Олег Рогозин - Тринадцатый отдел. Книга вторая: Заклинатель змей

– А вы как думаете? – жалобно спросил парень и вцепился в папку двумя руками, стараясь сосредоточиться на тексте. Так, значит, Ирина Веленцова, беременная, пятый месяц… беременна в результате изнасилования, это тут при чем?

Ладонь Игоря ненавязчиво скользнула по его груди, словно бы случайно зацепив сосок. Саша прикусил губу.

– Вас что, так возбуждает вид честно работающих сотрудников? – он постарался сказать это с максимальной дозой ехидства.

– Просто ты уедешь надолго, а я буду скучать, – вздохнул Игорь у него над ухом. И когда Саша уже готов был поверить в это неосторожное заявление и расплыться от умиления, добавил: – К тому же меня давно преследует идея заняться сексом на рабочем месте. Да вот все как-то руки не дошли – работать приходилось, ужас-то какой! А ты мне сам говорил, что фантазии надо воплощать, а то они чего-то там деформируют, ну?

– Там же народу полно, снаружи, – Саша попытался было найти разумную «отмазку».

– Тут звукоизоляция отличная, – беспечно ответил майор, не прекращая осторожно поглаживать парня везде, куда только дотягивался. А дотягивался он повсюду – руки-то загребущие, как и положено представителю «кровавой гэбни».

– Ну, можно я хоть дочитаю? Интересно же… – Саша изо всех сил пытался сопротивляться – ему эта сомнительная идея не очень нравилась, все-таки он придерживался старомодного мнения, что на работе надо работать – тут и настроение другое, и атмосфера…

– Читай, читай, студент, – фыркнул Игорь, и нежно прихватил губами мочку его уха. Саша понял, что текст перед глазами просто расплывается. Но даже в расплывающемся тексте взгляд выхватил пару крайне шокирующих строчек.

– Что? – спросил он растерянно. – Мертвый младенец перегрыз пуповину?

– Ладно, – вздохнул Игорь, распрямляясь, – ты победил. Признаю, мертвые младенцы – это слишком даже для меня!

И удалился в свое кресло, кидая на Сашу обиженные взгляды. Выглядело это весьма комично, и парень захихикал.

– Конечно! – майор драматически воздел руки к небу. – Если к тебе пристает начальник, вспомни о самом верном средстве – о мертвых младенцах! У него пропадет всякое желание, и твоя задница будет в безопасности!

Фыркая от смеха, Саша все-таки продолжил читать рапорт.

– Вот однажды, – ворчал тем временем Рогозин, – когда я стану старым, лысым импотентом, ты пожалеешь, но будет поздно!

– Да ладно вам, – Саша понял, что дочитать прямо сейчас ему все-таки не дадут, и с улыбкой отодвинул папку. – Готов искупить свою вину, честно-честно!

– Тогда иди к дяде на коленки, – Игорь с невинным видом похлопал себя по колену, ну прямо-таки образцовый педофил. Саша уселся на указанное место и успел прочесть еще кусок довольно-таки бессвязного рапорта участкового, пока с него целенаправленно стягивали штаны вместе с бельем.

– А что там было насчет подробных инструкций? – пробормотал он, не желая так просто сдаваться. Тоже мне, нашел себе секретаршу по вызову! Хотя желание уже захлестывало – все-таки было в этом нечто волнующее, запретное – вот прямо здесь, в кабинете…

– Какие тут инструкции? – удивился Игорь, поднимая его рубашку, чтобы пройтись цепочкой быстрых поцелуев вдоль выпирающих костяшек позвоночника. – Будете импровизировать… Когда происходит неизвестно что, это лучшая стратегия!

Тело уже довольно привычно отзывалось на прикосновения умелых рук мужчины, и дочитывал рапорт Саша исключительно из принципа – все равно возбуждение слишком мешало вникать в текст. Потом, конечно, папку пришлось отодвинуть, чтобы уцепиться за край стола, удерживая себя на весу, а Игорь медленно, но настойчиво тянул его вниз, насаживая на себя… Вцепившись в стол, следуя мягко направляющим его ладоням, лежавшим на бедрах, Саша то приподнимался, то опускался, кусал губы, стараясь не издавать лишних звуков, но все же невольно постанывал, насаживаясь глубже. В этом что-то было, безусловно, вот только после пары минут таких движений у парня заболели мышцы пресса, о чем он смущенно и сообщил начальнику.

– Вот, надо качать пресс, а я тебе что говорил? – назидательно сказал Игорь, укладывая его прямо на стол. В этой позе, конечно, процесс пошел быстрее, а со стола посыпались сначала бумаги, потом карандаши… Прикусив ладонь, чтобы сдержать стоны – все-таки, он сомневался в надежности звукоизоляции, Саша повернул голову и увидел вдруг фоторамку, которая мелко подпрыгивала от вибрации, но падать, кажется, не собиралась.

Фотка там, конечно, была та же, что и всегда. Этот проклятый Руслан с Игорем, на фоне леса. Повинуясь безотчетному порыву, Саша двинул локтем и смахнул ее на пол – вдруг да сойдет за случайное движение? Рамка неожиданно звякнула, рассыпавшись осколками стекла.

– Ах ты, маленькая злючка, – сказал Игорь, полушутливо укусив его за плечо. Все-то он видит, понятное дело… ну хоть не кинулся фотку поднимать. Зато отстранился от Саши и шлепнул его чувствительно ладонью.

– А за диверсию знаешь, что полагается?

Саша не заметил, откуда Рогозин выхватил длинную деревянную линейку, и вскрикнул от неожиданности, когда та со свистом опустилась на его задницу. Он попытался рефлекторно прикрыться рукой, но руки были заломлены за спину, и еще несколько ударов оставили след на ягодицах, как он ни уворачивался. Этим, впрочем, дело и ограничилось.

– Безобразник, анархист и диссидент, – прокомментировал майор и снова пристроился сзади, и тут же поцеловал его в плечо, словно показывая, что спонтанная экзекуция окончена.

Саша бунтарских порывов больше не проявлял, только стонал от накатывавших волнами ощущений, да прогибался послушно вслед за движениями Игоря. Зуд от шлепков, как ни странно, только обострил удовольствие, хотя, когда все закончилось, парень не преминул потереть демонстративно задницу и глянуть на начальника обиженно.

– Больно? – спросил Игорь, притянул его к себе, погладил ласково стремительно бледнеющие полоски на коже – следы от ударов.

– Скорее обидно, – сказал Саша. – Это же просто фотка!

– Вот именно. Надо ж мне хоть как-то тебя воспитывать, а? Просто фотка, да. Если предмет вызывает у тебя бурную эмоциональную реакцию, это еще не повод швырять его на пол.

– Если человек вызывает у вас эмоциональную реакцию, это еще не повод хранить его фотографию на столе, – проворчал Саша в ответ.

Игорь неожиданно замолчал. Саша мысленно поставил себе огромный «плюс» – кажется, ему впервые удалось переспорить шефа.

– А знаешь, – сказал Рогозин после некоторого размышления, – я ее выкину, вот что. Прямо сейчас. Почему бы и не сейчас? Этот день ничем не отличается от миллиардов других, в масштабах Вселенной.

Вечер закончился почти идиллически – они целый час, не меньше, вдвоем выковыривали из длинного ворса ковра мелкие осколки стекла. Саша пару раз порезался, но его ранки были немедленно «залечены» поцелуями. Пожалуй, даже слишком интенсивно.