Мадалина Клеин - Представь…

– Мне было приятно познакомиться с тобой лично, Лина! – Ден вежливо пожал мне руку и сел в свой большой автомобиль.

– И мне было приятно, Ден! – я улыбалась.

– До скорой встречи? – Ден завёл автомобиль, и надел солнцезащитные очки.

– До скорой! Передай от меня привет Алексу!

Провожая взглядом автомобиль Дена, я загадывала желание. В этот самый момент, стоя в облаке поднявшийся пыли от колёс чёрного автомобиля, я желала для себя Дена. И загадывая желание, я не забыла о главном правиле всех мечтающих: я максимально детально представляла, что Ден был уже моим. Кажется, я нашла того, кого буду представлять!

Глава 4

– Разве тебе не нужно возвращаться обратно? – спросила я Дена, который не спешил возвращаться к своему автомобилю.

– Нет! – невозмутимо ответил Ден. – Пойду, прогуляюсь, пока ты работаешь.

– Хорошо! – ответила я, пожимая плечами.

Ден взял большое яблоко со стола, и, откусив от него большой кусок, указал своё направление к выходу.

– Я буду где-то там!

– Тогда я позже где-то там тебя и найду!

Работа над переводом сборника детских сказок шла не просто туго, она стояла на месте. Мне приходилось постоянно возвращаться к началу абзаца, чтобы уловить смысл написанного. Все эти тролли, гномы и лесные жители никак не вязались с моим нынешним состоянием. Мыслями я была "где-то там" и кажется, я начинала понимать с кем. Спустя два часа вымученного перевода трёх абзацев текста, я решила, что на сегодня это был мой максимум. Мне нужно было понять, что же так мешало моим мыслям сосредоточиться. Я вышла во двор и вдохнула аромат запечённого воздуха. И как только я подумала о поиске Дена, моё тело просигнализировало о надвигающейся катастрофе. Представив его силуэт "где-то там" я ощутила, что мысли о нём стали щекотать меня изнутри. Этот сигнал никого и никогда ещё не подводил. Вы можете сколько угодно кричать об отсутствии чувств к тому или иному человеку, но Вы не обманете свой организм, который будет вбрасывать гормон в Вашу кровь, заставляющий Вас глупо улыбаться.

– Добрый день! – обратилась я к женщине, подгоняющей пять овечек к ферме. – Вы случайно не встречали здесь мужчину в джемпере горчичного цвета и серых брюках?

– Случайно встречала! А ну пошла отсюда! – женщина внезапно прикрикнула на овцу, пытавшуюся совершить побег из стада. – Он был на конюшне.

– А далеко отсюда до конюшни? – я смотрела в сторону, в которую указала пастушка.

– Минут через десять дойдём. – Женщина разговаривала со мной, не прекращая идти вперёд. – Кому сказала домой! Так тебе нужен этот мужчина то?

– В каком смысле? – спросила я грубоватую женщину.

– Ой, не могу с Вас городских! Сама спросила и тут же забыла зачем! – смеясь, женщина, всё-таки остановилась метрах в четырёх от меня. – Пойдём за мной, говорю, отведу тебя до конюшни.

– А! Вы об этом! – я почувствовала, как мои щёки покраснели от взгляда местной пастушки. – Огромное спасибо!

Весь путь до конюшни я вздрагивала от подгоняющих криков пастушки, но в её криках было что-то такое заботливое, оберегающее беззащитных животных. Я с любопытством следила, как пастушья собака с горделивым видом выполняла свою работу. И во всём этом была своя гармония, зарождающаяся от союза человека и природы.

Ден не заметил моего появления, что позволило мне немного понаблюдать за ним со стороны. Сняв с белоснежной футболки свой джемпер, он ухаживал за большим гнедым конём, уверенно расчёсывая его щёткой. И казалось, что конь всецело доверял этому чужаку. Ден улыбался, и разговаривал с животным, довольно похлопывая его по крепкому боку.

– Красавец, правда? – меня вновь напугал уже знакомый голос, принадлежащий пастушке.

– Да, он красивый! – пастушка и не подозревала, что мы говорили совершенно о разном.

– Нам пришлось даже кредит взять, чтобы выкупить его у нерадивых хозяев. Он попал к нам почти диким, пришлось долго его приручать.

Я слушала про дикий нрав коня, не отводя взгляда от работающего Дена.

– Это Ваш муж? – по-видимому, направление моего взгляда не осталось незамеченным пастушкой.

– Нет, мы просто временно вместе работаем. – Пытаясь не выдавать своего интереса к Дену, я слегка откашлялась, чтобы голос не выдал моей лжи. – Мы коллеги!

– Сегодня коллеги, завтра супруги! Всё же от желания женщины зависит! – женщина подмигнула мне, вытерая руки вафельным полотенцем.

– Если бы только от желания! – еле слышно ответила я, вернувшись к своему наблюдению.

Я смотрела, как Ден не боясь испачкаться, ловко возился со щётками и тряпками в конюшне. Казалось, будто он это делал всю свою сознательную жизнь. До моего слуха обрывками доносился голос Дена, но помимо него в конюшне из людей никого не было, и я решила подойти поближе.

– Мне показалось или ты действительно разговариваешь с конём? – спросила я Дена, стоя в дверях конюшни.

– Так всегда делал мой дядя, он мог часами разговаривать со своими лошадьми, но, правда, избегал общения с людьми. – Ден нежно гладил коня по морде. – Он работал конюхом и считал лошадей самыми умными созданиями на этой планете. А ещё он утверждал, если заставить лжеца долго смотреть в глаза лошади, то тот непременно выдаст всю правду!

– Уверена, что многие считали твоего дядю странным! – я подошла ближе и осторожно прикоснулась ладонью ко лбу коня.

– Странность человека, как и его нормальность – относительна, Лина! – Ден взял мою руку и стал уверенно гладить ею мускулистую шею жеребца.

– У тебя тоже хорошо получается управляться с ним! – сказала я, ощущая крепкое сжатие руки Деном.

– Я иногда помогал дяде в конюшне. Ему часто привозили лошадей с агрессивным поведением и ему требовались дополнительные руки. Пока он занимался дикарём, я ухаживал за другими лошадьми.

– Агрессивных?

– Лошади становятся агрессивными из-за неправильного воспитания или под влиянием травмирующих его событий. Впрочем, все, как и у людей! – Ден разговаривал со мной, но его взгляд был прикован к лошадиным глазам, обрамлённым длинными ресницами.

– И как же дядя с ними справлялся?

– Понимаешь, Лина, таких лошадей нужно сломить морально, доказать животному, что над ним главенствует человек. Дяде иногда приходилось подолгу держать некоторых лошадей на привязи, чтобы усмирить их пыл. Обычно всё проходило гладко, и лошадь быстро сдавалась воле человека, но был один конь, которого я буду помнить, наверное, до конца своей жизни. Я помню его понимающие большие глаза, помню, как мальчиком уговаривал его сдаться… Но однажды его стойло оказалось пустым. Подчинению человеку он предпочёл смерть. Этот конь умер достойно, не сломившись и не приклонив своей головы.