Игорь Мазуренко - Траурная весна. Проза

Я не покину сновидения, пока остается надежда остаться в нем навсегда и – наконец – разглядеть темные крылья, уносящие угрюмца в серебристые дали, где пиры вперемежку с чумой. Включи свет, ради всего святого – демон судороги, исторгший из омертвевших уст, как каплю воска, краткую песнь (…всего святого) в замкнутом пространстве внутреннего дворика, и вспышка во мгле темных крыльев ярче последнего крика самоубийцы (…святого) – шепот: что таит прикосновение? – шепот-огонь, пальцы-воздух, память-вода, – стихии, заледеневшие в единый миг. Взмах темных крыльев, и волна земли настигнет угрюмство и песнь, и подземный лай встревоженного пса.

Возвращаясь аллеей недосмотренного сна, я внезапно рассмотрел китайскую крышу нелепой беседки, в которой рождался дивный голос; голос пел имена улыбок, пробивал бреши в непобедимой фаланге ночных заблуждений спящего, начни она свое безмолвное движение – раскаленные копья сомнения, жалости и бессилия уже покачнулись, устремленные в черепную твердь. Голос пел имена улыбок нескончаемого прощания, я различал не слова, а тысячи переплетающихся нитей – ни одной ожившей улыбки, ни одной спасительной подсказки памяти, только отчаяние, похожее на вечернюю усталость слепого. Только отчаяние верный спутник сновидения, отчаяние невысказываемое, длящееся тысячу лет в этой случайной гостинице с неправдоподобно длинным коридором, мерцающей точкой окна в конце, только отчаяние позволяет прикоснуться к приоткрытым губам спящей (в июньской траве, полной ящериц, прохлады живых губ, ветерков дыхания), и бесплотное облако медленно накрывает тенью шепот, шепот спящей: ты мне снился иногда… и там, во сне, я не боялась твоего прикосновения, когда ты робко проводил пальцами по моему лицу, пальцами – словно крылом, и я пела от радости, что мне снится прикосновение крыла и мой голос… глупый сон, такого не бывает, но я слышала свою песню, теперь я проснулась, а у тебя нет крыльев, какая жалость… ради всего святого, включи свет.

Коридор нескончаемей сновидения, в полной темноте странник бежит к распахнутому окну, окну во внутренний забытый дворик, в замкнутом пространстве которого ни птиц, ни детей – только голос, дивный голос, прощальное эхо…

Рисунок автора И. Мазуренко

1.1988

«Только не говорите, что вымысел вам приятен», – сказал оборотень. – «Более всего меня раздражает…» – начал я неторопливо, но оборотень выскочил на лестничную площадку и прокричал вслед удаляющейся вампирше: «Подумайте и помолчите… И мы расстанемся впервые без безобразного скрежета самолюбий и безвкусного смешения мнений! Мы расстанемся весьма довольные собой, упоенно повторяющие странную мысль: какие мы несовременные люди», – напевая и пританцовывая, направился оборотень в кабинет.

И его терпеть, подумал я сокрушенно, а вслух произнес: «Более всего меня раздражает склонность моих знакомых пересказывать свои сны. Первое: я почти никогда ни на грош не верю ни единому слову. Пусть какое-то слабое видение, колыхание тени, пусть знакомая физиономия с ирреальной речью, но увязывать все это в правильный сюжет с двумя-тремя погрешностями (странностями) для пущей веры… Чем длиннее сон, тем скучнее. Гораздо веселее слышать: – я видел во сне собаку… м-мм… она лаяла».

Оборотень замурлыкал, схватил карандаш, тетрадь: и второе?

– И второе, – промолвил я уже совершенно обиженным голосом, – глубокомысленные попытки толкования снов. Да, это интересно, но это области литературы, вторжения неуместны. А вы с толкованиями и с безумной жаждой прикоснуться к дальним и близким источникам жизни будущей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.