Биби Истон - Гонщик

Джульет хихикнула, но я услышала печаль в ее смешке.

– Веселись, – сказала она, и вой на заднем плане сменился хлюпаньем и чавканьем. – И берегись.

– Что, твоя сиська сейчас у кого-то во рту, да? – спросила я, пытаясь разрядить обстановку.

– Ну да, – сказала Джульет. – Думаешь, одна ты тут делом занимаешься?

Хоть я и старалась точно следовать всем указаниям, нацарапанным на обороте квитанции из A&J Auto, я все равно раза три пропустила нужный поворот. Харли предупредил, что там не будет никаких указателей, но он ничего не сказал о том, что улица окажется в процессе зарастания чертовым лесом.

« Ничего, это не опасно , – думала я, пробираясь со скоростью десять километров в час по тому, что, возможно, было проездом к сараю для изнасилований. – Взрослый человек, которого ты никогда раньше не видела, назначил тебе встречу в месте без адреса и без указателей, посреди чертова леса, и ты согласилась, потому что он сказал, что, может, даст тебе порулить своей машиной. Тупица, да ты бы лучше сразу забралась в фургон к незнакомцу за конфеткой ».

Но мой извечный идиотский оптимизм отказывался слышать голос разума, огрызаясь в ответ: « Ну да, но я же видела и конфету, и незнакомца. И они стоили того, чтоб залезть в тот фургон ».

Как раз в этот момент дорога вышла на вершину холма, и меня неожиданно ослепило шестичасовое летнее солнце. Опуская темные очки в оправе в форме красного сердечка с макушки на лицо, я притормозила почти до полной остановки и уставилась на кратер размером со стадион, лежащий внизу. Он выглядел так, словно подрядчик расчистил место для постройки квартала. Там были проложены и покрыты асфальтом основные улицы – большой овал и несколько проездов тут и там, но не было никаких домов. И никаких котлованов. Там не было ни переносных сортиров, ни строительных вагончиков, вообще никаких следов никакого строительства. Там были только грязь, асфальт и самая сексуальная в мире машина.

«Босс» был припаркован у подножия холма, и, хотя на него нещадно светило солнце, он не блестел и уж точно не сиял. Матовое черное покрытие поглощало свет и пожирало его, как матовая черная дыра на матовых черных колесах.

И, опираясь на нее – с сигаретой, в черных брезентовых штанах, черных ботинках, с цепью и в черной майке, – стоял человек, достойный ее водить.

Харли чертов Джеймс.

Услыхав, как я спускаюсь с холма, Харли поднял голову и улыбнулся, отчего я стала нервничать немного меньше. Или больше? Может быть, нервничать меньше, а заводиться больше? Но, как бы там ни было, это повлияло на мой мозг, потому что, доехав до него, я переключила машину на первую передачу, подняла ручной тормоз и сняла ногу со сцепления… И все это – не выключая мотора. Машина затряслась, скакнула вперед и великолепнейшим образом заглохла.

Взвизгнув, я закрыла лицо руками, а Харли, не спеша, пошел ко мне.

« Биби, будь крутой, крутой. Ты же крутая. Верно? Ну так и будь крутой. Что сделала бы крутая телка, если бы заглохла на глазах суперкрутого взрослого мужика ?»

Отняв руки от лица, я судорожно огляделась в поисках сигареты. Закурив дрожащими пальцами, я выдохнула и, прежде чем открыть дверь машины, произнесла безмолвную молитву.

Меня тут же окутало густым влажным воздухом и раскатистым звуком хрипловатого смеха Харли. Я повернулась на сиденье боком, спустила свои пятикилограммовые ботинки со стальными носами на землю и оглядела снизу вверх длинное, стройное тело Харли. Мое сердце стучало, а щеки пылали, но я выпустила неспешную, густую струю дыма и попыталась сделать вид, словно это не я только что позорно заглохла на виду у знаменитого плохого парня.

– Привет, – сказала я, заставляя себя взглянуть ему прямо в глаза и благодаря боженьку за укрытие в виде больших темных очков.

Харли был даже круче, чем в первую встречу. Прошло всего несколько часов, но от самого факта, что он был одет как панк-рокер, у меня защипало соски. Он был самым крутым чуваком, какого я знала, а ведь он даже не старался. А это лицо? Черт возьми .

– Привет, – хохотнул Харли, протягивая мне обе руки ладонями вверх.

Зажав сигарету в зубах, я положила на них свои руки, позволяя ему вынуть меня из машины. Прежде чем отпустить, Харли провел своими мозолистыми пальцами по тыльным сторонам моих ладоней. От этого ощущения у меня сжалось все нутро.

– Знаешь, есть ведь и лучшие способы угробить мотор, – поддразнил он.

Я закатила глаза за очками и выпустила клуб дыма из угла рта.

– Знаю, – сказала я. – Но я хотела въехать эффектно.

Я снова заставила себя встретиться с Харли глазами, и у меня захватило дыхание. Черт побери. Даже когда он улыбался, со своими голубыми щенячьими глазами и этой пухлой нижней губой с кольцом, он казался надувшим губы.

– В «мустангах» такое тугое сцепление, – произнес он голосом, напоминающим одновременно наждак и сахар. – Может, тебе стоило начать с мотороллера?

Изобразив оскорбленный вид, я стукнула его по груди.

– Черт, девушка! Ты первая начала, – рассмеялся Харли, прикрываясь рукой, словно я собиралась на него напасть.

– Да, но ты-то водишь вот это, – показала я пальцем через плечо. – Даже если кто-то назовет мотороллером твою маму, ты можешь ответить, типа, « Что-что? Простите, я вас не слышу из-за мотора своего „Босс 429 “».

Захлопнув свою дверцу, я оперлась на нее, чувствуя, что у меня подгибаются коленки и мне нужна какая-то опора.

Харли ухмыльнулся.

– А я думал, ты не можешь различить 302-й и 429-й, – сказал он с плутовской искоркой в глазах.

– Скажем так – если ты заставил меня притащиться в такую даль из-за несчастного мелкого 302-го, я буду сильно разочарована.

Харли улыбнулся во весь рот, и я заметила, что у него есть щелка между передними зубами. Крохотное расстояние, но его было достаточно, чтобы я расслабилась. У меня тоже такое было. Даже после двух лет в брекетах оно все равно не исчезло до конца. Но оно мне нравилось. Люди говорили, с ним я похожа на Мадонну. Такую Мадонну без сисек, бритую и весом сорок два кило.

– Ну, давай тогда покончим с твоим разочарованием.

Харли взял меня под руку и подвел к водительской дверце своего матового оргазма на колесах. Как будто бы я вот так бы в него и села. Как будто это была «хонда аккорд» или еще какое дерьмо. Отпустив локоть Харли, я продолжала идти, обходя машину два, три, пятнадцать раз. Это как смотреть на Мону Лизу . Или на алмаз Хоупа. Удивительно, что это произведение искусства не было окружено защитой из лазерных лучей.

Я оглянулась на Харли. Он явно наслаждался моим восхищением. Я была уверена, что тут, в пригородах Атланты, никто даже представления не имел, насколько потрясающей была эта машина. На всех аукционах классических машин, которые мы с папой смотрели по телевизору, «Босс 429» всегда уходил больше чем за сто тысяч долларов. Каким образом мог кто-то, не закончивший школу, рассекать на такой?