Олег Рогозин - Тринадцатый отдел. Книга вторая: Заклинатель змей

– Какая прелесть, – произнес тот, наконец, с трудом оторвавшись от издевательств над жирафом. – Сами их делаете?

Бумажных фигурок на столе уже скопилось с пару десятков – участковый сохранял наиболее удачные опыты.

– Сам, конечно. Тут, знаете ли… времени свободного хватает.

– Я так и понял, – посетитель откинулся на стуле, просканировал Костю внимательным взглядом серо-голубых глаз и неожиданно улыбнулся. – А вот это, на шкафу, что за… фаллический символ?

– Это цветок гладиолуса, – Миронов мрачно посмотрел на указанный «символ», отметив про себя, что вообще-то, фигурка действительно выглядит довольно неприлично… переделать ее, что ли, распустить пошире соцветия, чтоб стало очевидно, что цветок это, цветок, понятно? А вовсе не то, что жизнь демонстрирует ему последние полгода.

– М-да, восточная культура такая восточная… – невпопад сказал ГРУ-шник, все рассматривая злополучный цветок. – Забыл представиться – майор Рогозин, Тринадцатый отдел ГРУ. Ваш рапорт передали мне, жаль, что не сразу. Что у вас здесь происходит, расскажете?

И Костя рассказал. Обстоятельно, подробно, зачитывая пометки в блокноте, с комментариями и собственными выводами. О змеях, пауках, мертвых младенцах. О сообщении Ольги Митрофановны про «черта» и нескольких аналогичных – от других людей. И о сомнительном местном фольклоре, корни которого, впрочем, явно уходят в повальный хронический алкоголизм. Уже очень давно ему не попадался столь внимательный и благожелательно настроенный собеседник, и участкового, что называется, «понесло».

– Я не знаю, что это было, – закончил он, разводя руками. – Рабочая версия – гипноз, наведенные галлюцинации. А ребенка кто-то забрал. Но кто, зачем, кому это нужно?

– А что насчет местного врача? – спросил майор, кивнув в сторону двери. – Его не подозреваете?

– Он ни при чем, – уверенно сказал Костя. – Я же его сам в ту ночь буквально из постели вытащил, спал он… Да и зачем? У нас здесь черный рынок перепродажи младенцев, знаете ли, не развит.

– Верю, верю, – усмехнулся Рогозин. – Ну а другие кандидатуры есть? Может, какому местному колдуну редкий ингредиент для зелья понадобился? Как у вас тут с колдунами?

Слышать подобный вопрос от представителя спецслужб было, мягко говоря, странно. Участковый отчего-то смутился, точно слежка за окрестными колдунами входила в его служебные обязанности, да вот оплошал он, не провел вовремя перепись магического населения.

– Ну… я как-то, честно говоря, в этом не разбираюсь… Вот местные говорят, старушка одна гаданиями занимается, травами лечит… но, по-моему, она сумасшедшая просто. У нее по молодости возлюбленный трагически погиб, с тех пор и тронулась… Знаете, я думаю, это не местных рук дело. Здесь люди простые, не хочу показаться снобом, но – в чем-то примитивные, я бы сказал. А вот приезжие бывают подозрительные. Например, сейчас одна компания молодежи дом на окраине снимает… лыжники вроде, спортсмены. Да только что они тут забыли, зачем им в такую глушь забираться? У нас тут и местность не слишком подходящая, холмы… Подозрительные они, в общем. Спиртное не покупают, разговоры странные заводят. Я за ними слежу, думаю, неспроста они здесь!

– Так у них, наверное, лыжи эти, как их, слаломные, – предположил майор. – Как раз, чтоб по холмам кататься. А вот старушка-травница – это интересно. Проводите меня к ней? Попробуем проработать эту версию все-таки.

Валентина они на крыльце уже не обнаружили – видимо, сбежал от греха подальше, пока на него не навесили новых обвинений.

– Поедем или пешком дойти можно? – спросил Рогозин, кивая в сторону машины. Костя посмотрел скептически на его легкие «городские» ботинки и пожал плечами.

– Если вы не замерзнете…

Старушка со звучной фамилией Новокрещенова жила действительно недалеко. И не очень-то любила, видимо, выходить из дому – снег у калитки явно не расчищали уже несколько дней. Мужчины едва ли не по колено проваливались в сугробы, пробираясь ко входу, однако майор бодро топал вслед за участковым и не жаловался, чем невольно вызывал уважение. Вообще, поглядывая на своего спутника, Костя чем дальше, тем сильнее ощущал себя героем мистического триллера – ну а в каком еще жанре, спрашивается, бывают такие вот персонажи, в длинном черном пальто, перчатках и очках-«хамелеонах», и все это на фоне заснеженных гадюкинских пейзажей?

– Скажите, вы это серьезно? – спросил он, переводя дух возле калитки. – Вы ведь не смеетесь надо мной? Колдуны – это реальность, и ГРУ этим занимается?

– Мы еще и не такой ерундой иногда занимаемся, – заверил его Рогозин. Облокотился на забор, обвел взглядом заброшенный с виду участок. – Как думаете, если мы вломимся без стука, нас не превратят во что-нибудь негигиеничное? В жаб, например…

В итоге им все-таки пришлось зайти без спросу – на стук никто не отзывался. Бабушка обнаружилась за домом – брела медленно по заснеженному двору, с трудом волоча ведро с углем. Увидев непрошеных гостей, она остановилась, глядя на них исподлобья. Ни она, ни майор не произнесли ни слова, но участковый ощутил вдруг, что между ними в воздухе повисло какое-то напряжение, как бывает порой в грозу, или вблизи линий электропередачи – будто бы само пространство гудит и почти незаметно вибрирует.

– Ох-х, – выдохнула старушка и мешком осела на землю, точно ноги ее держать перестали.

– Да твою ж дивизию! – искренне выругался Рогозин и кинулся к ней, подхватывая под руки. Костя подбежал следом и с удивлением обнаружил, что бабка уже оклемалась. Уцепилась за локоть майора и смотрит на него хитрыми-хитрыми глазенками.

– Умучить меня вздумал, окаянный?

– Извините, сил не рассчитал, – покаялся тот. – Но вы так сопротивлялись, а я человек азартный, увлекся…

– Не человек ты, а бес, – резюмировала старушка и засеменила к дому. – Вот и тащи теперь уголь сам!

– Резонно, – пробормотал майор и послушно подхватил ведро.

В доме было неожиданно чисто, тепло и одуряюще пахло травами. Костя растерянно отметил про себя, что обстановка вовсе не напоминает жилище сумасшедшей. Да и бабка вела себя иначе, нежели обычно в городе – никаких тебе бессвязных выкриков, и взгляд внимательный, цепкий и живой. Притворяется она больной, что ли? Зачем?

– Развелось вас нынче, колдунов, – пробормотала тем временем их «подозреваемая», гремя кастрюлями на допотопной угольной печке. – Приходили тут давеча девицы приезжие, под дурочек косили. Погадай, мол, бабушка, на суженого-ряженого! Прогнала я их, кого обманывать вздумали? Насквозь их вижу, такие гадать не станут, сами враз наведут хоть приворот, хоть отворот, хоть порчу смертную. Одна по снам шастает, другая наяву людей морочит. Раньше б их на раз за такое на вилы подняли…