Ник Шумрок - Зиночка. Часть 1. Зинка умеет любить и побеждать

Итак, слов достаточно, читайте.

У кромки леса, наклонясь к самой воде небольшой речушки, росла Ивушка-красавица. Ни ветры, раскидывающие и рвущие ее ветви, ни палящее солнце, ни морозы и пурга не сломили ее. С годами еще стройнее и красивее она становилась. Знай только, льнет поближе к водному зеркалу, смотрит на отражающееся днем небо и облака, ночью – на желтую луну и яркие звезды, ну и собой, знамо дело, любуется.

– Все-таки я стройная! Я–красивая!

Держится бедняжка, сопротивляется стихиям, не ломается, не прогибается, только стройнее и краше становится. Ропщет, правда, в сильные морозы и метели:

– За что мне такая судьба досталась? Почему я такая одинокая, всеми забытая?

Здесь же, по берегу, другие ивушки выросли, может, только не такие стройные. Растут себе, на судьбу не ропщут, тянутся к свету, к солнцу. И наша тоже солнышку рада. Но, чем дальше, тем тяжелее Ивушке сопротивляться ветрам и снегопадам.

– За что мне в жизни такое наказание, отчего я страдаю? Другие вон рядом растут, ни ветер их не гнет, ни солнце не палит, я одна страдаю. Того и гляди рухну в воду. Хоть кто-нибудь помог, подставил плечо.

Услышал ее стенания «хозяин» леса и подставил под «бедную» Ивушку подпорку – старое, слегка отёсанное бревно.

– Как мне легко с тобой стало, – Ивушка ему своей листвой шепчет,– сколько лет я все одна да одна. Ни от кого ласкового слова не слышала, одни обиды и упреки от соседей доносятся. Вон и сейчас, слышишь, соседка все бурчит!

Бревно хоть и бесчувственное, да не совсем. Вслушалось в шелест ветвей соседней ивы, вроде не разобрать бурчания, весело песенку поет солнцу и ветерку радуется.

Влюбилось бревно в Ивушку, не нарадуется, что судьба сблизила его с такой красавицей. Ведь помнило, что еще в юности своей, когда было оно не бревном, а подрастающим дубком, влюблено было в эту Ивушку. Она же его не привечала, на другие стройные дубы заглядывалась.

Хоть веток и листьев бревно давно лишилось (жизнь его пообтесала), а какими-то внутренними «фибрами» души затрепетало:

– Красивая ты, Чаровница! Краше тебя нет деревьев на всем белом свете!

– Я бы и без тебя, конечно, прожила, я сильная! Но, раз судьба нас вместе столкнула, зачем же мне тебя отталкивать. И веселее вдвоем время коротать и теплее.

«Двоим легче, нежели одному!», слышала я где-то.

Бревно и не нарадуется тому, что стало опорой такой красавице. И Ивушка в него влюбилась, тоже не нарадуется.И так хорошо им вместе жить стало. Казалось, живи да радуйся, но Ивушка все не унимается, все жалуется.

– Солнце печет, ветры ветки гнут, метель по плечи заметает снегом. Какая я несчастная!

– Так ведь и остальные деревья, что рядом растут, да и те, что на косогоре, тоже солнце палит, ветры гнут, метель заметает, мороз до самой сердцевины «забирает»!

– И что ты можешь об этом знать, бревно ты неотесанное? У тебя же, почитай, и души-то нет. Ветки тебе все пообрубали, корня своего давно лишился. Носят тебя по жизни туда-сюда, к своему месту не приткнутся тебе. Ты сегодня со мной, а завтра придет «хозяин» и подставит тебя под какую-нибудь другую иву–уродину. Чем больше смотрю я на тебя, тем меньше ты мне нравишься. И червоточина, я вижу, у тебя внутри. Я-то, простушка, сразу и не заметила. Да ты и кривое вдобавок, и горбатое!

– У каждого свой изъян. Просто внимания не надо на него обращать, ты найди что хорошее. У тебя тоже кора не совсем гладкая, есть и задиры и шрамы. Да и ивы все слегка кривоваты да сгорблены.

– Да как ты смеешь обсуждать меня, мою красоту и красоту родственников моих? Хоть они и не красавцы, а все ж родня. А ты–бревно бесчувственное, и гниль внутри тебя! Да к чему мне такая поддержка, если не от солнца палящего, ни от ветра, ни от метели с морозом не можешь меня защитить? Где тебе, бревну, меня понять?

– Ну вот, опять ты старую песню затянула! Так и другие деревья, что вокруг тебя, терпят то же самое, а не слышу я, чтобы они роптали на судьбу. Многие даже, несмотря на тяготы жизни, «полнеют» да вверх тянутся.

– Нет, не хочешь ты меня понять, какая от тебя мне польза. Я думала, что будешь мне опорой во всем, а вижу, что не оправдались мои надежды, и пользы от тебя ни на грош.

Случайно проходя мимо, услышал роптание Ивушки «хозяин» и решил ее испытать. Убрал он из-под нее бревно со словами:

– Зря я его сюда поставил, совсем никуда не годится это бревно: вишь, гнилое внутри, того и гляди обломится. А бедная Ивушка понадеется на него, расслабится, глядь и упадет в воду, да надломится. Подыщу-ка я ей опору понадежнее.

Но бревно не унес с собой, а положил здесь же, на бережку.

– Ты меня обмануло, гадкое бревно! Я так на тебя надеялась, думала, что ты будешь мне опорой во всем, на всю оставшуюся жизнь. Небось, лежишь там, в траве и радуешься, что никто на тебя не давит. Живешь в свое удовольствие, а я тут мучайся, загибайся!

Не слышит бревно новые стенания Ивушки, только легкий шелест до него доносятся.

– Га..кое бр..но, .ы ..ману.. м.ня а я ..била те.я, а ты об..нул меня!

Поднатужилось бревно, слышит, как стала Ивушка его звать:

– Сил нет терпеть этот гнет! Хоть какая-то подпорка была, хоть не так тяжело мне было с тобой. Не права я была. Прости меня, бревнышко ты мое ласковое!

Через три дня пришел «хозяин», послушал Ивушку и как бы раздумывает вслух:

– Да, искал я для бедной Ивушки надежную подпорку, все перебрал, да остальные ещё хуже. Мало того, что с изъяном, так еще и с запашком гнилостным.

Подставил он прежнее бревно вновь под плакучую Ивушку и скрылся, только не ушел, а спрятался в соседних кустах.

Обрадовалась Ивушка, стала прощения у бревна просить:

– Уж ты прости меня, бревнышко милое, лучше тебя нет никого на всем белом свете! Только лишившись опоры, поняла я, как ты мне нужен!

– Да не за что тебе у меня прощении просить, не обидела ты меня ничем. Я же бревно бесчувственное, меня нельзя обидеть.

Так жили они опять вместе неделю в мире и согласии, в ладу друг с другом. А там Ивушка опять свою прежнюю песню завела:

– Не понимаешь ты меня. Я такая несчастная!

– Да какая же ты несчастная?

– Ты должен каждый день меня утешать!

– Да в чем утешать? Все живут так, у всех те же заботы, а у многих ещё круче судьба. Вон взгляни – на гору́шке со́сенка. Вишь, как она скрючилась бедная, эк у нее все ветки ветром вывернуло, сама она кривая. А не ропщет на свою судьбу. Вона как корнями своими в косогор уперлась, ветру сопротивляется, да от зноя еще сильнее кудри свои распустила.