня особый интерес.

Что касается меня и коллектива, то я был выдающимся человеком: во-первых, высокий рост, во-вторых, я был сверхкоммуникабельным, любил общаться, знал много интересного, мог поддержать диалог на абсолютно разные темы. Меня интересовало всё! И, пресмыкаясь, адаптируясь, я имел опыт вливания в любые, даже самые адские сообщества. Сообщество в моём новом учебном заведении по «дичь-шкале» было примерно medium. Что же касается контингента, то в основном это дети рабочих, такие же, как я. Кто-то жил на сортировке, ВИЗе, я один из группы был с Уралмаша. Все эти районы промышленные и исходят от названий крупнейших предприятий. В моей группе было много наркоманов и начинающих мелких преступников – продукт того, что формировалось нравами и царившей на улицах жестью. На районе всё было по-зоновски, поэтому я не хочу останавливаться на этом. Подробнее про всё это я напишу в других произведениях – отдельная тема, а эта стори посвящена иному. Поэтому я предпочту уходить от тех не очень-то романтических вещей.