Марианна Кисс - Беременна от олигарха

Два раза по звонку я уже выполняла свою работу. Её легкость удивляла, но деньги, полученные в итоге, успокаивали все мои сомнения.

Главное, что я работаю. Остальное ерунда. Не слишком заморачивалась.

– Нормально ты стала зарабатывать, это где так платят? – удивлённо спрашивала Юлька, когда я возвращала ей долг теперь уже полностью.

Но я всякий раз выкручивалась и отвечала что-то типа «есть места». Потому что родственница Оля строго приказала никому не рассказывать об этой работе. Если расскажу, могут быть проблемы.

Ну, я и не рассказывала, даже по секрету. Не хотела подводить человека.

В конце недели позвонили насчёт нового заказа. Я обрадовалась, потому что уже присмотрела классные джинсы в бутике, в котором никогда даже не представляла, что буду покупать себе одежду. А тут проходила мимо и увидела на витрине просто офигительные джинсы.

Иду за пакетом и размышляю о том, что, вот, сейчас порадую себя новой шмоткой, и даже останутся деньги, чтобы отправить маме.

Возле камеры хранения остановилась, как полагается, посмотрела, чтобы рядом не было никого. Оля так учила.

Набрала код ячейки, открыла дверцу, вытащила пакет…

И вдруг прямо над ухом голос:

– Вы арестованы…

Сижу во главе стола, на важном совещании. Обсуждаем проект, в который вложено немало, а еще предстоит сколько вложить. Все ждут от меня ценных указаний и окончательного решения.

А я не могу сосредоточиться. Мысли постоянно куда-то съезжают с рабочей темы. И я точно знаю куда.

В тот клуб, в тот кабинет, к вредной девчонке, которая неумело, но так охуенно и естественно отсосала мне. Чего только стоил её испуганный взгляд, несмелые движения.

Херня какая-то. Эта девка прочно засела в башку. И не только туда, судя по тому, как реагирует на воспоминания о ней мой член. Он теперь вообще как будто сам по себе. Независимо от меня. Стоит вспомнить о девочке Лее и всё, он просыпается. Непорядок. Нужен контроль, Егор. Какого вообще хрена?

Блять, нужно немедленно прекратить этот поток воспоминаний.

Я снова что-то говорю по существу, снова проникаюсь проблемой компании. Ну, пытаюсь, по крайней мере.

Смотрю на сотрудников, на их рвение передо мной, на взгляды, ждущие одобрения. Но снова замечаю, что мой собственный взгляд рассеивается, блуждает и останавливается не на тугих блузках сотрудниц, а на стенах, на окнах, на чём угодно.

Нет. Отогнать и не возвращаться. Что за хрень вообще?

Девок куча, свобода дорога мне, как… Просто дорога.

Я не собираюсь ни на ком зацикливаться. В последний раз, когда я потерял бдительность, третья жена тут же потянула меня в ЗАГС.

Нет, меня уже на это не купишь.

Вот только на этот раз никто и не собирался никуда меня заманивать. Эта невинная овечка Лея бежит от меня, как от чёрта. И вот тут совсем уже ничего непонятно.

Чертова кукла, откуда она вообще взялась?

– И поэтому график проведения работ, нужно немного сдвинуть из-за задержки поставщика…

Ах да, я же на совещании.

Снова попытался сосредоточиться на деле. Нырнул взглядом в отчёт, уцепился за какую-то букву и снова застрял.

Она хотела, я знаю что хотела, меня просто нельзя не хотеть. Я же видел, как она текла. А ее соски? Этот непорочный рот на моем…

Так, все. Хрен с ней, с этой девкой, она такая же, как и все остальные, ничего особенного. Задница, сиськи… а сиськи-то у неё классные, и задница… Черт, опять.

Не хватало ещё сидеть тут со стояком. Тогда секретарша Оксана подумает, что это на неё такая реакция и кинется расстегивать мне штаны, как только все уйдут.

А я не хочу. Бля! С какого момента я перестал хотеть минета Оксанки. С того самого момента, старик, когда эта посудомойка ворвалась в твою жизнь.

Это не я в её жизнь ворвался, а она в мою.

Вот хрень!

Я еще и разговариваю сам с собой.

Нет, эта девчонка доведет меня…

Кое-как досидев до конца совещания и так толком ничего и не решив, я вышел из здания. Сегодня надо было еще наведаться в фонд.

Надо максимально загрузить себя работой. Делами. Проектами. Чтобы вытравить эту чертовку из головы.

Охранник Глеб уже ждал меня у машины. Зазвонил телефон, я остановился, чтобы достать его из кармана пиджака, и в этот момент услышал визг тормозов.

Черная машина резко встала, как раз напротив входа и я увидел или почувствовал или не знаю что вообще такое, но черный ствол направился прямо на меня…

Секунда…

Я успел только открыть рот и увидеть, как Глеб одним прыжком очутился около меня.

Вторая…

Падаю на тротуарную плитку, грузное тело Глеба придавливает меня и обездвиживает.

Третья…

Звук выстрела, второй. Глеб вздрагивает на мне и я читаю ужас в его медленно закрывающихся глазах.

– Мать твою-ю-ю-ю! – кричу что есть мочи.

Пытаюсь что-то понять. Не могу встать.

В следующую секунду машина с визгом срывается с места и уезжает на глазах у шокированной публики.

– Что!

– Вы живы? – кто-то тянет ко мне руки.

Люди снимают с меня обмякшего Глеба, и я как ошалелый смотрю на его бездыханное тело и багровые пятна крови на нём, на себе, на тротуарной плитке.

– Врача! Срочно, скорую! – я падаю на колени и пытаюсь привести водителя в чувство, но он неподвижен.

Страх, ужас, боль, удивление… а потом злость, ярость.

– Сука! – говорю я никому, куда-то вдаль, туда, где скрылась сейчас черная машина.

Стук в висках, в сердце. Неутихающая дрожь в руках и ногах. Я сижу в камере с серыми стенами и без конца стучу ногами об пол.

– Прекрати, – нервно оборачивается на нарах напротив соседка по камере.

Взгляд её злой, усталый. И я, конечно, прекращаю, не хочу неприятностей.

Глупо.

Потому что вот это, Лея, и есть твои самые настоящие неприятности.

Почему?

Да, потому что ты дура набитая. Работу нашла, поверила.

Только сейчас в памяти стали всплывать какие-то обрывки маминых рассказов про какую-то десятиюродную племянницу Олю, которая связалась не с той компанией.

Я вздохнула.

Если мама узнает, я не переживу. Она не переживёт. Что же будет, что она скажет? Что соседи скажут? Господи, может это всё-таки ошибка, может просто обознались?

Я вспомнила, как у меня снимали отпечатки пальцев, как ослепила вспышка фотоаппарата. А я, как полная дура, глупо смотрела и улыбалась и думала всё это шутка. А теперь сижу и жду, когда же мне всё объяснят.

Шаги. Кто-то приближается. Неприятный лязг засова.

– Теплова, на выход!

Я подскочила и скорее пошла, чтобы не думали, что я не слушаюсь и не хочу разобраться. Я хочу.

Повели по коридорам. Длинным, с запахом застарелой канцелярии. Потом по другим, более современным чистым, светлым.

Да, сейчас всё выяснят и отпустят домой. В общежитие. И я никогда больше не буду делать того, что просила Оля. Найду другую работу, пусть с небольшой зарплатой, но не такую непонятную, скрытную.