Елена Кутузова - Полет Цикады

– Я предлагал! – хмыкнул в ответ рораг.

– Ну уж нет, – отрезала Анна. – Раз дела отложишь, два отложишь, а потом и вовсе ничего не захочется!

– Так может… и ну их, эти дела? – Эйр снизил голос так, чтобы даже стоящие рядом рораги не услышали.

От низкого, чуть вибрирующего баритона у Анны мурашки по коже побежали, она с трудом удержалась, чтобы не впиться в губы, находящиеся совсем рядом, только голову слегка повернуть… Вместо этого она зябко передернула плечами и поправила шарф, закрывающий грудь:

– Тогда и… остальное быстро наскучит. Я за разнообразие!

– Так его как раз немало… в остальном.

Внизу живота стало горячо, и сладкая истома охватила тело. Анна порадовалась, что полулежит, но инкуб за спиной ничуть не помогал прийти в себя! Объятия сжались чуть сильнее, ладони скользнули по плечам, сдвигая шарфик, что Анна поправляла с таким тщанием, и теплое дыхание коснулось обнажившейся груди.

Несмотря на жару, по телу прошел озноб. Соски затвердели, захотелось выгнуться навстречу этому мужчине, почувствовать его руки, ноги, губы…

– Нам пора, – Анна едва сумела взять себя в руки и встала.

Эйру хватило мига, чтобы из возлюбленного превратиться в телохранителя. Он поднялся на ноги одновременно с Наири и отступил, пропуская её вперед.

***

Теперь Анна шла пешком. Открывали процессию жрецы в синих балахонах. Солнечные зайчики, проникая сквозь купол, усеивали их чисто выбритые головы разноцветными бликами. Анна каждый раз едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

За служителями Храма семенили спиной вперед девушки, едва достигшие возраста вступления в брак. Легкие юбки из шелковых полос крепились на талии широкими поясами и составляли всю их одежду, не считая широких браслетов и ожерелий из золотых и серебряных пластин с вкраплениями синих камней.

Легкие корзинки покачивались на головах, словно лодочки, и лепестки жасмина и роз вырывались из них ароматной метелью.

Справа и слева от Анны, за её плечами, бесшумно двигались телохранители. Эйр – всегда. Тайкана же время от времени заменял кто-нибудь из рорагов Внутреннего Круга.

– Ты никуда не торопишься?

– Наири? – он даже в Храме не открыл лица.

– Ты же всегда исчезаешь по каким-то важным делам, Тайкан.

– Самое важное для меня в жизни – вы, Наири!

– Льстец! – хмыкнула Анна.

Сейчас она уже могла позволить себе легкие шутки в сторону этого телохранителя. Его рана если и не затянулась, то уже не кровоточила, истекая жаждой смерти. Тайкан научился жить и даже находил в этом приятные стороны.

Сразу за ним шли Хон со своей записной книжкой и Рийта. Она чутко прислушивалась к шагам за своей спиной. Не приведи Небо, хоть одна из фрейлин споткнется или засмеется невпопад! Девушки знали суровый взгляд бывшей старшей королевской фрейлины и изо всех сил старались не нарушить церемонию даже неуместным вздохом. Рийта оставалась спокойной, но наказание всегда находило нерадивую девушку.

Замыкали шествие молодые жрецы и послушники. Их юные голоса обгоняли процессию, а легкие серебряные и медные гонги, которые молодые люди сжимали в руках, наполняли Храм ритмичными звуками. Эхо подхватывало их и превращало в дивную мелодию, так что в главный зал Храма Наири вошла во всем блеске своей славы, и шлейф гимна вился за её плечами.

Ступеньки начинались прямо от входа. Анна поднялась на первую, потом на вторую, стараясь двигаться в такт мелодии. Строй жрецов разделился на две цепочки и обогнул постамент справа и слева. К трону на его вершине Анна поднялась только в сопровождении Эйра.

Резная раковина, предназначенная скорее для того, чтобы в ней лежали, а не сидели. Белый мрамор с серебристыми прожилками приятно холодил ладони, а подушки и покрывала из тончайшего хлопка покрывали пружинистую основу. Фрейлины, не смея выпрямиться во весь рост, стояли на коленях. Одна работала опахалом, вторая держала поднос с фруктами и напитками. Рийта же зорко наблюдала за порядком.

Как только пронзительный голос жреца оповестил о явлении Воплощенной Лилит, все, исключая Эйра, ткнулись лбами в пол.

– Как же мне это надоело! – шепнула спутнику Анна.

– Принимай это как должное, – подмигнул Эйр и протянул руку, помогая поудобнее устроиться на подушках. Сам же отступил в тень балдахина, почти скрывшись за его складками. Анна скосила глаза вправо – там, зеркально повторив движение командира, застыл Тайкан. И когда только успел подойти?

Жрец под аккомпанемент флейты начал восхваление достоинств Наири. Каждый раз, как он делал паузу, раздавался звук большого барабана, и присутствующие дружно кланялись, так что казалось, что это они выбивают лбами звук из пола, украшенного сине-серебряной мозаикой.

Церемония длилась и длилась. Анна, чтобы не заснуть, то грызла орешки в глазури из красного перца, от чего её кидало в жар, то ела мелко перемолотый лед, пропитанный сладким фруктовым сиропом. Помогало мало. И Эйр молчал, не смея отвлечь Наири от столь важного дела.

Но то, что следовало за монотонными песнями жрецов, бесило Анну до боли в животе. Раз в две недели бездетные пары собирались в Храм, дабы вымолить у избранницы Лилит великий дар. И к тому, как они это делали, она так и не смогла привыкнуть.

Когда Анну впервые привели в этот Храм, никто даже не подумал предупредить о происходящем. В результате, когда зал залила музыка, и жаждущие получить милость Лилит скользнули вперед, она едва не сбежала. А уж когда поняла, чего ждут от неё самой… Истерика наполнила зал, напугала посетителей, и жрецы не знали, как успокоить бьющуюся в крепких руках телохранителей Наири. И это заставило их искать компромисс. Раз за разом Анна отметала все варианты, но постепенно менялась и она. Обычаи, обряды, нравы Эстрайи понемногу накладывали свой отпечаток и на женщину из другого мира. Анна уже не спешила уйти с тропинки, если видела в кустах старающиеся уединиться парочки, а их стоны не разжигали пожар на щеках. А когда сама поняла, какое наслаждение дарят влюбленные друг другу, примирилась со многим. Однако полностью принять обычаи Храма Белых Облаков так и не смогла. И ритуал, что проводили сегодня жрецы, так и остался измененным.

Анна привычно откинулась на подушки и прикрыла глаза, ожидая первых звуков музыки.

Где-то под расписным куполом осторожно застонала струна. Смычок ласкал её сладко и нежно, и эхо подхватило тихий вздох.

Анна отпила из оправленного в золото и сапфиры кубка. Чистая вода смочила горло, а ведь раньше ей подавали только вино. И устрицы, и пряные закуски, чтобы взбудоражить кровь. Просьбы сменить традицию жрецы словно не слышали, пока Анна не объявила голодовку. Несколько часов в жару, без питья, дались нелегко. Тайкан с Эйром чуть не разнесли Храм, считая, что жрецы решили сгубить последнюю надежду Эстрайи. То, чего не смогла добиться Наири, сделали два телохранителя.