Александра Монро - Дышу тобой

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – неуверенно пробормотала Волкова.

– Ты все прекрасно понимаешь, – проговорил Лекс. – Ты уже неделю ведешь себя странно. Ты можешь минут десять таращиться в одну точку ты можешь задуматься посреди оживленного разговора, черт, Лиса, ты сидишь в комнате, никуда не выходя, уже целую неделю.

Лиса распахнула рот, но оттуда не вылетело ни слова, потому что сейчас все слова пропали. Она понимала, что он прав.

Не думала, что это так заметно. Но она не могла ничего сказать Лексу, потому что у него итак проблем по горло. Ему не в радость будет разбираться с ее психикой. Поэтому просто придется солгать ему. Как бы она не хотела этого делать, как бы ей не было стыдно, но она не могла сказать ему правду. Просто не смогла бы выдавить из себя эти слова.

– Со мной все в порядке, Лекс, – сказала она. – Просто очень устаю.

Ложь.

И – она была уверена – он распознал ее. Лекс слишком хорошо знал ее, чтобы поверить. Но, судя по взгляду, сомнения все-таки присутствовали. Он знал, знал, что она недоговаривает. Но не мог доказать. Или просто не хотел ссориться.

– С тобой точно все в порядке? – прищурившись, он посмотрел на нее. – Лиса, ты же знаешь, что можешь мне все рассказать.

Ох, она знала, но не могла, потому что не была уверена, что это то, что следует рассказывать. Она должна была им рассказать. Либо Клэри, либо Максу, либо… Нику. Ведь фамилия Фролова тоже промелькнула в разговоре неизвестного. Она не знала, ученик это был или же учитель. Но голос был смутно знаком. Но никто из тех, кого она знала в школе, не имел такого тембра.

И это угнетало.

Потому что в голове все чаще, и чаще начали прослеживаться мысли, что этот разговор ей просто почудился. Но она постоянно их отметала. Не верила. Она помнит каждое слово, помнит удаляющиеся шаги. Если бы только она бы выскочила всего на пару секунд раньше, она бы знала, кто этот ублюдок.

– Все отлично, – произнесла она, оставив на щеке Лекса легкий поцелуй.

Лекс перехватил инициативу, потянув ее за руку на себя, найдя губами ее губы. Конечно же, он понял, что Лиса что-то недоговаривает, только вот разговорить ее у него точно не получится, поэтому Самойлов по-своему хотел проверить, в порядке ли у них все. Девушка немного охнула ему в губы, однако на поцелуй ответила сразу же, что не могло не радовать. У них все хорошо.

Она действительно простила его после того раза.

Сегодня на Алисе была простая школьная форма, но девушка, как они делали по своему обыкновению, укоротила ее. Сводила его с ума. Лекс не привык к такому долгому ожиданию. Раньше и недели не было, чтобы его постель пустовала, а теперь ему приходилось сдерживать себя уже третий месяц. Организм не отвечал ему благодарностью, даже лишние двадцать минут в душе не спасали ситуацию. Лекс чертовки сильно ее хотел.

Так сильно, что рука сама непроизвольно потянулась к кромке ее юбки, проникая под нее. Он почувствовал, как девушка слегка вздрогнула от холодных прикосновений, но не обратил на это внимание, так как Волкова продолжила отвечать на его поцелуй. Значит, все в порядке. В штанах становилось нестерпимо тесно, свободной рукой придвинул девушку еще ближе к себе, практически сажая на руки.

Маленькая сладкая девочка. Его девочка. Еще немного – и его рука коснется ее трусиков. Одна только мысль об этом сводила его с ума еще сильнее, чем ее дурманящий запах. Волкова пахла невероятно. Губы переместились на шею, слегка прикусив тонкую кожу. Все наваждение закончилось, когда Лиса резко отпрянула, скованно ему улыбнувшись.

– Пойдем? – спросила она, немного испуганно посмотрев на него своими теплыми карими глазами.

Похоже, он снова ее напугал. Изо рта вырвался разочарованный вздох.

***

Как же она устала!

Кларисса без чувств плюхнулась на кровать, слыша как недовольно урчит Иззи, которая проснулась из-за нее. Кошечка страдала за неимением места, чтобы поиграть, побегать, порезвиться, потому что Кларисса не выпускала питомца из комнаты, которая была относительно небольшой. Вообще, за эту неделю она успела многое поменять в комнате, чтобы обжить ее.

Самостоятельно наклеила светло-бежевые обои и расставила книги в небольшом шкафчике в алфавитном порядке, так же она подключила привезенный из дому ночник. Клэри всегда любила чистоту и порядок, поэтому вещи все идеально сложены, а по всей комнате не найдешь ни капли пыли. Она всегда была чересчур чистоплотной и аккуратной. Порой это раздражало даже саму Ковалеву.

За эту неделю у Клэри вообще пропало желание хотя бы к чему-нибудь. Ей не хотелось абсолютно ничего. Ни бала, ни уроков. Хотелось просто проспать три дня подряд и все. Было бы намного лучше, если бы это все она выполняла не сама, а с помощью Блэка, который так же был должен участвовать во всем этом процессе. Но ублюдок предпочел игнорировать свои обязанности.

Клэри терпела. Терпела до самого конца. Честно, она старалась, успокаивая себя мыслью о том, что все лучше, чем нахождение рядом с ней «этого человека».

Но сейчас после самостоятельного переноса огромного герба школы в зал, она просто не могла молчать. Самым сложным было патрулировать коридоры самостоятельно. Было страшно ходить в одиночестве, рассматривая луну за окном и каменные стены, дергаться от каждого шороха.

Сегодня снова они должны были патрулировать.

И пускай Блэк хоть удавится, но сегодня он поднимет свою задницу с постели и будет ходить ночью по школе. Иначе она расскажет все Антонине Гавриловне, чтобы у него забрали должность старосты. Да, вот. Именно так она и поступит. Достаточно с нее уже. Только вот полежит немного, а то ноги дрожали от усталости.

За эту неделю она видела Блэка всего три раза, когда у них с параллельным классом были общие уроки, и он ни разу не кинул на нее даже короткого взгляда. А вот Ковалева косилась постоянно. Она корила себя. Корила за то, что поцеловала его тогда. Черт, где вообще была ее голова, когда она целовала Блэка? Это даже в мыслях звучит нереально. Похоже, что она окончательно сходит с ума.

Он ведь самый настоящий подонок. Совсем не его надо целовать. И этого больше не повторится. Никогда. Она не допустит, чтобы это повторилось. Это было просто помутнение, жалость. Боже, называй, как хочешь. Но она не хотела этого. Совершенно точно не хотела.

И жалела.

С каждым днем становилось все труднее, и труднее, потому что учителя начали свой учебный год с огромных домашних заданий, потому что в этом году выпускные экзамены, которые в пансионе особого образца. Причем в пансионе было пять обязательных экзаменов и всего три по выбору. Кроме экзаменов были еще и итоговые контрольные работы по всем предметам, которых в этой школе гораздо больше, чем в любой другой.