Лина Мур - Исповедь Босса. Серия «Ромарис»

– Всё окей? – Лазарро бросает на меня взгляд, отводя его на секунду от дороги.

– Да… да, центр Нью-Йорка, действительно, каменные джунгли. Пока мы ехали, там были милые таунхаусы, а сейчас… даже в Лондоне такого нет, – восхищаясь, разглядываю высокие здания.

– Америка – страна контрастов. Здесь можно найти всё, что душе угодно. Любые фантазии она воплощает в реальность.

– Если только у тебя есть деньги, – замечаю я.

– Это, несомненно, важно. Ты права, Белоснежка, но о деньгах не беспокойся. Выброси глупости из головы.

– Твоё отделение богатое, да? То есть я имею в виду, что вы хорошо зарабатываете, раз у вас в пользовании большие дома, и есть возможность дорого одеваться.

Лазарро, кашляя, прочищает горло.

– Пусть будет так.

Цокая, поворачиваю к нему голову.

– Ты снова за своё? Что ты скрываешь, Лазарро? – прищуриваясь, спрашиваю.

– Белоснежка, ты готова открыть дверь в комнату с моими тайнами прямо сейчас? – усмехается он.

– Их много? – С интересом смотрю на него. Нет, всё же Лазарро потрясающий мужчина. Он такой, каких не встретишь на страницах журналов, он не идеален, но его невозможно забыть. Сила, элегантность и некая дикость просто невероятно впечатляющие.

– Достаточно, чтобы отравиться ими. Оно тебе надо?

– Хм, не знаю, может быть. Не думаю, что ты делал нечто ужасающее. Даже если и делал, то только для того, чтобы спасти людей. Это ведь твоя работа. Она опасна, да?

– Ты даже не представляешь себе насколько, – смеётся он.

– И тебе несложно? Ты постоянно носишь при себе оружие? Так много преступников на твоей территории?

– Кому сейчас легко, Белоснежка? Но это моя… хм, работа. Пусть будет так. И поверь, – Лазарро сворачивает к высокому зданию и останавливается перед воротами. Он поворачивает ко мне голову. Его глаза темнеют, а губы искривляются в привычной усмешке.

– Не идеализируй меня, Белоснежка. Я законченный мудак.

Хмурюсь, а затем смеюсь.

– Не нужно принижать свои достижения, Лазарро. Да, ты порой бываешь вспыльчивым, но это не делает тебя плохим. Я видела плохих людей, и уж точно с тобой мне куда комфортнее, чем с ними.

– Прямо так, в лоб, Белоснежка? Ты всегда признаёшься честно в том, что думаешь о незнакомых людях, или я избранный?

Мы въезжаем в темноту, и я понимаю, что это парковка.

– А зачем скрывать то, что ты думаешь о людях? Я не стыжусь этого. Тем более ты для меня уже не незнакомец. Да и описываю тебя так, как сама вижу. Ты сделал для меня много хорошего, Лазарро. Не считая еды, одежды и крыши над головой, подарил мне шанс выжить и спасти мою семью. Я не упоминаю о том, сколько невинных жизней ты спас и спасёшь ещё, когда поймаешь это чудовище. Разве я не могу быть тебе хотя бы за это искренне благодарна и увидеть в тебе добрые черты?

– Добрые черты… тяжёлое предстоит обучение, – бормочет он себе под нос.

– Но…

– Выходим. Мы на месте. Запомни, Белоснежка. Сначала выхожу я и проверяю обстановку, затем ты. Поняла? – перебивает меня и бросает взгляд через заднее стекло на парковку, где останавливаются ещё две машины его охраны. Зачем так много, я не знаю, но, вероятно, так будет куда безопаснее для нас обоих.

– Да, конечно. Ты, потом я, – киваю ему.

– Умница. Схватываешь всё на лету. – Он похлопывает меня по щеке и выскакивает из салона.

Озадаченная его жестом, сижу внутри и перевариваю то, что сделал Лазарро.

– Белоснежка, – открыв мою дверцу, подаёт мне руку.

– Благодарю. Это очень галантно с твоей стороны. А говорил, что принцы вымерли. Нет, ты самый настоящий принц, когда не ругаешься, – весело произношу, выходя из автомобиля. Лазарро кривится, и я даже слышу: «Фу». Почему?

Но не успеваю я развить эту мысль, как понимаю, что стоять самостоятельно не могу. Слишком высокие каблуки, и ноги немного отекли от долгой дороги. Мы ехали два с половиной часа. Охая, цепляюсь за лацкан пиджака Лазарро, но и это не помогает. Мои ноги скользят по гладкой поверхности парковки, и я с ужасом заваливаюсь вбок. Лазарро реагирует моментально. Он обхватывает мою талию и прижимает к себе, да так сильно, что я ощущаю каждую мышцу его большого тела даже сквозь ткань чёрного костюма и рубашки.

– Пока не время падать к моим ногам, Белоснежка, но ход отличный. Запомни его. – Его веселит моя неуклюжесть, а я краснею от смущения.

– Прости… я нечасто хожу на таких высоких каблуках. Мне очень жаль, я помяла твой пиджак, – шепчу, расслабляя пальцы.

– Жаль, что лишь пиджак. Я не прочь, если бы ты помяла мой член, Белоснежка.

Приоткрываю рот от его слов. Он что, серьёзно это сказал? Боже мой! Это же…

– Расслабься, я предупреждал, что у меня особый юмор. – Лазарро шлёпает меня по ягодице и ведёт куда-то, придерживая за талию.

– Это было вульгарно. Правда, очень вульгарно и странно. Мне такие вещи никогда раньше не говорили. Необычные у тебя шутки, – нервно улыбаюсь ему.

– Привыкнешь. И не факт, что это была шутка, – подмигивая мне, Лазарро оборачивается, и я вновь полна непонимания. Он намекает на что-то очень… личное? Да? Со мной? Почему?

Отдав приказ своей охране ждать нас здесь же через пару часов, Лазарро ведёт меня к лифтам.

– Я могу идти сама. Благодарю за помощь. – Выскальзываю из его рук. Что-то мне стало неудобно идти вот так рядом с ним.

– Я буду трогать тебя часто, Белоснежка. Ты должна к этому привыкнуть. Чем ближе ты находишься ко мне… – Он цепляет пальцами цепочку на сумочке, одновременно нажимая на кнопку лифта, и тянет меня на себя, отчего я делаю два неуклюжих шага ему навстречу. Вновь в его руках.

– Вот так я замечу куда больше, чем если будешь находиться на расстоянии.

Сглатываю от низкого тембра Лазарро.

– То есть мне надо…

– Получать удовольствие, Белоснежка. Только это. Удовольствие в каждой минуте нашей близости. – Его загадочная улыбка лишает мои лёгкие части кислорода. Дыхание сбивается, когда Лазарро касается моих волос и играет с прядью.

Неожиданно он отпускает меня. Охая, прижимаюсь к стенке лифта.

– Вернёмся к комфорту. Ты сказала, что тебе, оказывается, комфортно со мной?

– Хм, да… сказала, – медленно киваю. Как быстро он перескакивает с темы на тему.

– Не думаешь, что совершила огромную ошибку?

– Нет. Я уверена в своих словах. Мне есть с чем сравнивать, и ты точно хороший человек. К тому же сам говорил, что между нами должно быть доверие, не так ли? А если мне будет некомфортно, то я не смогу доверять человеку. Если я буду бояться тебя, то тоже буду не в силах работать с тобой сообща. Это ведь наша цель, да?

– То есть я для тебя стал милой плюшевой игрушкой? Ты таким меня видишь? – В его словах скользит обида, вызывая на моём лице улыбку.

– Ошибаешься, Лазарро. Мягкие игрушки я любила в пять лет, сейчас мне двадцать семь, и воспринимаю людей, как живых существ. Я уже сказала, каким тебя вижу. Но если тебе будет легче, то… порой ты меня сбиваешь с толку, и я немного опасаюсь тебя. Особенно когда делаешь какие-то странные намёки или грубо хватаешь меня. Предполагаю, что твои люди тебя боятся. Но разве уважение не лучше страха? Именно его я испытываю к тебе. Запугивание может плохо закончиться. В клетке мне хотелось умереть от стыда, унижения и страха. Хотелось просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Страх – не самое выгодное чувство в данной ситуации. Страх не оставляет места для чего-то более приятного, к примеру, хм… возможности дать ещё один шанс.