Лика Конкевич - #эдиптына

Мигель начал:

– Только без обид, Эри… ладно?

Ооо, она уже знала, что это значит.

Сейчас Мигель начнет вываливать осторожно ей свои проблемы. А она готова:

– Давай, руби!

Он еще раз смотрит на нее пронзительно, словно ищет утверждающее «Да». И Она дает ему это. И Он начинает:

– Этот бешеный твой взгляд. Обожаю его. Ты бы видела себя со стороны в этот момент. Вообщем, что я хотел сказать.., – останавливается, снова смотрит, делает вдох и продолжает, – вчера мне показалось, что у тебя там все было не так. Ну, ты понимаешь, о чем я?

Эрика уставилась прямо в него и развернула свой широкий рот в улыбке. Она всегда так делает, когда хочет снизить нарастающую тревогу:

– Продолжай, Мигель…

Он отводит взгляд в сторону и выдыхает:

– Да я в принципе все сказал. Ты же умная девочка, понимаешь, что я имею в виду.

Эрика всверливается в него своими бездонными голубыми, но он неумолим:

– Ну давай сама… скажи.

Она принимает его игру и начинает:

– Очкуешь, что с ним мне лучше чем с тобой?

– Мимо.

– Ревнуешь?

– Мимо.

– Думаешь, что я сыта теперь через него и тебя мне больше не надо?

– Мимо.

– Ну… он всегда стоит и не кончает не вовремя…

– Мимо! – делает он резкое движение, встряхивая себя в кресле и начинает тараторить. – Тебя бы выгнали с передачи «Где логика?», Эрика! Как можно перечислить все что угодно, а главного не назвать?

– Так назови ты, – снова в упор уставилась на него Она.

Мигель начинает снова отводить глаза и мямлить:

– Ну, ты понимаешь….мышцы вот. И….похоже, ты их растянула этим монстром…

Эрика вспыхнула и залилась громким смехом:

– Мигель, ты серьезно сейчас? Серьезно говоришь о том, что силиконовый член 15 см растянул мою вагину так, что твой парень сейчас там болтается карандашом в стакане?)))

– Зря смеешься. Именно это я и почувствовал…

– Миги, так это твои проблемы. В твоей голове. Если бы ты не знал о его существовании, то все было бы как раньше. А теперь все мои ранее отвеченные фразы примерь к себе. Они об этом, а не о моих растянутых мышцах.

– Неубедительно, Эри… – тоскливо протягивает Мигель.

– Я и не пытаюсь тебя убеждать. Давай о тех, кто фитнесом занимается, а потом бросает. Сколько нужно времени, чтобы мышцы стали дряблыми, атрофировались?

– Ну, с полгода не меньше…, – начинает приходить в себя.

– Так вот моему силиконовому другу три недели. Все это время он болтается в моем рюкзаке и пару раз пробовала его на вкус….это о чем-то тебе говорит?

– Все. Все, вот теперь я спокоен. Реально, Эрика. Меня отпустило. А ведь как сильно торкнуло вчера.

– Да я сто раз пожалела, что поделилась с тобой этим. Представила, если бы я оказалась на твоем месте и ты бы показал мне искусственную вагину.

Поверь, мне только хотелось этим показать, что без тебя я не ищу других парней. И свою нужду справляю самостоятельно…

Зря она это сказала .

Постоянно ругает себя за свой скорый язык, но это ей мало помогает.

Как только в чем-то убеждает другого, все, жди обратного.

…В офис пришел новенький. Высоченный красавец с арабскими корнями.

Адиль. Мамин сын. Юный, дерзкий, настойчивый. Добивается Эрику.

Но…

Мама на проводе. В самый пикантный момент. И он меняется в лице. Сдувается на глазах и становится хрупким нескладным подростком, которому важно ответить на звонок.

Сказать, что все в порядке. Что он у друга. И скоро будет.

Эрика сидит рядом и тоска съедает ее.

Но с нажатием на красную кнопку завершения разговора Адиль возвращается. И возвращает себе эту мужскую наглость и преимущество.

И с еще б о льшей силой сжимает ее в своих руках. До боли. До ее визга. До грубого проникновения языком глубоко в рот.

Ей больно, но сладко.

А позже ее ломает от невозможности быть вместе. Глаза трезвеют и показывают, насколько молод этот парень… двадцать два…

« Кончи в меня, Адиль …» – Эрика впилась отросшими ногтями в сильную крепкую спину и остановила свое дыхание около его теплого уха.

« Нет, Эри, я не могу. Ты же знаешь. Не обламывай меня! Дай кончить нормально !» – сжимает в своих руках тонкую фигурку Эрики и переворачивает, подминая под себя.

« Ну же, Красавчик… ты ведь знаешь, что я все равно не забеременею. Кончи в меня, ну пожааааалуйста… »

Адиль подхватывает голову Эрики в свою большую ладонь и сжимает волосы, снова переворачивая ее:

« В попку. Хочу твою попку. В нее и кончу !» – Возбуждаясь все сильнее, произносит Он. – Но сначала отшлепаю эту непослушную задницу! Дрянная обидчивая девочка. Моя рыжая красавица. Хочу тебя!…»

Адиль начинает с жадностью наминать ее крутые ягодицы своими упругими длинными пальцами. Они тут же оставляют белые следы на ее красных полусферах.

Эрика изгибается от удовольствия и легкой боли, лежа на животе под его тяжелым горячим телом.

Чем сильнее он сжимает попку, тем выше она приподнимает ее и становится совсем податливой.

« Кошка. Моя кошка, мурчащая от удовольствия. Нравится тебе? Скажи, тебе нравится? – тут же просовывает свою волосатую руку между ее ногами. – Моя влажная девочка. Обожаю тебя. Хочу тебя. Войду…»

Эрика может кончать с этим парнем бесконечно. Нереальный и необъяснимый голод просыпается у нее с его появлением. Она становится ненасытной и дикой в его руках…

Эти отношения она любит и ненавидит одновременно. Наслаждение до полного растворения своего тела в его. Все молекулы перемешиваются и непонятно, где заканчивается она и начинается он. Слиться в единое целое и чувствовать его член внутри себя как свой собственный орган, который живо откликается в тебе – это необъяснимое и всепоглощающее ощущение.

Оно заканчивается ровно в том месте, когда Адиль выходит за дверь ее квартиры.

Тут же встает образ его мамы и ревность начинает сжирать Эрику. За ревностью женская самооценка опускает планку все ниже и ниже. Внутренние расчеты показывают на виртуальном табло цифру, которая обозначает разницу в возрасте.

Двузначное число начинает разгораться все сильнее и мигать. Чаще и чаще. Раздражая и приводя нервные клетки в хаотичное движение, словно им всем враз пережали горло.

Совершенно противоположное наслаждению ощущение.

Она в полном дерьме. И больше не чувствует себя женщиной. Бесформенная масса, скрюченная в один большой вопрос.

Сложнее всего справиться с одиночеством .

И даже не с ним. С отсоединением. От любимого. От того, на кого рассчитывала. С кем хотелось быть.. И от кого ждала все это время.

Эрику ломает. Она снова проснулась посреди ночи и записала свой сон. После, Роберту о встрече.

…

– Я не могу отпустить его, помогииии, – это ее заунывное и по-детски трогательное «помогииии» он очень любил и всегда сдавался.