Елизавета Соболянская - Недетские игры

Когда я оторвалась от планшета за окном была глубокая темнота, а Ярослава зевала на подоконнике, общаясь с кем-то по телефону.

– Уже поздно, мне пора, – я осторожно выпрямилась, расправляя затекшую спину.

Ярослава тоже очнулась и вздрогнула:

– Ой! Я забыла, что ты тут!

Я только довольно усмехнулась, ведь специально вырабатывала такой стиль одежды, неброский и бесформенный, предпочитая сливаться с фоном, чтобы не спугнуть свои модели. Между тем Ярослава вскочила, взглянула за окно, потом на часы и принялась меня убеждать остаться:

– Темно совсем и дождь, останься у нас!

– Мне тетрадки нужны и чистая одежда, – нехотя отговаривалась я.

На самом деле наброски взяли столько душевных и физических сил, что хотелось быстро выпить чаю с медом и упасть в кровать кутаясь в сон, как в подушку.

– Одежду постираем, а тетрадку я тебе чистую дам, потом перепишешь!

Тут зашла мама Яры, и тоже посоветовала остаться:

– Лена, поздно уже, Константин отвез бы тебя, да позабыл и выпил рюмочку.

В общем через пять минут я топала в ванную с полотенцем в руках. Яра выдала мне огромную футболку, рассказала, какой можно взять шампунь, и пообещала заварить чай. Горячий душ, холодный душ, голову вымыть, и обязательно потереть уши, лоб, пальцы… Стало легче, я ощутила себя облачком, готовым уснуть. Натянув футболку, я вышла в коридор и… столкнулась с Дэном!

– Что ты здесь делаешь? – хором сказали мы.

Секундная пауза и Данил чуть насмешливо ответил:

– Я вообще-то здесь живу!

– Вот как? А мне сказали, что тебя не будет, – неловко сказала я.

На шум в коридор вышла Яра:

– Дэн, изволил появиться! – подразнила она брата, – Лен, пойдем, чай стынет, ты совсем с лица спала!

Девушка утянула меня на кухню, а Дэн ушел в ванную, успев удивленно хмыкнуть мне в след. Похоже мокрая футболка не оставила простора его воображению.

На кухне было тепло, пахло травами и медом. Огромная кружка, похожая на бульонную стояла на столе рядом с блюдцем полным бутербродов и печенья. Я довольно обняла чашку и вдохнула аромат: яблоки, шиповник, ромашка, мед, и немного имбиря. Сказочно вкусно и полезно! Я наслаждалась каждым глотком, Яра пила сок и болтала. Потом ее позвала мать, а я осталась медитировать над тарелкой.

Вскоре хлопнула дверь – Дэн вышел из ванной, одетый в домашние брюки и футболку с длинным рукавом. Право, хотелось немедля снова схватиться за наброски, но я упорно пила чай, отщипывая крохотные кусочки сыра. Парень молча налил себе чаю, сел напротив и моментально смел половину бутербродов. Я уже собиралась встать и уйти в комнату Яры, но в это время она сама вошла в кухню вместе с родителями:

– Лен, мама хочет наброски посмотреть, можно? – спросила она.

Я согласно кивнула и добавила:

– Лучше принеси сюда, здесь свет теплее.

Ярослава тотчас убежала в комнату и вернулась с ворохом листов. Стол освободили и начали выкладывать на него по листу, рассматривая наброски. Профиль, рука, вскинутая в жесте, фактура ткани, переданная сангиной и соусом, я смотрела на наброски и видела несовершенство линий и форм. Когда пошли наброски Яры на подоконнике, Дэн первым заметил, что штора, свисающая за ее спиной, превращается в силуэт мужчины. С каждым листом фигура обрисовывалась все четче, и наконец парень недовольно свел брови и ткнул в изображение:

– Кто это?

Я пожала плечами:

– Кто-то близкий, кому хочется стать ближе.

Мама Яры остро глянула на меня, а потом повернула набросок дочери:

– Дочка, кто это, не знаешь?

Яра мельком бросила взгляд на силуэт и пожала плечами:

– Ромка, наверное, только у него так уши торчат! – и девушка ничего не заметив вернулась к последнему эскизу, самому полному и точному.

Ярослава даже не заметила, что ее мать убрала тот самый листок в шкаф, а Дэн посмотрел на меня очень странно: одновременно недоверчиво и пронзительно. Последнюю точку поставил отец моей модели, он коротко и емко поблагодарил за труд, похвалил и напомнил, что пора спать. Мы разошлись, забросили стирку, выключили свет, и сонна подруга проговорила:

– Странно, что Дэн приехал, да еще и остался, говорил, что работы много, а сам, наверное, просто есть хочет, – тут Яра хмыкнула, покрутилась и уснула.

Утром вставать не хотелось страшно. Как всегда, после таких «выплесков» хотелось спать, есть и ничего не делать целый месяц, но студенческая жизнь требовала своего. Пришлось подниматься, пить кофе, который сварила мама Яры, плестись в ванную под насмешливым взглядом такого же сонного Дэна. Не удержавшись я показала ему язык и получила такую же гримасу в ответ. Глажка высушенных машинкой вещей доставила мне мало удовольствия, но идти в мятом не хотелось. Прическа, шарф, побежали!

К моему удивлению ровно в семь пятьдесят мы очутились на крыльце нужного корпуса. Пока Яра договаривалась со мной о следующем сеансе, нам досталось много недоумевающих взглядов, потому что Дэн и не думал отходить в сторону. Наконец попрощались, я побежала по оплывшим ступенькам наверх. Через минуту мокрая подошва скользнула по отполированному множеством ног краю, и я повалилась вперед с мыслью, что надо закрыть руками лицо, но… меня с двух сторон дернуло вверх и на какой-то миг я зависла опасно, качаясь над лестницей и в ужасе боясь открыть глаза:

– Прекраааснааяяя, под ноги надо смотреть! – от знакомого голоса мурашки пробежали по всему телу, и я осмотрелась.

Справа меня держал Макс. Его зеленая челка топорщилась от влаги, а глаза блестели вызывающе и насмешливо. Слева стоял Дэн, его взгляд был упрекающим и к счастью парень молчал. Встав на дрожащие ноги, я одернула блузку и неверным голосом сказала:

– Спасибо!

Продолжение благодарной речи заглушил звонок, и мы разбежались в разные стороны проводив друг друга взглядом.

Несколько пар все было тихо, я прилежно писала лекции, а по аудитории разбегались шепотки, на которые я не обращала внимания. В перерыве меня изловила Алинка и допросив с пристрастием – что это было такое на крыльце и на лестнице выложила мне местные сплетни:

– Карина и Лилька считают, что ты разыграла падение, потому что видела, как парни идут за тобой, Наташка и Ульянка думают, что это очень романтично, а Лариска и Алка говорят, что падать ты не умеешь, у них бы это получилось изящнее.

Подружка хихикала, а я тоскливо смотрела по сторонам. Все как я думала – куча любопытных взглядов, смешки, подколки, бррр. Несколько дней я молча терпела пересуды, надеясь, что все затихнет, но куда там! Ярослава уговаривала меня поехать к ним писать ее портрет почти каждый день. Порой я отбивалась семинарами или вечерними лекциями, но в этом случае меня провожал Дэн, невозмутимо ожидающий у раздевалки. На мои отказы он отвечал, что я еще не закончила портрет, а он не позволит обижать сестру.