Александра Монро - Дышу тобой

А через два дня еще и этот чертов бал. Клэри уже ненавидела его всеми фибрами души за то, сколько сил он у нее отнял. Обычно Ковалева редко присутствовала на таких мероприятиях, только когда ее вытаскивали Лекс и Кир, но потом все равно сбегала, потому что это все не ее. Теперь ей придется просидеть там до самого конца, дабы проследить, чтобы все прошло гладко.

Черт! У нее ведь даже платья нет.

Переодевшись в домашние шорты, которые были слишком короткими, чтобы выходить в них на люди и маечку, она села за уроки, обещая себе поговорить с Блэком, как только тот вернется с тренировки, или что у него там в его черной ужасной тетради смерти по расписанию. Может, расчленение людей? Господи, даже шутки в ее голове становились убогими.

Когда стрелка часов подходила к отметке шесть, Клэри услышала, как дверь общей гостиной распахнулась. Она по шагам узнала, что пришел Блэк. Господи, она уже узнает его просто по шагам. По шагам. Просто замечательно. Кажется, это именно та стадия, когда следует обращаться к соответствующему врачу.

Когда он зашел в комнату, Клэри резко перехотелось пытаться заставить его выполнять свои обязанности, потому что Блэк гораздо, гораздо страшнее, чем холодные коридоры замка. Один только его взгляд чего стоит. Хочется сразу исчезнуть из этого города.

Скоро.

Очень скоро она больше никогда его не увидит. Она сдаст экзамены, а потом уедет за тысячу километров от этого кошмара. От этих мыслей даже улыбка озарила лицо девушки. Она будет свободна от этого ублюдка. Нужно только немного, совсем немного потерпеть.Но она не выживет, если будет делать работу двоих одна, она просто загнется, так что ей было просто жизненно необходимо поговорить с Блэком. И она сделает это. Прямо сейчас. Потому что она не слабая. Вряд ли теория «если долго повторять про себя фразу, то она станет фактом» работала в ее случае, но она верила в это.

Она влетела в его комнату вихрем, мгновенно заполнив маленькое пространство своим невероятно приятным запахом, въедающимся в ноздри. Блэк никак не мог охарактеризовать его достаточно точно, потому что в нем были намешаны какие-то травы, которыми пахли ее волосы, цитрусовый гель для душа и что-то еще, что никак не поддавалось описанию. Волосы разметались по плечам и впервые, впервые за всю неделю они были распущены. Он раздраженно поднял глаза от книги, посмотрев на девушку, стоявшую в его дверном проеме.

Да она издевается.

– Ты что тут забыла, Ковалева? – усмехнулся Блэк, одарив ее своим фирменным презрительным взглядом. – Двери перепутала?

Две оголенные ноги с болезненно-бледным оттенком кожи едва ли не заставили Блэка выругаться вслух, потому что только от их вида в чертовски коротких шортах в штанах засаднило. Почему эта маленькая сука заставляла его хотеть себя только видом своих ног? Которые, кстати, ничего особенного из себя не представляли. Худые палки. Ни капли сексуальности. У Энж гораздо лучше, они у нее имеют привлекательную форму и яркий загар, чего не скажешь о… бледная худая совершенно не в его вкусе. Так почему же тело так реагирует на нее? Он никак не мог найти ответ на свой вопрос, но тем не менее продолжал скользить взглядом по несуразному телу Клариссы Ковалевой.

– Я задал вопрос, – прорычал Блэк, сверля девушку взглядом.

Маечка обтягивала маленькую грудь, а Ковалева к тому же прикусывала нижнюю губу, прямо-таки выводя его из себя. Что же она творит? Что она делает со своими гребанными губами? И главное. Почему он, черт возьми, не может оторвать от них взгляда.

Она посмотрела на него. И мгновенно стало тошно от того, сколько страха, вперемешку с напускной уверенностью он увидел в этом взгляде. Она такая же слабачка, какой и была. Ничего не изменилось за лето. Ему всего лишь показалось, что она отрастила зубы и когти.

– Я хотела напомнить тебе про наше сегодняшнее патрулирование, – произнесла Ковалева.

Хм. Смешок непроизвольно сорвался с губ. Блэк удивленно приподнял бровь. Она не сказала за всю неделю ни слова ему про его обязанности. Ни разу не открыла свой поганый рот, прячась в своей норке или бегая с какими-то срочными поручениями. А тут вот.

Стоит вся такая испуганно-раздраженная.

Указывать пытается. Дура.

– Ковалева, следи за своим языком, а? – язвительно протянул он, поднимаясь со стула. – Нет никакого «нашего» патрулирования. Я этой херней заниматься не собираюсь.

Она ожидала этого ответа. Даже подготовила целую речь, но после того, как он встал и сделал пару шагов в ее сторону, у нее пропало всякое желание говорить. Потому что в нос ударил запах дорогого парфюма, а цепкий взгляд серых глаз пробежался по ее телу, вызывая мурашки по коже.

И тут она вспомнила, что даже не переоделась.

Черт.

Определенно точно на щеках сейчас выступил красный румянец. Потому что было чертовски унизительно стоять перед ним в таком виде, потому что его взгляд буквально пожирал ее. Потому что он сделал еще один шаг к ней. Она практически чувствовала его дыхание. Его запах так резко окутал ее личное пространство, что подгибались коленки. Не хватало ей еще рухнуть ему под ноги.

Эй, соберись. Это, Блэк, мать твою. И ты, кажется, кое-что обещала. Не реагировать, ладно?

– Я могу сообщить Антонине Гавриловне, – вздернув подбородок, произнесла Кларисса. – Тогда у тебя заберут должность старосты и отдадут ее кому-то более ответственному.

– Не думаю, – фыркнул Блэк. – А тебе я бы посоветовал валить из моей комнаты. Нарушаешь правила.

– Ты безответственная самовлюбленная сволочь, Блэк, – выплюнула она, и тут же прикрыла рот рукой, понимая, что сказала.

Он её ударит. Прямо сейчас. Замахнется и отвесит пощечину так, что голова откинется. Она задрожала всем телом, слыша, как изо рта Блэка вырвался гортанный рык. Страх заполнил все сознание. Целиком и полностью. Страх вперемешку с чем-то еще, что она никак не могла объяснить.

Она едва стояла на ногах. Потому что взгляд, которым одарил ее Блэк, был прошибающим. Яростным. Злым. Она буквально видела, как вся его сущность вот-вот вырвется наружу. Как все его звери сорвутся с цепей. И будут разрывать ее на части. Она была в ужасе от того, что видела в его – сейчас таких темных – глазах. Красивый, как сам дьявол во плоти.

Он просто сейчас придушит ее. Просто сломает ее шею. Ему это ведь ничего не будет стоить. Для Блэка – это просто ничто. Он же сделает это, не задумываясь.

– Сволочь, говоришь? – спокойный, с легкими нотками язвительности голос, прошелся током по венам. – А какого черта, потрудись объяснить, ты тогда пихала свой грязный язык этой сволочи в глотку, а, Ковалева?

По телу прошла крупная дрожь. Глаза отчаянно защипало, и Ковалева бросила все силы на то, чтобы не заплакать. Ведь она сильная. Который раз, прости, ты это повторяешь? Не надоело? Не должна позволять себе такую слабость. Да-да. Она выдержит, вытерпит. Сделает все необходимое, но не заплачет. Не перед ним. Только не перед ним. Ни за что не доставит ему такого удовольствия.