Владимир Власов - Волшебное зеркало

Слегка при каждом шаге его плечи поднимались,

Он по ладони веером бил, такт считая просто,

И песню громко пел: «По речке волны растекались…»

Он направлялся к Чэну и нисколько не боялся,

С дороги в это время же все духи разбежались,

Мужчина, посмотрев На Чэна, громко рассмеялся,

Спросил: «Что? Эти духи вас немного домогались?

Не беспокойтесь за себя, вы – под моей охраной,

Не бойтесь их, вас защитит мой сопровожденье,

Я провожу вас и покину на рассвете рано,

Идёмте, может, вместе мы продолжим наше пеньем»?!

Поднялся Чэн, и вместе они путь свой продолжали,

Запели. Понял Чэн, что ничего уж не боится.

Прошли так вёрст десяток. Горизонт начал светиться,

И ночь закончилась, лучи всё небо освещали.

Тогда тот Мастер Лэн промолвил, к Чэну повернувшись:

– «У вашего мы дома, ну и нам нужно прощаться».

Чэн поклонился и спросил: «Но прежде чем расстаться,

Скажите ваше имя». И сказал тот, улыбнувшись:

– «Меня зовут Лэн Чю-цзян, я живу на перекрёстке

Дорог пересеченья всех, что у Ворот Восточных».

Он повернулся и исчез в светящейся полоске

Светила и оставил нитку из следов песочных.

Домой Чэн хоть и без коня вернулся с облегченьем,

Дней несколько его в семье от грязи отмывали,

Когда пришёл в себя, послал слуг, чтобы отыскали

Спасителя дом, чтоб к ему пойти с благодареньем.

Но дома не нашли там, само место пустовало,

Лишь позже он узнал, что там имение стояло

В эпоху Шуньчжи, Чю-цзян был главой того именья -

Хозяин перекрёстков и дорог пересеченья.

(О чём не говорил Конфуций)

В году тридцатом императора Цянлун правленья (1760)

Глава уезда Лу Шичан, известный средь учёных,

Был послан для географического уточненья

Карт местных с результатами исследований новых.

Со стороны он переписчиком проекта нанял

Студента У из Сучжоу, который поселился

В Фэн резиденции уезда, комнату где занял,

Перед работой за день всем коллегам поклонился,

Сказав: «Умру я скоро, и боюсь, что вам придётся

Доканчивать всё то, что я здесь делать буду с вами».

Все удивились тут, спросив, ему как удается,

Так будущее знать, где он ждёт встречи с небесами.

Сказал он им «Когда сюда я только направлялся,

Через уезд Пэй ехал, женщина меня спросила,

Молу ли взять её я в экипаж, я растерялся,

Сказав ей, у меня нет полномочий и нет силы,

Чтоб пригласить её, ведь рядом места не хватало,

Я путь продолжил дальше, к удивлению, большому,

Заметил, что она от экипажа не отстала,

Бежала двадцать ли по спуску горному, крутому.

Когда я кучера спросил, что мыслит он об этом,

То он ответил мне, что никого не замечает,

И тут я понял, что нас сзади призрак догоняет,

Поэтому у кучера был свой резон ответа.

Когда же я решил в гостинице остановиться,

То ночью эта женщина мне на кровать подсела,

Сказала: «Почему бы нам сейчас не поженится?

Обоим нам по двадцать лет. Ты против? В чём же дело» ?!

Я был убит её присутствием и предложеньем,

Но всё, что я мог сделать, запустить подушкой с пухом.

В мгновенье ока тут она исчезла приведеньем

И всю ночь её голос слышал я над своим ухом.

Всю ночь она слова о нашей свадьбе повторяла,

Я спать не мог, та как она меня заговорила,

Но имени, как меня звали, не произносила.

Известного лишь каллиграфа имя называла.

И не было уже конца её надоеданью.

– «Оставь меня в покое, у меня просить всё можешь,

Что хочешь, – я сказал ей, – откуплюсь любою данью»!

Она сказала: «Двести златых на чердак положишь,

Тогда отстану, можешь на меня ты положиться».

Я сделал то, но деньги там на чердаке остались,

Нетронутыми, домоганья ж дальше продолжались.

И я не знаю, как всё может у меня сложиться».

Услышав эту повесть об ужасном положенье,

Коллеги наблюдение за ним установили,

И двух его друзей побыть с ним рядом попросили,

Но через день пришли все от несчастья в потрясенье.

Из комнаты студента крик ужасный вдруг раздался,

Друзья к нему ворвались, и картину увидали,

Лежал в крови он на полу, и весь от боли сжался,

Живот разрезан был, кишки оттуда вылезали.

А рядом нож лежал, но комната была пустая,

Никто кроме него в ней там не находился,

И горло было перерезано, язык ввалился,

А из артерии лилась по горлу кровь густая.

Друзья его подняли на кровати уложили,

Он утверждал, что боли им ничуть не ощущалось.

Об этом случае сразу префекту доложили,

Когда пришёл Лу, то расследование началось.

У в воздухи иероглиф начертал «судьбы несчастной».

Префект Лу у него спросил тут: «Что это такое»?

Сказал тот слабым голосом: «Влеченье роковое,

Из-за чего и стала жизнь моя такой ужасной.

Она ночной порой пришла ко мне и предложила,

Чтоб я, покинув этот свет, чтоб поженился с нею,

Я ей сказал: «Я ничего с собою не имею».

Тогда она передо мной нож этот положила.

Его воткнул себе в живот я, закричав от боли,

Она смотрела на меня и видела страданья.

Массаж мне сделала в том месте, приложив старанья

И всё прошло, и боли не почувствовал я более.

Но я не умер и спросил, что делать дальше нужно,

Она рукой на своём горле жестом показала,

Я полоснул по горлу, и опять кровь побежала,

Но смерть не шла всё, я от боли корчился натужно.

Она опять массаж мне горла быстро совершила,

Чтоб я больше не мучился, и боль прошла мгновенно,

Она мне показала место, где смерть непременно

Могла прийти, но тут меня оставила вся сила.

Но смерть не приходила всё, и это было диво,

Тогда она, на меня глядя, очень рассердилась,

Сказав: «Всё бесполезно! И какой вы нерадивый,

Убить себя даже не можете», и удалилась.

В то время в комнате, друзья мои все появились»

Префект Лу выслушав, послать врачей распорядился,

Врачи все раны осмотрев, что жив он, удивились,

Зашили все порезы, У в сознанье находился.

Прошло немного времени студент У поправлялся,

Когда здоровым стал, работу ту возобновили,

Об этом случае потом все много говорили,

Но призрак тот, исчезнув, больше уж не появлялся.

(О чём не говорил Конфуций)

В деревне Дай уезда Яаньчэн дева молодая

Была соблазнена, и заколдованной вдруг стала

Обычным демоном, но вскоре от его всех чар устала,

Решив бороться с ним, свою невинность сохраняя,

Направила в храм бога Гуанди своё прошенье,

Который находился в части, северной, деревни,

Сожгла письмо, как и предписывал обряд всем, древний,

И демон сразу прекратил свои поползновенья.

Раз ночью после этого её родным-домашним

Приснился сон один, где бог в военном снаряженье