Юлия Ляпина - Любовь для троих

– У меня все хорошо, мама, – я старалась говорить уверенно. – Нашла себе работу на лето, так что не приеду.

Я расслышала вздох облегчения, но сделала вид, что не заметила его. Мама зачастила:

– Вот и хорошо, Настюша, хорошо! У нас тут дожди все время. На даче не растет ничего, трава только.

Я слушала и представляла, как мама скрючилась в темной прихожей, или у окна, чтобы вовремя услышать поворот ключа и положить телефон на место. Вспомнилась тяжелая поступь отчима, его грубые руки и хриплый прокуренный голос.

Иногда я вслух удивлялась, почему мама вышла за него замуж. Она смахивала набежавшую слезу и рассказывала, какой он хороший, как он нас любит. Как мы хорошо будем жить, когда он «найдет себя в этой жизни». Лет до пятнадцати я в это верила. А потом повзрослела. И стала ночевать у подруг, когда отчим возвращался из рейса.

Разговор закончился как всегда: мама просила беречь себя, а я обещала это делать. Прощальные слова, щелчок кнопки и пустота.

Застыв с телефоном в руке, я не сразу услышала стук в дверь. Оказалось, что в коридоре стоял Вик в привычном уже костюме и при галстуке.

– Анастасия, – голос его был строг и суховат. – Вы спуститесь к обеду?

– Непременно, – ответила я также сдержанно. – Простите, сразу не открыла, потому что была в ванной.

– Прошу вас поторопиться, обед будет подан через двадцать минут.

Он ушел, а я, подкрашивая пересохшие губы, неожиданно подумала – что он мог услышать?

За столом нас по-прежнему было четверо. Но в этот раз появилось еще одно действующее лицо – подтянутый мужчина лет пятидесяти. Он ходил по кругу за спинами сидящих и пока лишь аккуратно наливал в бокалы минеральную воду:

– Доброго всем дня! – я поздоровалась и поторопилась остановить добровольного помощника. – Не наливайте мне, пожалуйста, я буду яблочный сок.

Официант или дворецкий, а может просто повар, взглянул на Сана и, получив ответный кивок, налил в мой бокал яблочный сок. Я ощутила себя как в каком-то фильме про Джеймса Бонда, только там героиня обычно получает свой любимый напиток еще до того, как закажет его.

За обедом беседа не клеилась. Я продолжала размышлять о происходящем. Ром грустил, периодически строя мне жалобные щенячьи глазки. Вик задумчиво рассматривал меня через стол, и только Сан был как всегда непроницаем и взирал на всех с королевским спокойствием.

Еда не отличалась особыми изысками, но, вместе с тем, чувствовалась в ней какая-то особенность. Задумавшись еще и об этом, я потянулась к греческому салату. И тут до меня дошло! Всё на столе, кроме этого самого салата, который, кстати, я очень люблю, всё остальное – приготовлено из мяса Жареное, копченое, отварное или запеченное, оно присутствует в каждом блюде! Выходит, Ром не шутил, назвав себя и братьев оборотнями?

Прикусив зубчик вилки, я задумчиво подняла взгляд и утонула в омуте невозможных серых глазах. Долго, пристально Сан смотрел на меня. Потом медленно кивнул, взял с одного из красиво оформленных блюд запеченную в неведомых травках и зернышках ногу какого-то животного. Обглодал, запил вином, и с хрустом разгрыз кость.

Я вздрогнула, но не отвернулась, просто подцепила на вилку кусочек нежнейшей ветчины и съела. Легкая улыбка тронула губы Сана, Вик одобрительно на меня посмотрел, а Ром присвистнул и стянул с блюда сразу пару ломтиков.

На десерт подали фрукты и сыр, мужчины пытались включить меня в разговор, но я упорно уклонялась. Наблюдала. Прислушивалась. Словно пыталась отыскать в них черты неведомых монстров.

Ром так открыто улыбался – по статистике шестьдесят процентов маньяков очень улыбчивые, приятные в кратком общении люди.

Сан ловко делил ножом сочный персик – ага, похоже, с холодным оружием он знаком накоротке.

Вик придирчиво выбирал сыр, а потом долго аккуратно раскладывал ломтики. Накрыв их половинками слив, ел, прислушиваясь к ощущениям. Большая часть педантов – психопаты.

Не знаю, до чего бы я себя накрутила, но обед закончился. Ром и Сан тут же ушли в глубину дома. Со мной остался Вик.

Я старалась рассмотреть его подробнее. Составить психологический портрет, как нас учили. Возможно, дать характеристику. Он странно ускользал. Спокойное выражение лица и подчеркнуто опрятная одежда выглядели привычной маской. Сдержанной, холодной. Его ничего не волновало. Даже улыбка являлась данью вежливости.

Я мысленно поежилась: холодильник! Безупречный, внушительный и ледяной. При необходимости заморозит.

Без лишних слов Виктор усадил меня в другую машину, синеватую, точно покрытую инеем, и отвез в огромный торговый центр.

Первым пунктом программы стала парикмахерская. Изящные девушки в голубых и розовых фартучках с многочисленными кармашками слетелись к нам словно мотыльки. Почтительно выслушали пожелания и, усадив меня в кресло, спрятали от остального мира на целых три часа.

Все это время мне было позволено лишь тянуть зеленый чай из белой кружечки да листать свежие номера «Элль» и «Космополитен». В зеркало просили не смотреть.

Когда же меня наконец отпустили, оказалось, что ничего кардинального в моей внешности не изменилось. Лишь чуть короче стали волосы, после того, как им придали нужную форму и объем. Брови подровняли пинцетом и чуть-чуть подкрасили глаза. Ногти обработали и покрыли прозрачным лаком. В общем и целом, выглядела я хорошо, и очень естественно.

Я так обрадовалась, что я это все же я, что даже сумела улыбнуться Виктору, когда он за мной зашел. Если честно боялась, что стану другой и вместе с иной внешностью незаметно потеряю себя. Иррациональный страх, но он был. Я же помнила, какая красивая и веселая была раньше мама. Потом изменилась. Стала красить волосы в темный цвет, носить странные тусклые платья и грубую обувь. Куда подевалась та легкая на подъем красавица, что смеялась со мной раздувая одуванчики?

Следующим пунктом стал магазин, где меня старательно обмерили, записали «особые приметы», как-то: тон кожи, цвет глаз и волос. Вик не стал настаивать на покупках, просто попросил у девушек каталоги.

– Если что-то понравиться, просто позвонишь в магазин. Пришлют с курьером твой размер.

Я только вежливо кивала, ничего покупать я не хотела. Звон кассового аппарата отдавался в ушах и давил на совесть «тебя покупают, тебя покупают».

Тут Виктор с сожалением взглянул на часы, и мы заторопились обратно в поместье.

Экскурсия по дому прошла довольно быстро. Средний Волков показал мне общие помещения: библиотеку, музыкальную комнату, зал для приемов и смежную с ним парадную столовую. Еще была маленькая гостиная, в которой я отлеживалась после падения, и комната напоминающая кабинет, для приема деловых партнеров.