Надежда Максимова - Дикарь Мшистого болота

– Моя жена исключительно набожна, – говорил Регнор IV, молитвенно соединив ладони перед грудью и помаргивая на священнослужителя белесыми ресницами. – Я убежден, что все, что мы здесь созерцаем, не ее вина.

Глава столичной церкви, выпивший за ночь слишком много чая с коньяком, сдерживал икоту и старался понять, куда клонит император. Смена власти – не шутка. Промашка в такое время может стоить слишком дорого.

– Это несомненно происки нечистого, – разъяснил свою мысль Регнор. – Он вселился в тело моей супруги и терзает ее. Поэтому, святой отец, я обращаюсь к вам с просьбой.

Первосвященник напрягся.

– Святой монастырь, строгий пост, умерщвление плоти… Бес не устоит, если мы подойдем к делу со всем рвением.

– Э-э… – начал представитель церкви, осознав, что от него требуется.

– Я понимаю, – остановил его император, – дело не простое. Нечистый силен. Но я… – тут он поднял глаза к небу и истово перекрестился, – готов ждать и десять, и двадцать лет… Сколько потребуется!

– Я рад, что вы так преданы своей супруге, – подхватил святой отец.

– Но как же иначе? – император взял его под локоток и повлек к окну. – Ведь мы венчаны перед Богом. Поэтому, сколько бы десятилетий не пришлось потратить, сколько бы ни пришлось заплатить…

– Приступим немедленно, – твердо пообещал первосвященник, обретая почву под ногами. – Можете не сомневаться. Все необходимое будет обеспечено.

– Мы посрамим нечистого!

– Истинно говорите, сын мой. Истинно.

Отправив священнослужителя, император переглянулся с капитаном дворцовой гвардии и, остановившись у окна, стал ждать, когда стихнет суета у оскверненной прелюбодеянием постели.

Не сразу, но лекари справились. Освобожденного, наконец, герцога перегрузили на носилки, прикрыли шелковой портьерой с вышитым гербом и унесли.

Императрица, не решаясь встать в присутствии сурово смотрящей стражи, попыталась из глубины растерзанного ложа воззвать к милосердию супруга. Увы, ее призыв остался без ответа.

Затем явились крепкие монахи, которые прочитав несколько коротких молитв, одели бывшую властительницу в рясу и повлекли прочь. Тиина зарыдала, заламывая руки, но монахи были непреклонны.

И лишь после того, как все посторонние покинули помещение, император, до сих пор изображавший застывшую у окна статую, ожил и энергично повернулся к гвардейцам.

– Ищите Волка. Деться ему некуда, он где-то здесь.

Охрана ринулась заглядывать под кровать и раздергивать занавеси в углах. Но непонятные сдавленные звуки первым услышал сам Регнор.

– Господи, Боже мой, – пробормотал он, распахивая дверцы шкафа и разгребая обильно навешанные внутри тряпки.

Пролом в задней стенке испускал невнятные ругательства.

Император сунул голову в темноту:

– Выбраться сможешь?

– Веревку, блин, дайте, – ответили из глубины довольно грубо. – Или хотя бы простыню. Час стою тут на ушах.

Извлеченный из колодца Волк выглядел помятым и злым. Но отсутствие штанов, жалкие остатки которых болтались вокруг высоких ботфортов, заплывший глаз и общее недовольство на физиономии… Все это придавало его фигуре комичность. Так что суровая императорская гвардия не сумела сдержать здорового жеребячьего смеха.

Ржали до слез. Хватались за животы и сгибались пополам.

Даже Регнор IV, отвернувшись, смахнул смешливую слезинку.

Иногда кажется, что захват власти – «Ура! Ура! Победа!» – это сплошной праздник, заздравные кубки, всеобщее ликование и танцы до утра.

Отнюдь.

Князь Леккур, едва получив подтверждение о смерти любвеобильного Анри, отправился в герцогство, чтобы немедленно взять под контроль территорию, хозяйство и, главное, армию.

Император в плотном кольце теперь уже не дворцовой, а личной гвардии, прибыл в свой кабинет, наскоро освобожденный от барахла наглого захватчика. Предстояло подписать целый ряд указов, принять отставки, назначить на посты нужных людей…

К счастью, к новому властителю немедленно примчалась целая толпа секретарей. Большинство – из свиты герцога, но некоторые и из прежних помощников, памятных по старым временам.

Все эти царедворцы состязались в стремлении доказать свою полезность и преданность. Но тут еще предстояло разбираться, кто чего стоит.

Разумеется, большая часть назначений и указов была проработана на стадии подготовки переворота. Сейчас требовалось лишь придать им официальный характер. Но и это дело не одного часа.

Император сидел за столом, обложенный бумагами, окруженный подобострастной свитой и сосредоточенно работал.

А в углу, на кушетке переодевался Волк.

Сюда, в кабинет он пришел вместе с гвардейским взводом охраны. Причем из-за нарушения формы одежды, ему пришлось из нижней юбки императрицы соорудить что-то типа набедренной повязки.

Разгуливать в таком виде по дворцу не стоило. И вот теперь, когда, наконец, принесли из караулки форменные штаны, он с облегчением натянул их на замерзшие (походите-ка полночи с голым задом!) чресла.

– Стой, не уходи, – крикнул ему император, когда Волк поднялся и по уставу расправил форму одежды.

Вот, вроде бы занят до немогу, и головы от бумаг не поднимает, но окружающее воспринимает четко. Умелый вождь.

Волк подошел, напружинил грудь, вытянулся в гвардейской стойке. Типа, ожидаю приказаний, мой государь.

– Хочу дать тебе титул барона, – сообщил император, подписывая очередную бумагу. Секретарь тут же подхватил, посыпал чернила песком, чтобы не смазались, и подложил следующий документ. – Удел тебе найдем недалеко от столицы. Подумай, какой бы ты хотел герб и девиз.

– Я, Ваше императорское величество, – растягивая слова, произнес Волк. – Я-а…

– Что ты мямлишь? Я сказал: подумай!

– Прошу Ваше императорское величество избавить меня от этой милости. – На этот раз Волк рубанул фразу четко, без колебаний.

– Что за черт? Почему?

– Ваше возвращение в столицу сейчас самая обсуждаемая новость.

– И?

– Обсуждать будут и некоторые обстоятельства, связанные со мной, – Волк скромно потупил взор. – Поэтому, боюсь, что любой девиз, который вы пожелаете дать мне в данный момент… – он вздохнул, – будет истолкован превратно.

– Кхм… – Регнор поднял голову, подумал и усмехнулся. – Ладно. Иди отдыхай. Только не шляйся лишний раз по дворцу. Простолюдинам тут не рады.

Император работал до позднего вечера. Последние указы подписывал уже при свечах – секретари притащили все канделябры, обнаруженные в ближайших помещениях. Герцог-то бумажной работой себя не утруждал, ему хватало дневного времени.

Где-то ближе к полуночи, когда самое неотложное было подписано и зафиксировано в документах, в кабинет просочился маленький тощий человечек. Его звали Туин. Он обитал в библиотеке (жил там, ворошил старые рукописи, по требованию доставлял книги) так давно, что считался неотъемлемой частью дворца. Почти что привидением. Никакие смены власти его не волновали, и задеть не могли. Туин жил книгами и был полезен тем, что знал о здешних книгохранилищах все.