Лана Мейер - Похититель душ 2

– Ты знаешь, как прекратить свои мучения, Иса. И могла бы давно сделать это, – Минора наклоняется ко мне, и опускает голос до шепота, больше напоминающего шипение ядовитой кобры. – Отдай мне свою силу, рия. Отдай добровольно. И обретешь покой.

– Я никогда. Тебе. Ничего. Не отдам. Делай со мной что хочешь, но я не сдамся. Никогда. Какие бы пытки ты для меня не приготовила, я не сделаю того, о чем ты просишь, – проговариваю каждое слово, наблюдая за тем, как бледное лицо Миноры приобретает оттенок помады.

– Inervesto! – оскалив белоснежные зубы, вскрикивает жрица. Оставленные ведьмой символы вспыхивают под кожей, пока я кусаю губы до крови, из последних сил сдерживая крик. Боже, она только этого и ждет. Мои слезы, мой крик и моя боль – это то, что вознесет ее на вершину блаженства.

– Кричи, маленькая рия. Ты можешь закончить эту пытку прямо сейчас, пока я не скормила тебя одному из своих гончих псов, – прикасаясь к моему плечу, Минора резко разворачивает меня к зеркалу.

Я несколько месяцев не видела себя. Я и сейчас не вижу себя… по крайней мере, мне не хочется верить в то, что это изможденное существо в отражении – я.

Прежде серебристые и воздушные локоны превратились в безжизненную солому, едва прикрывающую маленькую грудь, и острые ребра, выступающие под белой, почти прозрачной кожей. Темные круги под глазами, кажется, занимают теперь половину моего лица, а от полных губ осталась иссохшая тонкая линия. Я уже не говорю о многочисленных кровавых шрамах, уродующих и покрывающих мое тело от пяток до корней волос. Это ужасно. Я вряд ли когда-то вновь увижу себя прежней… Мне страшно, противно… смотреть на эту незнакомку в отражении. Мне даже трудно поверить в то, что Фелика способна исцелить такие увечья.

Минора отняла у меня все. Мою красоту, мои жизненные силы, светлые воспоминания и свободу. Гордость и непоколебимое желание предъявить ей счет, когда все это закончится – вот, что у меня осталось. Если закончится…

– Убей себя, Мандиса. Сделай это. Он все равно никогда не захочет такое тело, – нашептывает Минора, пока я продолжаю с ледяным ужасом рассматривать свое отражение. Минора подходит ко мне ближе, проводя по моим выпуклым ребрам своим длинным жезлом, увенчанным красным камнем, который вспыхивает каждый раз, когда она произносит заклинания. – Ты же знаешь, что нужно сделать.

Конечно, я знаю. Ведь Минора еще несколько месяцев назад просветила меня в свой гениальный план: чтобы передать ей свою силу, и избавить себя от пыток, боли, и пребывания здесь, я должна совершить простой ритуал: проткнуть свое сердце орудием, принадлежащим тому, кому я хочу отдать свою силу. Ее жезлом.

И иногда мне кажется, что мне стоит закончить все это. Ни один человек не вынесет подобных мук, и я не понимаю, что именно еще помогает мне держаться.

Но я выстою, несмотря ни на что. Хотя в это так трудно поверить сейчас, когда, наконец, смотрю на свое хрупкое тело, запятнанное грязью и каплями крови, вдоль и поперек, исполосованное шрамами.

Он все равно никогда не захочет такое тело.

Эти слова причиняют мне боль, потому что я знаю, что это правда. Кэлон никогда не любил меня, им двигала лишь похоть – и все его сладкие речи, и обещания ничего не стоят. Он просто. Хотел. Трахать ту, что предназначена Правителю. Вот и все. Почему я не понимала этого в Нейтральных землях? Я была слепа… и пьяна от чувств, которые на меня обрушились.

Мне бы хотелось вернуться в Нейтральные земли, хотя бы на один чертов миг, и отравиться Агатусами до беспамятства. Погрузиться в бесконечный сон, растянувшись на вечно зеленой поляне, перед входом в пещеру оракула, остаться на веки там, где нет боли, где нет… ничего, и никого, кроме нас.

Но есть то, что может быть хуже этих отметин. Теперь я знаю, что эта тварь делает с другими пленницами. Мою соседку по темнице, Мию, Минора забирает один раз в неделю, и через день, возвращает ее. И лучше бы Миа не рассказывала мне правды о том, что с ней происходит за пределами нашей камеры.

Все слухи о Миноре были верны. Очевидно, все жрецы питают свои силы не только вступая в физическую близость, но и наблюдая за тем, как простые смертные придаются своим порокам под их влиянием. Минора подавляет в Мие все человеческое с помощью магии, пробуждая животные инстинкты и жажду неутолимого желания плоти.

А потом бедняжка просыпается в камере, и понимает, что наваждение исчезает. Остаются только следы от рук нескольких мужчин на ее коже.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, маленькая рия. Ты знаешь, что тебя ждет, благодаря своей милейшей подруге Мии. Признаюсь, я не хотела отдавать тебя ни одному своему псу, пока ты была такой красавицей. И не хотела, чтобы они пачкали тебя, понимаешь, о чем я? Сердце влюбленной рии, куда сильнее. Но мне надоело ждать, пока ты сломаешься. Надоело! Ты готова обслужить мой харим, Иса? – Минора за пару шагов преодолевает расстояние между нами, и прикасается костяшки пальцев к моей щеке, с обманчивой нежностью поглаживая мое лицо. – Твоя кожа до сих пор, как бархат. Как думаешь, что сказал бы Кэлон, если бы увидел, как тебя жадно берет один из моих псов? Один из моих верных рабов. А может несколько? – тварь кривит губы, поглядывая в сторону входной двери. – Август. Ко мне, – отдает приказ Минора, подзывая неизвестного мне мужчину, словно выдрессированного щенка, заливаясь очередной порцией раскатистого смеха.

Я слышу тяжелые шаги, которые могут принадлежать только мужчине, и прикрываю глаза, не желая видеть того, кого Минора назвала «псом». Она не посмеет этого сделать… черт возьми, не посмеет.

Я не смогу… не выдержу такого унижения. Каждый вдох дается все труднее, по мере того, как я чувствую приближение неизвестного.

– Милая, открой глазки. Тебе нравится Август? Один из лучших в моей скромной коллекции. Посмотри, какое у него великолепное тело. Я сказала, смотри! – шипит Минора, и мое тело пронзает очередная вспышка неимоверной боли, после которой я резко открываю глаза, чтобы одарить эту тварь своим испепеляющим взглядом. Как глупо и наивно… мой взгляд давно стал пустым, безжизненным, едва живым. И мне не нужно видеть себя в зеркале, чтобы понимать это.

– Никого не напоминает? – мурлыкает Минора, нежно приобнимая Августа, стоящего прямо напротив меня. Образ этой парочки расплывается перед моими глазами. Меня окутывает ужас, парализующий грудь, и я ощущаю невыносимый приступ удушья.

– Смотри, девочка, тебя ждут чудесные, феерические ночи, в компании моих мальчиков. Ты ведь не против? – сладким голосом напевает жрица, поглаживая стальные мышцы своего безликого раба. Ее аристократически длинные, бледные пальцы скользят по его обнаженному торсу, и меня передергивает от этого зрелища и плотоядных улыбок этих двоих. К горлу стремительно подступает тошнота, и я окончательно перестаю дышать, для того, чтобы удержать внутри себя остатки вчерашнего пресного ужина из холодной каши.