Марина Кистяева - Сын своего отца

Военные – это плохо. Плохо и всё тут. И никто никогда её не переубедит.

Слава наотрез отказалась жить с папой в военном городке.

– Не поеду! – плача заявила она и бегом унеслась в спальню, где у неё уже был припасен походный рюкзачок. Из дома сбежит, но в военный городок не поедет! А если отвезут – и оттуда сбежит!

Дедушка её перехватил, когда она со второго этажа спускалась по скрученным простыням.

– Далеко собралась, барышня?

Папа стоял рядом, хмуро на неё смотря. И штаны камуфляжные даже не снял! А он в гости к ним приехал! И майка эта черная! Фу, гадость.

Некрасиво же!

Грязно-зеленый, черный и серый. Разве эти цвета в одежде могут вызывать хорошее настроение? Нет бы, как у неё – яркая юбка, такая же яркая кофточка. Последнюю дедушка привез из Мексики. Теперь Слава очень хотела попасть в Мексику и пройтись по местному рынку. Там, наверное, будет жутко интересно, раз на нем продают яркие и красивые вещи.

Для Славы приезды к папе всегда сопровождались тихими истериками, которые она с годами научилась скрывать. Не принимала её душа военных. Милитаризм, оружие и прочее. Как могут люди добровольно выбрать подобную профессию? Конечно, с возрастом Слава поняла, что дедушка прав и офицеры всё же защищали Родину.

Но были же и наемники!

Слава вздохнула. Ладно, что было, то было. Папа умер, дедушка тоже. Она осталась одна. Была ещё Надя, с которой у неё никогда особо не складывались отношения. То, что кузина согласилась ей помочь, не задавая лишних вопросов, уже хорошо. Ведь Надя могла настоять, потребовать конкретики. И тогда Слава не смогла бы рассказать правду. А лгать и выворачиваться не желала.

Ложь она ненавидела тоже. Презирала тех, с чьих губ с легкостью срывались обещания и тут же забывались. Отчасти поэтому Славе тяжело было найти общий язык со сверстниками. С молодыми парнями – подавно.

Зато те очень сильно хотели найти с ней общий язык.

Некоторые проявляли завидную настойчивость.

Только обламывались они конкретно, потому что Славу воспитывал дедушка.

При воспоминании о дорогом человеке девушка грустно улыбнулась.

– Всё будет хорошо, дедуль. Я тебе обещаю.

Она даже ненавистный камуфляж наденет.

Раз нет выбора.

Надя права. Не сможет Слава пройти через блокпост в обычных черных брюках или цветастом сарафане. За кого её примут? На смех поднимут, и это в лучшем случае.

С губ девушки снова сорвался тяжелый вздох.

Надо так надо.

Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

Она должна. Потому что решение принято, и Слава от него не откажется.

Во имя памяти дедушки. Человека, который не просто её воспитал, который дал ей всё. И даже чуть больше.

Скинула одежду и взяла в руки армейские брюки. Ткань жесткая, неприятная. Слава любила лен и хлопок, предпочитала натуральные ткани. Не потому, что капризная или какая-то зазнайка, просто привыкла.

Одевалась морщась. Ей всё время казалось, что она совершает гигантскую ошибку, но ничего поделать с собой не могла.

– Прекрати! – в конечном итоге одернула себя и направилась к зеркалу. – Хороша, блин, ничего не скажешь.

Из зеркала на нее смотрела невысокая хрупкая блондинка с перекинутой на плечо косой. После ванной, не накрашенная, с множеством веснушек. Майка цвета хаки слишком плотно обтянула высокую грудь и тонкую талию. Девушка поджала губы и попыталась одернуть майку с живота. Надя дала ей на размер меньше? Непонятно.

Застегнув ремень, повернулась спиной к зеркалу. И брюки облепили задницу, как лосины. Слава помнила, что девушки, принявшие присягу, носили более бесформенную одежду. А это что?

Надя вошла в комнату без стука.

– Готова?

– Надь, а другой одежды нет? Эта…

– Слушай, Слав, я тебя не пойму! Ты хочешь попасть на базу или нет, черт возьми? Всё, что я делаю, говорю, ты воспринимаешь в штыки! Не нравится – оставайся тут, бери билет и езжай назад домой!

– Прости, – Слава тотчас вскинула руки кверху в примирительном жесте. – Я немного погорячилась. Мне некомфортно, вот я и выделываюсь. Ещё раз извини.

Надя оглядела её с ног до головы и кивнула.

– Пойдем. Я тебя довезу до базы.

– О, отлично!

– И охранника предупрежу.

Слава взяла небольшой рюкзак и направилась за Надей, шедшей впереди неё, виляя бедрами. Иногда Слава даже завидовала кузине по-доброму, ведь она шла по жизни легко. Ей всё удавалось, чему Слава радовалась. Пусть и дальше у Нади всё будет хорошо.

Увидев белый внедорожник, Слава удивилась:

– Ого. Твой?

Надя усмехнулась и направилась к водительской двери.

– Пока не мой. Но очень надеюсь, что вскоре буду обладательницей подобной машинки. Чего застыла? Давай садись, довезу с ветерком. Потом, как управишься, позвони мне. Если не отвечу, вот номер такси.

Слава взяла визитку и несколько раз про себя повторила цифры, запоминая. Она с детства тренировала память, и порой хватало одного взгляда на носитель, чтобы запомнить информацию. Сейчас девушка волновалась, цифры плясали перед глазами, и Славе никак не удавалось взять эмоции под контроль. Да что такое!

Надо успокоиться.

На базе никого не будет.

– Она заброшена, Слав, – устало сказал отец три года назад по телефону. – Никто её не собирается восстанавливать. Наоборот, ведомство приняло решение её списать. Не факт, что так и поступят, но восстанавливать точно не будут.

– Спасибо, пап.

– Слава…

– Да?

– Будь осторожна. Пожалуйста. Знаю, отговорить мне тебя не удастся, но ты хотя бы подготовься.

Разговор с отцом всплыл в памяти, пока они с Надей ехали. Никто из девушек не спешил вести разговоры. Слава смотрела в окно, не видя пейзажа и мелькающих зданий.

Она подготовилась. Да. Сделала всё, что надо. Выучила. Запомнила. Подумала о путях отступления. Залезла в базу данных и убедилась, что интересуемый объект по-прежнему находится на балансе военного министерства, но его не используют по назначению.

Поэтому ничего непредвиденного не случится.

– Надя, а что ты скажешь охраннику?

– Не переживай. Придумаю что-нибудь. Если честно, даже и придумывать не буду. Обойдется без объяснений. Я почему ещё на сегодняшнем дне настаиваю… там дежурит один хороший знакомый, который на меня глаз положил. Он не сможет мне отказать.

Слава хотела поинтересоваться, как потом будет выпутываться кузина, и передумала. Надя взрослая молодая женщина, значит, тот военный ей нравится, раз она согласна оказаться его должницей.

До базы добирались не меньше сорока минут. За это время Слава вся извелась, издергалась.

– Мы приехали, – сказала кузина, подгоняя внедорожник к блокпосту.

Иван Коваль не злился.

Он был в бешенстве.