Ася Невеличка - Прогибаясь под тебя

– Хорошо, иди, но я запрещаю обсуждать с Катей правила. Все вопросы задашь мне.

Я удовлетворенно улыбнулась и занялась приготовлением особого мягкого кофе с пенкой. Но выйти Олег мне не дал.

– Дай мне попробовать.

– Это Кате…

– У тебя в руке две чашки.

– Вторая мне.

– Дай мне свою чашку .

Я не знаю, что произошло. Интонация? Взгляд? Его осанка?

Но меня подхватила его воля, я безропотно подошла к Олегу и протянула ему кофе. Он ни разу не разорвал со мной зрительный контакт. Взял чашку с блюдца, сделал небольшой глоток и поставил обратно.

– Вкусно. Ты хорошо готовишь кофе, киса. Иди.

Вот в этот момент мне будто вернули разум. Я даже вздрогнула, когда легкая заторможенность отпустила и навалилась знакомая слабость от близости Олега. Черт, я даже думать не хочу, что это было.

Вылетела из кабинета, словно у меня на хвосте сидели саблезубые волки.

– Кать, а Олег Константинович не практикует какие-нибудь фишки, вроде НЛП?

Прежде чем ответить, она проверила, плотно ли прикрыта дверь, забрала свой кофе у меня из рук и кивнула на подоконник.

– Нет. Но он чего-то такое проделывает.

Я словно очнулась из прострации, только что заметив, что пью из чашки, из которой до меня пил Олег. Странное чувство. С одной стороны, на меня накатывает страх, что я переступаю личную границу Олега, с другой, непонятное будоражащее чувство прикосновения к запретному, как посвящение…

– Можешь рассказать, как проходят кастинги?

– Что? – не поняла Катя.

– Ну как их – пробы? Слушанья? Как он выбирает рабынь?

– А! Да ты сама скоро увидишь. Он только что дал отмашку на размещение конкурсной вакансии.

Я удивилась. Ведь судя по его словам, я что-то там должна выбрать, решить, а он уже во всем распорядился и решение принял. Обидно? Нет, наплевать! Нужно более трезво подходить к его выпадам. В конце концов, он хочет меня оттрахать и сделать это унизительно. Я была бы идеальной спутницей, если у меня бесконечно регенерировалась девственная плева. Но увы.

– В отборе участвуют только девственницы?

– Что? А… Нет. Этот этап он прошел. Такие истерички попадались, ты бы знала! Вот им договор даешь, где черным по белому написано, что интимные отношения обязательны. Сумма компенсации крышесносная, а им мало. Продали невинность и все им мало и мало. Тьфу. И ладно бы невинные!

– Разве нет? Девственницы же?

– Ну да, – сморщилась Катя. – Это столица, Ксюш! Здесь восстановить свою невинность, – тут она сделала «кавычки» пальцами, – плёвое дело. А еще есть технические девственницы, которые ждут именно такого случая – продать дефлорацию подороже.

– А, – понимающе кивнула я, делая себе пометку разговорить девчонок по коммуналке на предмет технической девственности.

– Потом они борзеют, а шефу нужны послушные и скромные.

– Запуганные, ты хотела сказать?

Катя отставила пустую чашку, облизнулась:

– Я сказала то, что хотела. А ты внимательно почитай приложение и поймешь, какие требования он предъявляет к кандидаткам. Хотя мне кажется странным, что договор на тебя готовлю через десять дней и при этом открываю вакансию. Мог бы потерпеть детку. Или потерпеть, пока ты деткой не станешь. Для меня вообще странно, что он не готов терпеть. Обычно шеф сдержаннее.

– Я не стану «деткой»…

– Не сомневайся, тебе даже в пробах участвовать не придется.

– Нет, Кать, я буду не «деткой», а «кисой». Бр-р-р… И если не сложно, зови меня Ксенией? Не «ксюшей», пожалуйста.

– А что с Ксюшей не так?

Я скривилась:

– Просто моё имя Ксения, а все сокращают до Ксюши, или Ксюхи, или вообще Ксю. Мне и так долю кисы принять нелегко, так хоть отзываться на своё имя, а не на сокращенное.

– Поняла, без проблем.

Кофе Кате понравилось, но он слишком быстро закончился, и я вернулась под тяжелый темнеющий взгляд Олега. Пока изучала свод правил и офигевала, он изучал мою реакцию, периодически вмешиваясь:

– Вопросов не возникло?

– Ничего спросить не хочешь?

– Тебе пока все из перечня понятно?

Отвлекал и сбивал с мысли, а спустя полчаса, вообще бросил изучаемые документы, усадил меня на диван и сел напротив.

Сначала я вникала в права и обязанности хозяина.

Мне показалось правильным, что он обязан заботиться о благополучии своей рабыни. Даже пункт, где хозяин решает моральные, физические, сексуальные и социальные проблемы подопечной не вызвал отторжения. С учетом полного пользования другим человеком логично требовать с него такие гарантии. Но поперек горла стал пункт девятый, где вид и степень наказания избирается хозяином на его усмотрение и в соответствии с тяжестью совершенного подопечной проступка. Это то, о чем предупреждала Жанна. Вот бы заранее его оговорить, чтобы потом не дергаться из-за каждого неверного шага.

Перешла к правам и обязанностям подопечной. Ну как «правам», все же к обязанностям. Прочитала первые два пункта и усмехнулась:

«Просьба хозяина равносильна приказу».

«Приказ не обсуждается, а выполняется немедленно».

Ха. Ха. Ха. Чувствую себя призывником, знакомящимся с уставом. Интересно, после присяги вместо знамени мне член хозяина целовать придется?

«Подопечная не может заговаривать с хозяином первой».

Вообще молчать буду. Если, конечно, он не прикажет говорить. Надо заготовить нейтральные темы.

Никакой лжи, предательства и унижения хозяина. Прям постриг в монахини. Чего он сам боится, что так обкладывается правилами?

«Круг общения подопечной определяет ее хозяин». Что? Это как? «Олег Константинович позвольте мне поздороваться с Катей?» Так что ли?

– Давай обсудим пункты?

– Я еще не дочитала… И что тут обсуждать: вам можно всё, мне ничего. Подчиняй и властвуй. Фу.

Он склонил голову набок, потом закурил и затянулся, не прерывая моего погружения в свод.

– Это правила для рабыни.

– Да, это очевидно, – кажется я начала злиться. И самое замечательное, когда я злилась, я переставала его бояться. Наверное, могла даже шлепнуть по руке, но испытывать не стала. Меня настолько удивило это замещение чувств, что я позволила себе немного понаглеть.

– Я думала, что мы договорились оставить Жанну…

– Кто такая Жанна? – нахмурился Олег.

Да ладно! Он каждый день пихает в нее член и не знает, как ее зовут?!

– Жанна – это ваша рабыня.

– Детка? Не знал, – судя по интонации, ему было фиолетово, узнал и тут же забыл. – Не помню, что мы договаривались. Я сделал тебе предложение и жду решения.

– А если я соглашусь?

Он стряхнул пепел, выпустил дым и посмотрел на меня из-под прищуренных век.

– Тогда тебе будет все равно, кто берет в рот мой член, пока я трахаю тебя языком.