Анри Юз - Блуждающие токи. Затерянная на Земле

«Этот абсурд!» ― первое, что пришло на ум мужчины, когда он увидел происходящее.

Но решив, что это иллюзия, подкинутая невпопад его нервной системой, Эдуард зажмурил глаза для прояснения зрения и ума, но в эту секунду нога Розы дернулась с такой силой, что если бы она была не пристегнута ремнями, то наверняка ударила бы моргающего Эдуарда в лицо.

– Господи, Роза, что с тобой? Что случилось? ― мужчина вздрогнул и бросился к дочери.

Но Роза не издавала ни звука. Она лишь всем телом заерзала на столе, пытаясь просунуть руки внутрь трубы. Сжав один раз сигнальную грушу, она выпустила её из руки, а другую с катетером, нещадно сгибала, словно не чувствуя иглы, которая раздирала ей вену изнутри. Кровь полилась на одежду и на пол, но Роза не успокоилась. Словно обезумевшая она затряслась всем телом, но всё же просунула руки под томограф.

Обрызганный её кровью, Эдуард в ужасе метался, пытаясь заглянуть внутрь аппарата, чтобы понять, что за чертовщина творится с его дочерью, зовя на помощь врача:

– Скорее! Скорее! Ей плохо! Выключите аппарат, выключите!

Томограф затих, и в кабинет вбежала перепуганная Линдхнет. Она оттащила Эдуарда от дочери, заглянула внутрь трубы и нажала на кнопку. Стол с Розой неспешно выкатился на свет. К тому времени, когда показалось лицо несчастной пациентки, она уже более-менее успокоилась, однако сквозь фиксирующую панель всё ещё просматривался испуганный взгляд. Девушка задыхалась, будто только что пробежала километр на время.

– Что случилось, Роза? ― врач торопливо сняла панель, давая лежащей больше кислорода.

Когда она поняла, что самое страшное позади, то принялась её успокаивать:

– Всё хорошо, Роза, процедура закончена, всё в порядке, ― а затем обратилась к Эдуарду, ― господин Ротенгоф, у неё ранее бывали приступы клаустрофобии? Панические атаки?

– Нет, никогда не замечали, ― растерянно ответил мужчина, ― она даже, можно сказать, любила всякие замкнутые темные пространства.

– Там как в космосе…― до Эдуарда и Линдхнет донесся еле слышный шепот. Они посмотрели на Розу.

Девушка спокойно лежала на выдвижном столе, уставившись в потолок, будто ничего и не произошло, не заметив, как из вены выскользнул катетер и упал на пол.

Врач охнула и бросилась скорее обрабатывать рану. Линдхнет тщательно вытерла кровь с руки девушки, оставшись в совершенном неразумении, как венозное кровотечение могло так просто остановиться. Она ещё немного потерла проспиртованной салфеткой, так и не найдя входное отверстие иглы на коже.

– Ничего не понимаю, – процедила Линдхнет сквозь зубы, скорее себе под нос, чем обращаясь к Эдуарду.

– Что с тобой произошло, Роза? ― мужчина оперся кулаками на стол и, внушительно нависая над дочерью, с серьезностью заглянул в её отстраненный взгляд.

– Больше не води меня на томографию, ― спокойно ответила она, внимательно вглядываясь в глаза отца.

– Конечно, нет, ― он утешительно кивнул, ― всё позади.

Эдуард мельком осмотрел тело дочери, чтобы успокоить подсознание, и заметил: все ногти на руках сломаны.

– Что такое? ― он указал Розе на них.

– Я пыталась выбраться, ― она вздохнула.

– Ох, Роза, ― Эдуард собрал брови в гору страдания на лбу и отошел, давая ей возможность встать.

Линдхнет помогла ей вместе с её отцом медленно подняться.

– Роза, сейчас у тебя всё нормально? ― врач внимательно посмотрела на девушку.

Та кивнула.

– Ты знаешь, что с тобой произошло?

Роза мотнула головой, не поднимая глаз на Линдхнет.

– Ладно, посидите пока с отцом в коридоре, мы быстро проведем диагностику, может с аппаратом что-то случилось, если нужна будет помощь, незамедлительно обращайтесь, ― сказала врач и удалилась за стекло.

Линдхнет дождалась, пока последние сигналы пройдут цифровую обработку и преобразуются в изображения, и нетерпеливо открыла файлы. Она внимательно, но стремительно изучила снимки, сосредоточенно прищурив глаза под стеклами прямоугольных очков.

– Признаков костно-деструктивных изменений не выявлено, пещеристые синусы без особенностей, видимые отделы головного мозга не изменены…», ― пробубнила она себе под нос, завершая просмотр, ― так, пишем заключение… Убедительных МР-данных за наличие патологических изменений мозга не вы…

Последние несколько снимков заставили её умолкнуть и отшатнуться от экрана. С недоверием своему зрению Линдхнет сняла очки, активно поморгала и снова надела.

– Это что такое? ― она обратилась ко второму радиологу, который желал уже скорее заняться систематизацией файлов на диске.

Мужчина неторопливо поднял взгляд от клавиатуры и повернулся на стуле в сторону настороженной коллеги. Приподняв брови и широко открыв усталые глаза, он тоже уставился на экран.

– Впервые такое вижу…― произнёс он озадаченным голосом, подъезжая на стуле поближе.

– Может это какой-то сбой? ― неуверенно предположила Линдхнет.

– Это вполне могло бы оказаться сбоем, но последние фотографии со всех ракурсов? ― радиолог внимательно начал щёлкать странные изображения на экране, и затем вдруг удивлённо воскликнул, ― смотри, похоже, они взаимосвязаны друг с другом!

– Ты имеешь в виду, будто они отображают один процесс?

– Да.

– И как ты назовёшь эту мешанину? ― Линдхнет скрестила руки на груди.

– Э-э, смещение атомов? ― неуверенно предложил врач.

– Что? Да ты сам слышишь, как это бредово звучит? Это физически невозможно! ― доктор Линдхнет недовольно вскинула руки, ― ты хочешь сказать, что у пациентки нос на подбородке оказался?

– Но на фотографии именно так: нос на подбородке, а левый глаз около гипоталамуса. А на последней фотографии, органы вообще перестают различаться между собой. Однако общая форма тела практически не изменяется. Сама посмотри.

– Я не хочу смотреть на эту чушь, ― Линдхнет сердито отвернулась от экрана, ― я давно говорила пора этот аппарат отправить на диагностику.

– Так что делать с диагнозом? ― осторожно поинтересовался коллега.

– Я почем знаю! ― истерика заскрипела в голосе женщины, и она снова вскинула руки, но в этот раз неловко задела пальцами свои очки и разнервничалась от этого ещё сильнее.

Она понимала, что ее реакция далека от профессионализма врача, но с таким проблемным случаем в своей непростой и эмоционально истощающей работе Линдхнет столкнулась впервые. Объективно, у неё даже не было возможности понять, кто виноват в этой неопределённой куче органического материала на экране, и что это вообще такое.

– Ладно, Линдхнет, успокойся, давай просто удалим эти снимки, ― взглянул на неё мужчина поверх очков, ― всего-то десять штук.

– Как это удалим? Что ты такое говоришь? ― женщина поднесла к губам свой маникюр с дальнейшей целью тревожно раскромсать его зубами.