Надежда Жирохова - Агрессор

– Злата, раздевайся, так одежда быстрее высохнет.

– Я не собираюсь перед тобой раздеваться, пусть сохнет на мне.

– Как хочешь, здесь рядом есть сторожка, можно переночевать там, если сторож разрешит нам. С утра я попробую поймать связь, чтобы нас забрали.

Только сейчас, после его слов, понимаю, что очень устала как морально, так и физически. Слишком много событий за один вечер выбили меня из колеи. К сторожке мы приближаемся, когда уже становится совсем темно и я цепляюсь ногами за коряги. Булат придерживает меня за плечи и от его прикосновения у меня перехватывает дыхание.

– Постой тут, я сейчас проверю все, – говорит он мне.

Наблюдаю, как он начинает стучаться в дверь, но ему никто не открывает. Черт, мы замёрзнем здесь, думаю про себя, если нас никто не пустит, либо нам придётся возвращаться к машине в кромешной темноте. Он наваливается всем телом на дверь, и она со скрипом открывается. Я подхожу ближе и наблюдаю как Булат, подсвечивая телефоном тесное пространство сторожки, оборачивается и манит меня пальцем.

– Тут никого нет, иди сюда.

Я захожу и вижу лишь маленькую складную печь, деревянный стол с одним стулом и такую же деревянную кровать с боку. Одна только мысль, что нам придётся спать вместе на одной кровати, заставляет меня густо покраснеть. Черт, Злата, тебе нужно успокоиться и взять себя в руки.

– Ледышка, нужно тебя согреть, иначе заболеешь.

Он поворачивает голову в мою сторону, и я замираю, обхватив руками плечи. Темнота скрывает Булата, но я чувствую, что на его лице играет самодовольная усмешка.

Мне почему-то захотелось увидеть, как он улыбается, даже не знаю с чего мне в голову впилась эта мысль. Булат всегда был либо серьёзен, либо с насмешкой смотрел на меня, но никогда искренне, вот так вот, беззаботно, не улыбался. Вот и сейчас он, сурово сдвинув брови, с телефоном в руках пытался зажечь керосиновую лампу. На лбу образовалась морщинка, по которой хотелось пройтись руками и разгладить. От его харизматичной красоты, исходящей уверенности в каждом движении, у меня слабеют колени. Ему все-таки удаётся зажечь лампу. Тусклый свет освещает тесное пространство и мне почему-то хочется спрятаться.

– Я, конечно, понимаю, что ты привыкла к комфорту, но предлагаю все же лечь и хоть немного поспать, – говорит Булат и ставит лампу около кровати.

Засунув руки в карманы, он поворачивается ко мне и бросает на меня взгляд. Сейчас, когда он так близко, складывается ощущение, что воздух наэлектризовывается между нами. Его взгляд прожигает и кажется, что он этим взглядом не просто смотрит, а прикасается к моей коже. Меня начинает трясти, и я уже не понимаю от холода это или от нервного напряжения.

– Ты замёрзла, – Булат сокращает расстояние между нами и кладёт свою прохладную ладонь мне на лоб, – температура нормальная, слава Богу.

– Булат, все хорошо, мне просто нужно отдохнуть, – подхожу к кровати и присаживаюсь на жесткую поверхность.

– Двигайся к стене я лягу на край, походу, эта сторожка пустует, но я на всякий случай закрою дверь, так что можешь спать спокойно. Он, скорее всего, издевается надо мной. От одной только мысли, что он будет спать в миллиметрах от меня, по моему телу проходит дрожь. Я забиваюсь в самый дальний угол, накинув на себя стёганное одеяло. Отворачиваюсь головой к стене и пытаюсь дышать ровно и размеренно. Булат не стал гасить лампу, просто забрался под одеяло, прижимаясь ко мне. Стараясь лишний раз не шевелиться и не дергаться, пытаюсь привести свои мысли в порядок. Так, Злата, тебе срочно нужно заснуть, что в таких случаях делают? Кажется, бабушка учила считать овец, и я усиленно начинаю про себя отсчитывать одну овцу за другой. Сон так и не приходит, мало того, Булат как-то странно начал ерзать, и я даже слышу его рваное дыхание. Кажется, ему тоже не спится.

Булат

Она спала, подперев кулачок под голову, мирно посапывая. Одеяло сбилось и валялось где-то у неё в ногах. И без того короткое платье задралось, обнажая ноги и попу. Я не мог отвести свой взгляд и чувствовал, что низ живота постепенно ноет и тяжелеет. Она во сне что-то прошептала, высунув свой язычок и я пытаюсь сдержать стон. Кажется, уснуть этой ночью мне не удастся. Она совсем ещё ребёнок, не похожая ни на одну, из моего окружения, девушку. Такая наивная и в то же время так манит, что хочется сжать ее в своих объятиях и не отпускать. Желание обладать ею было не столько физически, сколько душевно. И с каждым днём, мне казалось, что я уже не в состоянии бороться с собой. Это меня неимоверно бесило, и я злился на неё. Злился на то, что она пробралась ко мне в голову и плотно засела там. Я пытался вытолкать ее оттуда, чтобы освободиться и продолжать жить так, как мне хотелось, но просто больше не мог. Она снова пошевелилась и закинув ногу на меня прижалась носом мне в грудь. И я не выдерживаю, моя рука тянется к ее округлой попе и проводит по ней. Она такая мягкая на ощупь. Желание опять начинает разгораться во мне с новой силой. Я так увлекся, что почти спустил трусики со Златы. Черт, не хватало ещё напугать ее во сне. Гребаный извращенец, ругал я себя. Резко подскакиваю с кровати и закутываю ее по шею в одеяло. Мне срочно нужно охладиться. Тихо открываю дверь и выхожу на улицу. На дворе август месяц, но ночи стали заметно холоднее, так как с первым порывом ветра моя кожа стала остужаться. Полностью придя в себя, я вошёл обратно в сторожку. Злата все так же мирно посапывала, и, глядя на неё, я опять начал заводиться. Черт, мне нужно держаться от неё подальше.

– Булат, – послышался ее хриплый голос, и я дернулся всем телом к ней.

Она стонала, скинув одеяло и я завис в немом шоке, глядя на высоко вздымающуюся грудь. Сначала я подумал, что она проснулась и у неё жар, но приложив руку к ее голове понимаю, что ей просто сниться сон.

– Булат, пожалуйста, – выдыхает она.

– Черт, я не выдержу с ней и минуты в этом замкнутом пространстве.

Она выгибается всем телом и мой самоконтроль летит к чертям, и я ничего не могу с этим поделать. Я непроизвольно задерживаю дыхание, и когда она выгибается, снова вытягивая шею, прикасаюсь губами к бьющейся жилке. Она вцепляется руками в мою шею и тянет меня на себя, ещё ближе. Я, на секунду оторвавшись от неё, набрасываюсь на влажный чуть приоткрытый рот. Как изголодавшийся зверь, я терзал ее губы, и она отвечала мне. Мы тесно прижаты друг к другу и Злата мертвой хваткой вцепилась в ворот моей футболки, стараясь притянуть ещё ближе. Господи, как много одежды, хочу чувствовать ее голую кожу и одним движением стягиваю ее платье через голову. Не давая ей опомниться, снова набрасываюсь на ее губы, исследуя каждый сантиметр ее сахарного рта. Рукой я нащупываю ее идеальной формы грудь и несильно сжимаю. Отрываюсь от ее рта, чувствуя ее сопротивление.