Галина Чередий - Напрасная жертва

– Архонт Грегордиан выгнал выбранных для него помощниц, – ничего не выражающим голосом сказала Илва, едва мы остались одни.

Я не нашлась, что ответить, и не пустилась в торжествующий пляс, но с благодарностью на нее посмотрела, хоть и понимала, что выдаю себя с головой.

– Ты уверена, что хочешь пойти на слияние, Эдна? – спросила Илва, нанося на мои волосы какой-то состав, пока я развалилась в бассейне, пытаясь обрести то самое необходимое душевное равновесие.

– Я уверена, что хочу этого мужчину во всех возможных смыслах, – с закрытыми глазами ответила я. – Если это включает в себя обряд, то так тому и быть.

– Я не об этом спросила. Тебе… – она запнулась, подбирая слова или не желая выдавать собственных эмоций, – тебя не пугает перспектива навсегда быть связанной с одним мужчиной и быть зависимой от него так же, как он от тебя?

Я задумалась. Совсем недолго. Страха внутри не нашлось.

– Считай меня легкомысленной, но нет.

В этот момент раздался грохот, весьма напоминающий звук врезавшейся в стену двери, заставивший нас обеих подпрыгнуть от неожиданности.

– Эдна! – натуральным образом взревел деспот. – Эдна, где ты?!

Он влетел в купальню как вихрь, и смотреть на него сейчас было страшно даже мне. Некоторое время назад, когда я уходила, он выглядел, конечно, немного озадаченным и раздраженным моим требованием о предложении, но не полыхал же диким пламенем ярости, как сейчас, одновременно выглядя каким-то изможденным, как будто прошел через тяжкую затяжную болезнь. Щеки запали, и без того глубоко посаженные глаза словно ввалились и горели абсолютно четко читаемой жаждой убивать и разрушать и блуждали по помещению в поисках жертвы. Всегда загорелая обветренная кожа была бледной, на лбу пот, будто у него жар, а рот то и дело искривлялся в угрожающем оскале. Какого черта?

Я встала на ноги и краем глаза заметила, как Илва тоже поднялась и напряглась за моей спиной, словно готовясь или защищать меня, или убежать, как только вход окажется свободен. На ее месте я бы выбрала второе, единожды глянув на почти невменяемого Грегордиана. Длилась эта наша общая немая сцена считанные секунды, а потом деспот по-звериному молниеносно прыгнул, покрывая последнее расстояние и оказываясь прямо передо мной в воде.

– Во имя всех проклятых созданий, кто он, женщина?! – зарычал мужчина, хватая меня за плечи и приближая к лицу, будто намереваясь в него вцепиться зубами.

На долю секунды страх одолел меня. До такой степени, что все нутро заледенело до каменной твердости, будто я вдруг заглотила литр жидкого азота. Но тут же пришла ответная волна злости, возмущения и агрессии, которая махом смела паническое оцепенение.

– Кто «кто»? – выкрикнула я в ответ, упираясь в грудь рвано дышащему деспоту.

– Тот, кого ты хочешь! – выплюнул он, искривившись, как от непередаваемой мерзости, попавшей в рот.

Я открыла рот в шокированном изумлении, но вымолвить ничего не могла. Это что, какая-то идиотская шутка? Но чистое бешенство, изливающееся сейчас на меня от Грегордиана, было самым что ни на есть настоящим. Уж эту сторону его эмоций я имела возможность неплохо изучить. Тогда что? Новое испытание, которое необходимо пройти до чертова обряда? Подсказок я, очевидно, не дождусь, а все усиливающаяся хватка на моих плечах, уже почти дробящая кости, и стремительно нарастающая плотность его злости, мешающая мне даже вдохнуть глубоко, прозрачно намекали, что медлить с ответом не стоит.

– Ты вообще соображаешь, о чем спрашиваешь сейчас? – спросила, собрав все крупицы нашедшегося контроля.

Неверная реакция! Грегордиан тряхнул меня так, что я прокусила язык, и от этой грубости шок от всего происходящего многократно усилился. Куда исчез мужчина, который какой-то час назад ласкал меня, успокаивал, убеждал обрести уверенность в нем и в нашем будущем и ради этого преодолеть пугающие и смущающие меня препятствия? Передо мной стоял невменяемый, способный на любую жестокость чужак, и в его глазах не было и крошечной крупинки тепла ко мне, за которую я могла бы уцепиться как за опору.

Присутствия Илвы деспот, кажется, и вовсе не замечал, но это не значит, что я о ней забыла. Просто выяснение отношений – это одно. Наедине люди могут наговорить друг другу многое, позволить себе слова и действия, видеть которые посторонним не стоит, перекричать и переварить ситуацию и прийти к пониманию, пусть не всегда прямым путем. А то же самое при свидетелях – уже унизительное действо.

– Я задал тебе вопрос, женщина! – угрожающе прорычал Грегордиан. – Не смей увиливать от ответа!

– Я не увиливаю! – уже не скрывая ответной ярости, ответила и сглотнула соленую вязкую слюну. – Просто понятия не имею, как ты вообще можешь задавать мне такой вопрос! И когда? За несколько часов до нашего долбаного слияния!

– Эдна, это не ответ!

– Единственный мужчина, которого я хочу, стоит передо мной, орет и причиняет боль, хотя обещал этого не делать! И прямо в этот момент я вдруг задаюсь вопросом: такая ли удачная идея соединить свою судьбу с ним навечно?

Лицо деспота исказилось так, что я невольно рванулась из его захвата, стремясь увеличить между нами расстояние.

– Да неужели? Не потому ли что хочешь и любишь ты совсем разных мужчин? – вот теперь он не кричал, но от этого звучал не менее угрожающе.

– Это еще что должно значить?

– Женщины, не важно, фейри вы или люди, но ваши сердца коварны и расчетливы! Одних вы хотите ради власти и безопасности, а вторых любите и вожделеете ради самой порочной страсти!

Ухмылка, кривая, жуткая, полная бесконечного презрения ощущалась как прямой удар ножом в сердце. Он не мог этого сказать! Не мне и не сейчас!

Что за пафосная обвинительная речь?! И когда я успела так облажаться, чтобы стать ее мишенью?

– Ты потерял свой чертов разум, Грегордиан?! Ты со мной говоришь! Со мной! Я не все эти твои… – Слова у меня кончились, только и могла, что двинуть его по твердому плечу, вкладывая в удар всю охватившую обиду и разочарование. В ответ деспот схватил меня за горло и резко толкнул к бортику, отчего мои ребра и позвоночник взвыли о милосердии. И это мгновенно воскресило в голове картинку, как он бросается на меня в мире Младших и почти убивает в приступе неконтролируемого гнева. Захлебнувшись в собственной панике, стала неистово биться, пинаться и царапать его руку на шее.

– Вот именно, Эдна, с тобой! – Грегордиан как будто и не замечал моих жалких попыток освободиться, продолжая убивать меня взглядом и удерживать. Конечно, боль я причиняла сама себе сопротивлением, но от этого на него не меньше бесилась из-за того, что вынудил защищаться. Ведь так не должно было больше случиться. Никогда! Мы теперь вместе против чего бы то ни было, но только не друг против друга. – Хочу сию же минуту знать имя того, с кем должен буду делить свою супругу, и кто я для тебя в этом проклятом треугольнике. Кто? Облаченный властью идиот, которого ты обвела вокруг пальца и влюбила в себя ради того, чтобы выгрызть себе безопасное место в моем мире?