Елизавета Соболянская - Недетские игры

Проигнорировав смех, я критически оглядело предложенное колено и выдала вердикт:

– Костлявое! Лучше сяду на стул! – тут кстати открылась боковая дверь и парочка студентов занесла по «букету» стульев.

Я успела перехватить один и села прямо в проходе чуть выше «камуфляжных». Парни начали оглядываться и перешептываться. Им явно было скучно, а тут такое развлечение, что-то задумают? Стараясь не обращать внимания на их шепотки, я вынула блокнот и пенал, тут хорошо будет смотреться гелевая ручка поверх цветных карандашей, а кое-где можно и тонким маркером акценты сделать…

Пока я набрасывала широкоплечие фигуры в камуфляже, парни продолжали гудеть, и едва прозвенел звонок все разом повернулись ко мне:

– Девочки, – лааасковенько заговорил Макс, разглядывая рядок наших ландшафтниц, спешащих к двери, – у нас тут с Пашей спор возник, – блондин кивнул на смуглого шатена с перебитым носом. – Он утверждает, что сможет выбить в тире девятку.

– На что спор? – оживились девчонки, стреляя глазками.

– На пиво, – буркнул Паша, явно недовольный всеобщим вниманием.

– Идем в тир? – поднялся Макс.

– Идем!

Вся толпа поменяла направление и меня понесло вслед за всеми как щепку, попытки вывернуться пресекались счастливой Алинкой. Подружка страшно любила всевозможные соревнования и конкурсы.

В тире все было серьезно: полоса для зрителей, «карманы» для стрелков, очки, наушники, перчатки… Павел встал к полосе, дождался сигнала и начал стрелять. Через стекло доносились только глухие толчки воздуха. Потом мишень поехала вперед, и парень разочарованно застонал: одна пуля ушла в «семерку». Макс довольно хмыкнул, и сам встал к рубежу. Попал в хорошо, только одна пулька засела на границе «восьмерки» и «девятки».

А вот дальше началось безобразие. Блондинчик вышел к зрителям и начал хвастать своей удалью и мастерством, подкалывать побуревшего от унижения Павла, я психанула и резко ему сказала:

– На что спорим, что я попаду в мишень точнее, чем ты?

– Ты? Не смеши!

Я знала на чем строилась его уверенность. В университете каждый год проводились соревнования по стрельбе, и я никогда в них не участвовала, и тем более не побеждала.

– Спорим? – во мне разгорелся азарт, – если проиграешь, выкрасишь свою шевелюру в синий цвет! Целиком!

– Спорим! – с ленивым пренебрежением отозвался парень, – если проиграешь, покажешь сиськи! Всем!

Я кивнула, соглашаясь, но он потребовал «официального» заключения пари с разбиванием и свидетелями. Я выдержала все это полыхая румянцем, но не от стыда, как думал парень, а от гнева. Вот терпеть не могу, когда кичатся, да еще и унижают при этом других!

Мы вышли к рубежу.

– Сиськи! – подмигнул мне Макс, – давно хотел посмотреть!

– У твоей мамки сиськи, – огрызнулась я, – а у меня грудь!

Потом надела наушники и перестала его замечать. Пусть разевает рот, как рыба в аквариуме, не важно! Сейчас самый важный момент – слиться с оружием, ощутить его и всем телом толкнуть пулю вперед!

Когда мишени подъехали и закачались у наших лиц, зрители зааплодировали, а я поморщилась и повернулась к ошеломленному Максу:

– Синие волосы. Завтра, как договаривались! – потом положила инвентарь и вышла из тира.

Алинка догнала меня только внизу, давясь от смеха:

– Ленкааа! Ну ты даееешь! Макса внизу все парни успокаивают! Столько версий «да она просто баба и ей повезло» я в жизни не слышала!

Я дернула плечом, усмиряя разгоряченную кровь:

– Сам дурак. Если я не участвовала в соревнованиях, это еще не значит, что я стрелять не умею.

– Да я помню, что ты КМС по стрельбе, – радостно чирикнула Алинка, – но ты ж не выпендриваешься, значок не носишь, вот он и попал. – Потом она сделала большие глаза: Лееен, а если он правда волосы покрасит?

– Если не покрасит, его сами парни засмеют, – заметила я, – так старался, свидетелей вызывал, – тут мне самой стало смешно, но я сдержалась.

Следующие лекции прошли в напряжении. Все обсуждали мой поступок, прикидывали, могло ли мне повезти, и что теперь будет делать Макс. Новости по факультету разносились быстро, так что к нам в аудиторию регулярно заглядывали парни и девчонки с других курсов, тыкали в меня пальцем, ужасались и пропадали. Мне пришлось уговорить Алинку проводить меня до остановки, до того достало это всеобщее внимание.

Вечером я как обычно что-то готовила, что-то учила, чертила и рисовала, слушая любимый микс из треков, собранных со всего мира. Соседки мои ночевали в другом месте, зато оставили полную раковину грязной посуды, которую я принципиально не стала мыть, но посыпала на всякий случай порошком от тараканов.

Утром почти проспала, быстро схватила сумку, тетради, пенал, блокнот, накинула куртку и побежала в универ, забыв накраситься и причесаться. И вот, когда я такая красивая, ввалилась в холл за пять минут до звонка, меня встретила гробовая тишина. Я на миг растерялась, осмотрелась и все поняла.

У колонны стоял Макс. Он как обычно был потрясающе красив и элегантен в джинсах, в темной рубашке и куртке, но не это привлекало к нему особенное внимание. Его роскошные светлые волосы отливали густой синевой в свете потолочных ламп. Зеленые глаза полыхали вызовом, но я не растерялась, демонстративно оценила его прическу и сказала:

– Зачет! Жаль, что не зеленый! – и пошла дальше.

Все громко выдохнули и занялись своими делами и только Макс довольно долго сверлил взглядом мою спину. Я не чувствовала себя виноватой и была просто уверена, что случись мне проиграть, блондин заставил бы меня раздеться по пояс прямо там, в просторном «предбаннике» тира.

На лекциях многие оборачивались на меня, чтобы поглазеть, девчонки шептались и делали «страшные глаза», но я упорно писала в тетради, и постепенно все затихли. Зато другие парни неожиданно начали обращать на меня внимание. Со мной здоровались, что-то спрашивали, приглашали прийти в тир пострелять, или побегать на стадионе. Самые решительные звали в кафе или на вечеринку, но я делала квадратные глаза, блеяла «скоро сессия» и старательно пряталась за спины первых красавиц курса.

Макс спокойно отходил две недели с синей головой, а потом смыл тоник и… покрасил волосы в зеленый. Когда я торопливо вошла в холл он отлип от любимой колонны и крикнул через зал:

– Эй, Прекрасная! Так лучше?

Я молча подняла большой палец и скрылась в коридоре. С той поры у меня появилось прозвище, вроде и не обидное, но с моими лицом и фигурой звучавшее насмешкой.

Кстати Дэн свое обещание сдержал. Тем же вечером, после лекций Алинка помахала у меня перед носом пачкой билетов на танцевальный конкурс:

– Идем, показательные выступления, второй ряд, за спинами жюри, все увидим и услышим!