Сергей Сержпинский - Дворянская любовь

Девушка быстро наелась и отодвинула тарелку. «Пей чай, – предложил Лёня, – наливай сама, не стесняйся. Ночной горшок стоит возле дверей. Пользуйся, если захочешь в туалет». В комнате горшок стоял под кроватью, а Лёня переставил его к дверям, чтобы ночью не пахло мочой, хотя на медном горшке была крышка.

Он слегка захмелел. Его скованность по отношению к девушке прошла. Ведь он ни разу жене не изменял за десять лет совместной жизни. Ольга была его первой женщиной. И теперь, опьянев, он стал решительным.

Для начала он хотел предложить Кате поцеловаться, но одумался. Жена по телефону его предостерегала, что венерические болезни существовали всегда. А они от поцелуев тоже передаются. Тогда он сказал:

– Катя, раздевайся и ложись в постель, а я отвернусь и лягу потом.

Лёня отвернулся и слышал, как она, раздеваясь, шуршала одеждой и потом заскрипела кровать. Эти звуки его сильно возбудили. Взглянув в сторону кровати, он убедился, что она легла на живот и смотрела на него с любопытством. Её глаза были наполнены желанием. После этого, он разделся и лёг рядом, зажав в руке презерватив. Девушка скромно отвернулась, приподняв своё мягкое место.

––

Утром Лёня проснулся на диване, потому что спать вдвоём на перине стало очень жарко. Ночью, когда Катя уснула, он перебрался на диван. На круглом столе оставалась посуда с недоеденной пищей. Посреди стола возвышался остывший медный самовар. Лёня обратил внимание, что здесь в обиходе было много медных вещей и посуды. С краю стола он увидел свои использованные презервативы. Он решил их не выбрасывать, а вымыть и использовать повторно. С собой он предусмотрительно взял из будущего пачку презервативов. Но надолго их не хватит. Кроме них в чемоданах лежали ещё несколько полезных мелочей: это, дистанционный электрошокер китайского производства, два стержня для самодельной батареи, которую предстояло смастерить для зарядки смартфонов, мелкие гаджеты (видео камеры), моток проводов в изоляции и несколько мелких лампочек.

Игнатьев решил заглянуть под кровать, чтобы убедиться в сохранности чемоданов. Он подошёл к кровати, на которой безмятежно спала Катя. Она лежала на боку, без одеяла, полностью обнажённая, и он засмотрелся на её красивое тело, которое уже не вызывало в нём такого возбуждения, как минувшей ночью. Всю ночь в Петербурге было светло, и свечки жечь не требовалось, так что он на неё насмотрелся вдоволь. В организме не возникло прежнего влечения к девушке, а внутри ощущалась пустота, он был, как выжатый лимон.

Чемоданы под кроватью лежали на месте, и Лёня сел обратно на диван в одних трусах, потому что с улицы, в открытую форточку проникал тёплый воздух. Он взял не дочитанную газету и прочитал на первой странице дату – 1830 год, июль. Далее было указано, что газета выходит еженедельно. Следующий заголовок указывал, о чём статья: «Волнения в Варшаве». Кроме больших статей, в газете много было кратких новостей: «Скончался Антон Иванович Герард. Супруга его Екатерина Сергеевна очень поприжалась, стала иметь мало людей и дом порядком запустила».

Пока он читал, девушка проснулась и стала быстро одеваться. Лёня взял приготовленные деньги, убранные под подушку на диване, и протянул ей.

– Вот, возьми, спрячь, как следует. Здесь сто рублей. Скажи мне свой адрес, где тебя искать. Я, как устроюсь в Петербурге, так тебя и найду.

Катя спросила бумагу и перо, чтобы записать адрес, но ничего этого в комнате не было. Тогда Лёня включил незаметно в смартфоне диктофон и сказал: «Диктуй, я запомню». Девушка не поняла, что за штуку держал в руке Игнатьев, взяла пачку денег, назвала адрес и вышла из комнаты. Потом он сожалел, что не сфотографировал её на память, пока она спала.

В трактире «Демута» Леонид Игнатьев прожил три дня. Он узнал у работников заведения историю этого трактира. В 1779 году француз из Страсбурга Филипп-Якоб Демут открыл трактир, в котором сдаются внаём покои. И такое название трактира произошло от фамилии его основателя.

Во время ужина в трактире Игнатьев познакомился с молодым чиновником. Парень очень скромно поужинал, и Леонид предложил ему денежную помощь, а взамен просил помочь найти жильё. Звали нового знакомого Пётр. Жил он с супругой, в тесной комнатке, в полуподвальном этаже одного из зданий, поблизости от трактира. По его словам, он уволился со службы и теперь искал новое, более удобное место, где платят больше.

Пётр пригласил Игнатьева к себе временно пожить, пока он ищет себе достойную квартиру, но он отказался. Решил и дальше жить в гостинице трактира. Чтобы уважить своего нового знакомого, Лёня зашёл к нему в гости. Там он познакомился с женой Петра Ксенией. Она выглядела постарше мужа, но была вполне симпатичная. Выглядела на тридцать лет. А Петру, с его слов, было двадцать шесть. Одета она была скромно, в тёмное платье, длинное до пола. Её волосы прикрывал белый платок, концы которого были обмотаны вокруг шеи и завязаны сзади.

Пётр попросил её сходить в лавку, чтобы купить вино и угощения для гостя.

– Господин Игнатьев подарил нам сто рублей, – объяснил он жене и вынул из пачки денег две купюры по десять рублей.

Леонид стал уговаривать парня, никуда не ходить, за угощением, а проводить его до здания, где находится «общество хранения и сдачи внаём крупных движимых предметов». Это, как у нас в будущем, риэлтерская контора, но с добавлением прокатных услуг. Там за пятьдесят копеек ему быстро дали три адреса.

Чтобы зря не тратить время Лёня нанял извозчика и сразу вместе с Петром поехал по нужному адресу, на набережную Фонтанки, где сдавалась квартира. После этого Пётр ушёл пешком домой, так как извозчик стоил восемьдесят копеек, а он экономил деньги. По его словам: большинство Петербуржцев ходили пешком по городу.

––

Квартиру из пяти комнат, на третьем этаже, Игнатьев успешно арендовал и заплатил вперёд за полгода сто шестьдесят рублей. Управляющий домом оказался добросовестным человеком и выдал квартиранту квитанцию об оплате. Квартира была коридорного типа. В будущем из таких квартир делали коммуналки.

Из окон квартиры, с правой стороны, открывался красивый вид на реку Фонтанку и на одноимённую набережную. На противоположном берегу, наискосок, среди других зданий, стоял шикарный дворец графа Шереметева.

Мебели в нанятой квартире почти не было. Предыдущие жильцы её всю вывезли. Хорошо, что остался стол и два драных матраса, лежащих на полу. К моменту заселения в квартиру, была уже ночь, поэтому Игнатьев заночевал на этих матрасах. Возвращаться в гостиницу уже не было возможности, так как Аничков мост через Фонтанку развели.

Кроме пяти комнат, в квартире была кухня – шестая комната, в которой стояла печка с большой плитой для приготовления пищи. Утром после сна, Леонид начал чесаться от укусов клопов. Он даже не мог предполагать, что возникнет такая проблема. (В будущем удалось вывести эту нечисть во всём Петербурге). Когда пришли к нему Пётр и Ксения, он спросил их: