Алекс Д - Похититель душ

По моим щекам беспрерывно текут слезы, и я не смогу объяснить их причину, даже если очень захочу. Меня не покидает единственная мысль: я хочу домой.

Дом…у меня никогда его не было. Даже рядом с Крисом я не чувствую себя так, словно я на своем месте.

– Я убью тебя, Мандиса, — вздрагиваю, снова заслышав знакомый голос. Кэлон. Кто такой Кэлон? Горячее дыхание обдает мочку уха, но, когда я медленно поворачиваю голову, рядом никого нет.

Я просто сошла с ума. Наверное, с таким образом жизни – это рано или поздно должно было произойти.

«Да придет в теплые земли разрушенного храма Великий Царь, сокрушив всех наследников Правителей Минтаки, и овладеет он зеркалом Креона и поднимет Аспис Элиоса и скажет всем живущим на земле и небесах – Я один буду править вами. И никто, ни Боги, ни твари земные не смогут сокрушить моей власти. Да будет так».

Пророчество, высеченное на руинах храма Арьяна.

Элиос, дворец Нуриэля Эриданского.

3218 год после крушения Минтаки.

Я рассеяно наблюдаю за игрой света, проникающего в огромный зал через отверстия в высоких сводах. Аметистовые блики отражаются, играя на гладкой поверхности Семи Зеркал Креона (см. Глоссарий.) . Я бесстрастно слежу за причудливыми тенями по ту сторону Порталов. Они всегда спокойны, и в отражении каждого перемещаются скручивающиеся в звёздные воронки галактики и вращающиеся сферы эфира. Я могу войти в любое из них, но позволяю себе подобное только в исключительных случаях. Праздное любопытство недопустимо. Проклятие Богов уже однажды настигло землю минтов. Нельзя нарушать и без того хрупкое равновесие Элиоса, небольшого государства, образовавшего на руинах некогда процветающего острова Минтака. Исчезнувшие в Зеркалах Креона не возвращаются. И это закон, который не нарушался тысячелетиями для сохранения мира во Вселенной.

Я темный жрец и последний из хранителей Врат (см. Глоссарий), верный подданный и командующий армией и флотом Нуриэля Эриданского, его правая рука во всех вопросах.

Сегодня я приближу нас еще на один шаг к свершению Пророчества. Я чувствую вибрирующие отголоски Божественного Ори совсем близко. Их излучает девушка, которую три месяца назад мои слуги выкрали из храма Аминак, последняя из дочерей одного из семи Правителей, посвятившая свою жизнь служению Ори. Рию ( см. Глоссарий ) похитили прямо из храма и насильно привезли во владения Нуриэля. Все это время девушка готовилась к ритуалу жертвоприношения в тщательно охраняемых покоях, где о ней заботились, как о самой дорогой гостье Правителя. Однако нашего гостеприимства оказалось недостаточно, чтобы она смирилась со своей участью.

Чувствую ее страх сквозь несколько этажей каменных залов и спален, соединяемых длинными коридорами и лестницами. Мои ноздри трепещут в предвкушении. Концентрированная смесь ужаса и отчаяния, испытываемая девушкой, так сладостна, так желанна. Они редко приходят сюда смиренными и до последнего вздоха в этом мире ждут, что светлоликий Ори обратит на них свой взор и спасет своих жриц от участи быть принесенными в жертву на алтаре темного Бога. Но ни мольбы, ни просьбы не отменят предначертанного.

Пророчество скоро свершится. С каждой жертвой на землях Элиоса и Креона остаётся все меньше наследников, свергнутых Семи Правителей Минтаки.

Несколько сотен лет мы с Нуриэлем вели кровопролитные жестокие войны с другими претендентами на престол Великого царя, убивая их одного за другим, прочищая себе путь к абсолютной власти. Все сильные противники погибли, поверженные нашей несокрушимой силой и мощью, но остались прекрасные и хрупкие жрицы Ори, умеющие скрываться, а не вести открытое противостояние.

Время кровавых войн окончено. Днем и ночью мои стражи рыщут по землям Креона и Элиоса в поисках оставшихся в живых наследниц павших Правителей.

Одна из них совсем рядом…

Серебряный луч скользит с высокого свода по каменным стенам и теряется в Третьем Зеркале Креона. Вращающаяся звездная туманность рассеивается, словно пронзённая светом, и мерцает, искрит, принимая причудливые формы, заставляя меня вскинуть голову и пристальнее всмотреться с мятежную поверхность портала. Расширяющаяся воронка сжимается, словно исчезая, и снова возникает в абсолютной тьме и разрастается, стреляя в разные стороны серебряными молниями. Это впервые, когда врата начинают реагировать еще до того, как я перемещаю в них лишенную силы жертву.

– Ты это видишь? – спрашиваю я у бесшумно приблизившегося ко мне Нуриэля. Он встает рядом со мной, плечом к плечу в центре круглого зала, поочередно переводя взгляд с одного Зеркала Креона на другое. Я ощущаю его смятение, когда взор Нуриэля достигает необычайно активно проявляющего себя третьего портала.

– Да, Кэл. Я вижу, – мрачно кивает он. Закутанный с головы до ног в отороченный белым мехом длинный красный плащ с вышитыми на нем символами его власти Нуриэль выглядит встревоженным, когда я перевожу на него взгляд. – Ты думаешь, это Плейона? Из-за нее Зеркало искрит? Неужели мы нашли ее? И это Ори подает нам знак, что мы близко?

– Возможно, Нур, – киваю я, скептически отмечая теплую белую куртку, выглядывающую в распахнувшихся полах плаща Правителя.

– Ты все время мерзнешь, – говорю я, доставая из ножен кинжал с закруглённой рукояткой и мерцающими внутри лилово-серебристыми потоками концентрированной энергии.

– Мой отец был одним из Семи Правителей Минтаки, Избранником Светлого Ори. Во мне течет горячая кровь моих божественных предков, – высокомерно вскидывая голову, произносит Нуриэль, снисходительно скользнув взглядом по моей тонкой черной накидке, прикрывающей кожаную безрукавную тунику на шнуровке и таким же штанам, заправленным в высокие сапоги. – И Сах свидетель, здесь холоднее, чем в Креоне, а ты выглядишь так, словно полуденное солнце освещает этот промёрзший зал.

– Там не так уж и холодно, Правитель, – отвечаю я, в знак почтения опуская голову. – И поверь, здесь намного теплее чем там, откуда я родом.

– Белые слезы Ори, – изумленно восклицает Нуриэль. Из его губ вырывается струйка пара. Он протягивает руку открытой ладонью кверху, и я тоже замечаю опадающие ледяные крошечные кристаллы, кружащиеся в хаотичном танце, прежде чем растаять на ладони Нуриэля.

Это странно, но глядя, как маленькие капельки утекают сквозь смуглые пальцы Правителя, я невольно вспоминаю совсем другие ладони, тонкие и изящные с длинными пальцами и розовыми ноготками. Такие бледные и хрупкие, как сама их обладательница. Мандиса . Это имя должно было стереться из памяти спустя череду столетий и других женщин. Я не вспоминал ее веками. Но сейчас, когда приближается время очередного жертвоприношения, перед моим внутренним взором мелькают огненного цвета волосы. Непокорившаяся, недоступная. Первая рия, которая не поддалась чарам; первая рия, которой были невыносимы мои прикосновения. Она всегда была для меня вызовом, который я принял и не разу не отступил. Какие громкие слова, однако, но они так мало значат в любом из миров, которые я видел своими глазами за века, которые прожил. Куда больше говорят поступки и действия, оставляющие нестираемые временем шрамы….