Саша Барбарисочкин - Кальпа

Она опять ушла в ванную, я традиционно сходил на кухню и помыл член над раковиной. Хотелось трахаться, но я оделся и пошёл в большую комнату дальше грызть гранит науки. А в голове у меня подспудно зрело понимание, каким же я оказался дураком! Ведь именно о таких последствиях меня честно предупреждала Люда, но я её слов тогда не услышал. И стоило ли ради сомнительной возможности два раза ткнуть Ире между ног, городить огород со свадьбой? Правда, попутно я здесь нашёл двух шикарных любовниц, и такая удача с лихвой компенсировала все остальные моральные потери. Но только как дальше мне жить с законной женой, я совершенно не представлял.

Вечером, трахнув Люду, я ей рассказал про мою вторую неудачную попытку. Она всё выслушала и ответила:

– Ты мог не до конца разорвать ей плевру в первый раз. Скорее всего, ты её дефлорировал дважды. Но судя по тому, что тебе показалось очень узко и во второй раз, готовься к тому, что она станет испытывать боль во время каждого полового акта. Как я со своим Толей.

К Вике в тот вечер я не пошёл, так как они с Ромой скандалили по поводу того, что ей надоели его постоянные пьянки. Последнее время такие разборки у них проходили с периодичностью раз в неделю, и я их ругани не удивлялся.

Ира не разговаривала со мной ещё традиционную неделю, а потом, когда мы с ней дома оказались одни, пришла ко мне в большую комнату. Я усиленно продолжал учить, но когда она зашла, отложил книгу и тоже встал. Хотел её обнять, но она отстранилась от меня и села в кресло, я тоже присел на диван напротив неё.

– Я сходила к гинекологу. И показала ей какого размера у тебя пиписька, когда надувается. Она сначала не поверила мне, сказала, что такие отростки только у коней встречаются. Но когда меня осмотрела, то подтвердила, что мы с тобой не подходим друг другу физиологически. И выходов она видит только два: или терпеть, или родить ребёнка. Так вот, хочу тебя предупредить сразу: терпеть я не собираюсь, а детей заводить рано – мне ещё четыре года предстоит в институте учиться. Что ты молчишь?

– Я тебя слушаю и не перебиваю.

– Ты вообще невнимательный и грубый! Сколько раз я тебя наказывала тем, что не разговаривала с тобой, и ты ни разу не осознал свою вину и не попросил прощения! Делая вид, что ничего не случилось, ты постоянно старался меня бесить! И мне всегда самой приходилось идти тебе навстречу, а ты не оценил моих стараний! Опять молчишь?

– Просто думаю.

– Да, подумай над своим плохим поведением, очень полезно для таких неотёсанных чурбанов, как ты. Я тут поговорила с Викой – не только тебе с моей сестрой на интимные темы советоваться. Так вот, чтобы не разрушать семью, мы с ней решили дать тебе ещё один шанс. Вдруг ты поумнеешь и исправишься за четыре года? А так как, если тебе не давать, то ты наверняка пойдёшь налево. Не перебивай, она знает, что говорит – у них в гостинице ежедневно сотни адюльтеров случаются. Так вот, чтобы избежать твоей неверности, Вика благородно согласилась, что изредка станет удовлетворять твои звериные потребности. Тем более, что у них там с Ромкой сейчас всё в разнос идёт. Что молчишь? Вставай на колени и повторяй: спасибо милая Ирочка, что ты нашла такое изящное решение нашей проблемы!

Встав на колени и стараясь не рассмеяться, я дословно повторил странную фразу, да и всю её гневную отповедь с юмором воспринял. А известие, что Вика станет мне отдаваться, даже не удивило – легализуется моя интимная связь с ней, и хорошо. Я её как трахал, так и буду трахать. И не изредка, а когда захочу, то есть, считай, ежедневно, за исключением «особых дней».

– Мог бы и не корчить рожу. В общем, так. Ко мне не пристаёшь, никакого секса, поцелуев, подглядываний в ванной, и грабли свои тоже не распускаешь. Ведёшь себя со мной, как друг, не больше. А всю свою любовь ко мне станешь выражать платонически: дарить цветы, подарки, делать комплименты, читать стихи. Кстати, ты мне ни разу стихов о любви не читал, а уж про то, что мог бы свои сочинить и мне их посвятить, я вообще молчу. А когда мы с тобой получим дипломы, я посмотрю на твоё поведение. И если ты исправишься, то может и решусь родить от тебя ребёнка.

От последних слов мне так сильно захотелось её послать куда подальше, но не стал. И даже не потому, что нервные клетки не восстанавливаются, у меня в тот момент стояла совершенно другая задача: хорошо сдать сессию, чтобы получить стипендию. Поэтому и ответил ей:

– Я тебя понял, спасибо.

Она фыркнула и пошла к себе в комнату, на ходу бросив:

– Даже поблагодарить нормально не умеешь! Грубиян!

Проводил её взглядом и не стал отвечать. Но про себя подумал: ведь если разобраться, то я всё-таки испытываю небольшую благодарность к ней. У меня на тот момент в голове царил такой винегрет, что я мог бы без всякого сожаления развестись с Ирой и жениться на Люде. Только мои родители подобного финта не поняли бы, а ругаться с ними я точно не хотел. И Ира нашла своё решение, не совсем такое, как мне представлялось, но её вариант меня тоже на сто процентов устраивал. Хотя, лебезить перед ней, когда она позволяет себе так со мной разговаривать, я всё равно не собирался.

Успешно сдав очередной экзамен, я принялся готовиться к следующему. В один из дней Ира поехала на консультацию перед своим экзаменом, а я традиционно отправился на кровать к Люде, так как дома никого не осталось. Рома иногда приезжал домой обедать, но до часа дня мы всё время могли потратить на удовольствия.

Увлёкшись любовными играми, мы не услышали, как раньше времени вернулась домой Ира и вошла к нам в комнату. То, что нас с Людой застукали, я понял только после истошного крика: «Поганый кобель!» и удара стулом по спине. Не очень новый предмет мебели, соприкоснувшись со мной, развалился на части. Но Ира продолжила меня лупить обломком ножки, я вскочил с кровати и с торчащим членом наперевес бросился отнимать у неё орудие избиения. Лишившись своего оружия, она продолжила царапаться и бить меня маленькими острыми кулачками, не прекращая орать:

– Поганый идиот! Похотливый павиан! Я тебе разрешила изнасиловать мою родную сестру, а ты ещё и на святое покусился?

Вдруг Люда с силой дёрнула меня сзади за плечо, развернув лицом к себе, и со злостью в голосе спросила:

– Ты изнасиловал и мою старшую дочь?

Взбудораженный потасовкой с Ирой я ответил довольно грубо:

– Да, я трахнул Вику! И что тут такого?

Договорить мне Люда не дала, отвесив звонкую пощёчину:

– Уходи из нашего дома!

Ира, продолжавшая меня бить по спине, вдруг прекратила драться и замолчала. Я развернулся и, прямо в голом виде, прошёл в большую комнату собирать свои вещи. Одевшись, я вышел на улицу и поехал в общежитие. Провожать меня не вышел никто.