Рина Филатова - Ульяна: от судьбы уйдешь

Как бы мама сейчас ни злилась на нее и ни кричала, это лишь малая часть того, что она заслужила. Ульяна ускорила шаг. Появился порыв, потребность в том, чтобы претерпеть наказание за содеянное, может быть, тогда станет хоть немного легче. Пусть мама орет, обзывает, выскажет все, что думает. Она все это заслужила. Казалось, что хуже уже быть не может. Но то, что она узнала, войдя в квартиру, девушку просто убило.

В коридор вышел отец. Она была уверена, что Лариса Анатольевна уже давно дома, но следом за Иваном Петровичем она не вышла. Это странно, непривычно и вызвало тревогу. Недобрые предчувствия подтверждало удрученное выражение папиного лица.

– Что случилось? Где мама? – по телу пробежал холодок.

– А ты где ходишь? Ночь на дворе! – упрекнул ее отец. – С хахалем, что ли, со своим гуляла так долго?

Она настроилась на разговор с Ларисой Анатольевной, говорить что-либо папе было просто невозможно, у нее язык бы не повернулся. Она с трудом представляла себе, как маме-то обо всем сообщить, поэтому молчала и стояла в нерешительности.

– Ладно, это неважно, – он сделал небольшую паузу. – Мужайся дочка, мамы нашей больше нет.

– Как это? – девушка подумала, что ослышалась или не так поняла.

– Зарезал ее сегодня какой-то наркоман в подъезде, где она мыла пол.

Такого удара Ульяна не выдержала, ноги подкосились, и она сползла вниз по стенке. Сознание не потеряла, но у нее началась истерика.

– Это я виновата! Это я ее убила! – кричала она одно и то же и никак не могла остановиться.

– Уля, успокойся! – отец пытался до нее докричаться. – Я же сказал, что ее убил какой-то наркоман. Ты здесь совсем ни при чем.

– Нет! Нет! Я ее убила! – девушка продолжала рыдать.

Иван Петрович привык к тому, что жена вызывает поочередно то у него, то у дочери чувство вины, поэтому не придал особого значения словам Ульяны. Он посчитал это шоковой реакцией на дурную весть. А она еще долго продолжала биться в истерике и обличать себя, повторяя: «Это я ее убила!»

Лариса Анатольевна была не на шутку обеспокоена долгим отсутствием дочери. Даже если Ульяна задержалась на учебе, должна была уже вернуться. Разве что Матвей мог приехать. Тогда она скоро придет. Но на душе стало неспокойно. Мать ждала, сколько смогла, потом пошла дальше разносить почту. В этот вечер она передвигалась быстрее обычного, поэтому чувствовала себя уставшей, но физические ощущения ее в тот момент волновали меньше всего. Еще пару раз она выкроила время и забежала домой, но, удостоверившись, что дочь так и не появлялась, с все нарастающей тревогой возвращалась к работе.

Расправившись с почтой, снова помчалась в квартиру, но Ульяны все еще не было. Тут уже беспокойство сменилось страхом. Сильное подозрение в том, что с ней случилось что-то ужасное точило изнутри. Ей уже вовсе не хотелось ругаться, как это обычно бывало, когда девушка опаздывала, единственным желанием было, чтобы она нашлась живая и невредимая.

– Уля не приходила? – спросила Лариса Анатольевна у мужа, который уже вернулся с работы и сидел перед телевизором.

– Нет, с парнем со своим наверное гуляет, вот и забыла о времени, – предположил Иван Петрович.

– Хорошо, если так, – матери хотелось бы верить в эту версию, но ее грызи сомнения. – Я – убирать.

– Ага, – отозвался муж.

Женщина пошла мыть подъезды. Начинала, конечно же, с верхних этажей. От девятого было два небольших лестничных пролета вверх, которые вели на чердак. Там часто ошивались подозрительные личности, чаще всего, наркоманы, но в основном они толпились в темное время суток на первом этаже. На этот раз внизу никого не было, и Лариса Анатольевна спокойно поднялась наверх. Лифт шел только до восьмого, дальше пришлось идти пешком. У люка на чердак послышалось какое-то шебуршанье.

– Кто там? – строго спросила женщина.

Ей никто не ответил. Сделав несколько шагов, она увидела перед собой рыжего парня. Несмотря на холод, одет он был в спортивный костюм, но по одному взгляду на него очевидно, что он не является сторонником здорового образа жизни. Выглядел неопрятно, будто неделю не мылся, а одежду не стирал и того дольше. Карие глаза какие-то мутные, смотрели то на нее, то сквозь, куда-то вдаль, хотя, кроме стены и крошечного темного окошка, за ее спиной ничего не видно.

– Тебе чего надо, тетка? – спросил парень.

– Я-то полы мыть пришла, а ты что здесь сидишь? – Лариса Анатольевна продолжала сохранять спокойствие и говорила прежним тоном.

– Не твое дело! Мой давай и проваливай!

Тут женщина увидела на полу использованный шприц.

– Все подъезды загадили, наркоманы проклятые! – махнула она тряпкой и шприц упал вниз. – Убирайся отсюда!

– Ах, ты кошелка старая! – пробурчал парень, достал из кармана складной нож и пырнул ее в грудь.

Смерть наступила почти мгновенно. «Хоть Улю оставляю в надежных руках», – успело промелькнуть в голове у женщины прежде, чем она упала замертво. Что бы ни случилось с Ульяной, Матвей сумеет помочь и не даст ее никому в обиду.

Вскоре один из жителей девятого этажа ее обнаружил. Он слышал голоса, но выйти побоялся, сделал это лишь, когда все стихло. Он-то и вызвал милицию.

Ульяна долго не могла прийти в себя после страшного известия. А день похорон и вовсе еле пережила, слезы текли из глаз, не переставая. Она была уверена в том, что, если бы не поехала домой к Игорю, то мама осталась бы жива. Именно ее непослушание спровоцировало трагедию.

Девушку мучили ночные кошмары, она снова и снова переживала тот ужасный вечер, испытывала боль и унижение в очередной раз. Но иногда сознание пробивалось сквозь пелену сна, и она представляла, что оттолкнула наглеца, едва он попытался к ней прикоснуться. Она смогла дать ему отпор и убежала. Тогда становилось легче на душе, но наступало пробуждение, а вместе с ним чудовищная реальность.

Днем голова тоже не отдыхала. Мысли о случившемся терзали нещадно. Она пыталась вообразить, что ничего этого не было, она смогла устоять, но это не помогало. Совесть грызла, и появилось такое ощущение, что она обречена расплачиваться за свою ошибку до конца своих дней, а вину перед мамой уже ничто не поможет загладить. Как жить с мыслью о том, что ты стал причиной ухода самого близкого человека? Девушка была разбита.

– Как мы теперь будем без нашей мамы? – вопрошал отец.

– Не знаю, папа, – дочь зарыдала в ответ.

Иван Петрович пребывал в состоянии растерянности. Со смертью жены он словно утратил жизненный ориентир. Сколько бы он ни обижался за ее бескомпромиссность, беспочвенные обвинения и домашний гнет, но она умела поддержать порядок во всем, а сейчас везде царил хаос. Что делать дальше? За что браться?