Лариса Печенежская - Танцующие под дождем. Том I

Я не могла вернуться в дом, в котором остался жить этот извращенец. Без мамы я бы уже ни за что и никогда не стала терпеть его приставания и насилие. Поэтому уехала к бабушке в Подольск, подальше от этого морального урода. Я ничего ей не рассказала, боясь, что вызову отвращение к себе. Мама была со своей бывшей свекровью в ссоре, поэтому большую часть своей жизни я провела вдали от нее и не знала, как она отреагирует на мои признания. Иногда правду лучше спрятать за молчанием.

Кроме меня, у бабушки никого не было. Мы с ней очень сдружились, и я эмоционально пришла в себя, хотя психологически травмированной так и осталась. Я уже училась на третьем курсе университета, когда она внезапно покинула меня. Уснула – и не проснулась. Я осталась одна со своей искореженной душой и испоганенным телом, на которое мне было противно смотреть. Поэтому я избегала зеркал в ванной.

Однако бабушка и после смерти позаботилась обо мне, оставив в наследство дом и счет в банке на мое имя для получения высшего образования. Так у меня осталась возможность доучиться в университете и продолжить дальнейшее образование во Франции.

Бабушкин дом я хотела продать, а потом передумала. Ещё успею, а пока пусть побудет в аренде. Душевные раны за это время зажили, но отвращение к мужчинам и сексуальным отношениям впиталось в каждую клеточку моего тела, души и мозга. До знакомства с Бреттом.

Рядом с ним я испытала неведомое ранее плотское желание, но, по-видимому, «наследие» отчима прочно укоренилось в моей психике. Страх перед близостью с мужчиной не оставит меня никогда. В этом я убедилась, когда сбежала от Бретта. Удовольствие от его прикосновений и поцелуев не пересилило ужас, поселившийся глубоко внутри меня, когда я почувствовала его эрекцию. Я неполноценна как женщина, факт, а, значит, должна уйти из жизни этого темпераментного итальянца и не давать ему повод для дальнейших отношений. Мой удел – карьера и одиночество, поэтому не стоит испытывать ни его, ни свою судьбу. Так было ниспослано мне свыше.

От этого решения сердцу стало так больно, что слезы просто хлынули неудержимым потоком из моих глаз. Прощай, Брэтт, прощай мой неповторимый, который мог бы стать единственным. Наши жизненные дороги пересеклись, чтобы вновь разойтись. Судьба продолжает надо мной насмехаться, и я ненавижу ее за это. Я устала от ее испытаний. Зачем моя душа выбрала такую невыносимую земную жизнь?

Боже, как я устала! Дай мне хоть толику счастья! Я ведь прошу совсем чуть-чуть: испытать чувственную любовь Бретта, потерять себя на миг от счастья, поднявшись на вершину наслаждения от близости с ним. Один раз, слышишь, всего один раз! Разве это много? Но там, на небесах, остались глухи к моим просьбам, зная, что я никогда не смогу переступить через себя и свои страхи. Даже с Бреттом.

А за окном вовсю разгоралось летнее утро, не принеся с собой успокоения… но усталость все же с каждой минутой брала свое, медленно закрывая мне веки желанием забыться благословенным сном, и последней мыслью ускользающего сознания был вопрос:

– Вот только как быть с сегодняшним вечером?

Я тупо смотрю на закрывшуюся дверь, за которой скрылась Дайана. Что произошло такого, что заставило ее спасаться бегством? Не торопясь возвращаться в машину, я прокручиваю в памяти последние минуты и не нахожу ничего, что могло ее так спугнуть. Ни одного слова не слетело с моих губ: они были заняты более приятным делом.

Я не принуждал её к поцелуям. Она охотно отвечала мне, таяла в моих руках от чувственности и стонала от удовольствия… Так в чем же причина? Впервые я был так озадачен. Это состояние повлекло за собой досаду, поскольку я не привык терять контроль над ситуацией. А, по всей видимости, я его потерял, если не могу объяснить произошедшее.

На небе уже занялась заря. Надо уезжать, но мысли в голове ведут настойчивую осаду, отвлекая от окружающего мира. В таком состоянии сидеть за рулем машины проблематично, тем более, что за плечами бессонная ночь.

Вызвав из соседнего автомобиля свою охрану, я предлагаю им решить, кто повезет меня. Келл вызвался первым, и я бросаю ему ключ, а сам сажусь на заднее сиденье, чтобы иметь возможность, не отвлекаясь на дорогу, спокойно поразмышлять. Уж слишком многое в нашей с Даной истории не состыковывалось друг с другом.

И начал я с самого первого момента нашего знакомства. Кто она? Охотница за деньгами? Вряд ли. Эти акулы заранее изучают свою жертву, потом прорабатывают всевозможные варианты случайного знакомства или находят, кто может их представить тому, на кого они впоследствии накинут сети обольщения. И вряд ли бы любая из них вот так запросто подошла в ресторане к тому, на кого объявила охоту с такой непосредственностью и застенчивостью. У них все с напором, нахально и навязчиво.

Дайана же подошла ко мне сама, и по ней было видно, что она не имеет ни малейшего понятия, кто перед ней. Она была заворожена мной, чувствовала неловкость от своего поступка, краснела, не сводила с меня восхищенных глаз. В каждом ее движении, взгляде, слове прослеживалась неопытность и неискушенность. Если она играла, то исполняла свою роль мастерски, можно сказать, профессионально. Или всё же интуиции так нагло меня подвела?

Обычно «охотницы за кошельками» мгновенно определяют стоимость одежды и других аксессуаров на мужчинах, чтобы знать, стоит тратить на них время и силы или нет. Однако Дана абсолютно не обратила внимания во что я одет, не выразила восхищения дизайнерскими вещами и только один раз подкусила меня по поводу моего богатства, когда я протянул ей свой телефон. И в этом ничего необычного нет: любой бы увидел, что чехол на нем из золота. Отсюда у неё и такая реакция, заставившая меня почувствовать себя не в своей тарелке от такой демонстрации своего богатства. Кстати, если бы она была «охотницей», то телефон обязательно взяла и охала над ним, восхищаясь, или сделала вид, что для нее в порядке вещей держать подобную вещь в руках.

Хотя… хотя странно, что она, обучаясь в марсельской бизнес – школе, ни разу не слышала обо мне. Ведь меня очень любят глянцевые журналы и бульварные газетенки, поэтому каждый мой приезд в Марсель всегда подробно описывается на их страницах и фотографируется каждый мой выход на различные мероприятия. Она не могла не видеть моих фото, хотя бы вскользь. Это исключено.

Тогда почему она сделала вид, что не имеет ни малейшего понятия, кто перед ней? Она лгала. Черт, она точно лгала. Не на словах, а молчанием и всем своим видом. Поэтому и не проявила любопытства в отношении меня, абсолютно естественного в сложившейся ситуации. Я ее сам просто вынудил задавать мне вопросы. И опять- таки почему…