Gifted Writer - Малгося. Маленькая повесть

© Gifted Writer, 2019

ISBN 978-5-4496-5063-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Возможно кому-то покажутся интересными события, которые произошли и происходят сейчас в моей жизни. Рассказать о них публично – невозможно, держать в себе – непросто. Иногда хочется просто выговориться, так что, не судите строго. Начну, пожалуй, с того случая, о котором уже можно рассказать, несмотря на то, что всё началось намного раньше – в том самом возрасте, о котором нельзя писать публично. Хочу рассказать о моей встрече со отцом.

На всё то, что происходило между нами в детстве я поставила своеобразную психологическую блокаду: не думать, не переживать, не вспоминать. Приезд папы сорвал все эти барьеры, которые не давали мне сгинуть в водовороте греха до последней встречи с ним. Когда он ушёл от нас с мамой, все его странные детские игры со мной стали постепенно забываться, иногда отдаваясь внизу живота внезапно нахлынувшим воспоминанием.

Но вчера все вернулось вновь…

– Привет, Малгося! Боже, как же ты выросла, моя девочка!

Отец стоял в дверях с чемоданом в руке, весь мокрый от дождя: на улице осенняя хмарь давно вступила в свои права.

– Здравствуй, папа.

Мне было странно его видеть после стольких лет разлуки. Неловко и непривычно.

– Я только переночевать, а завтра опять в путь-дорогу, – он стал осторожно снимать с себя мокрый плащ, боясь замочить нашу прихожую, сияющую чистотой. – Я с мамой договорился, – поспешно добавил он, на всякий случай, глядя на моё хмурое лицо.

– Да, мама предупредила меня, что ты проездом, – я не знала, как с ним себя вести: прошло восемь лет, когда я последний раз видела отца.

– Командировка, – пожал плечами отец и разулся. – О! Мои тапочки! Они живы до сих пор? – заулыбался он и влез в них с видимым удовольствием.

Вообще-то это были тапки моего парня: просто такие же, как когда-то были у отца. Но я промолчала. Других, подходящих по размеру, всё равно нет.

– Ну, иди же ко мне, доченька! – папа раскрыл объятия. – Дай я тебя обниму!

Я подошла к нему, и он стиснул меня в объятиях, таких крепких, что у меня перехватило дыхание. От него пахло сигаретами и дождём. Щёлкнул какой-то выключатель в моей голове: я вспомнила папин запах и ответила на его объятия. Так мы простояли целую вечность. Он всё время бормотал «доченька моя» и тискал меня. А я стояла, как дура, и никак не могла оторваться от него – даже тогда, когда папины прикосновения стали такими же нескромными, как когда-то.

– Я пойду, приму душ с дороги, а потом ты меня угостишь чаем и расскажешь, как вы тут с мамой и Димкой поживаете, – сказал папа, наконец отпуская меня.

Дима, это мой старший брат, ему уже двадцать три года, и он работает менеджером в какой-то зачуханной компании. Я пошла приготовить ванну для отца, пока он раздевался в большой комнате.

– Ты потрёшь мне спинку? – спросил он, появляясь в прихожей в семейниках и майке-алкоголичке.

– Нет. Зачем? – я пожала плечами. – Ты же как-то справлялся все эти годы без меня.

– Ну да, ну да, – отец почесал свои причиндалы, и я вздрогнула, вспомнив, какие они огромные. – Но я всё равно позову тебя, моя девочка. Уважь старика: одному богу известно, когда мы свидимся в следующий раз.

– Ладно, – буркнула я, повесив чистое бельё на полотенцесушитель. – И никакой ты не старик в свои пятьдесят лет, не прибедняйся.

– Мне только сорок девять, – с наигранной обидой ответил отец и стянул майку через голову.

– Тем более, – сказала я, невольно залюбовавшись его телом: своими накачанными мышцами он мог бы дать фору многим парням.

Я пошла на кухню ставить чайник. Мама должна была вот-вот вернуться с работы, так что нам не придётся с отцом пить чай в одиночестве. Я намазывала масло на печенье, когда отец позвал меня. Войдя в ванную комнату я увидела отца, который стоял ко мне спиной, держа в руках душ.

– Возьми гель и мочалку и помой мне спину, а то я не достаю, – сказал он.

Я намылила длинную мочалку с ручками и стала тереть ею папину мускулистую спину, предварительно облив её из душа. Вода стала затекать мне в рукава платья, и я задрала их повыше. Через минуту всё платье намокло, неприятно облепив тело.

– Малгося, ты сняла бы платье, все равно ты его уже замочила, – сказал отец, глянув на меня из-за спины.

– На мне нет лифчика, – ответила я, прекрасно понимая, как глупо выгляжу в мокром домашнем платье.

– Как будто я тебя голой не видел, когда купал каждый день, – удивился отец. – Чего стесняться-то?

– Пап, я уже взрослая девушка, мне двадцать вообще-то, – с укором ответила я.

– Ты всегда будешь малышкой для меня, – улыбнулся отец. – К тому же, я тебя не увижу: я же стою к тебе спиной!

– Хорошо, только не подглядывай! – ответила я и ополоснула руки от мыла.

Потом с трудом сняла платье через голову, оно постоянно прилипало к телу. Протёрла руками свои груди. Соски были возбуждены и это меня удивило. Я посмотрела вниз: мои трусики были слишком маленькие, но прикрывали нужные места. Вздохнув, я продолжила намыливать отца. Пока я мыла папу, мельком посмотрела в зеркало, которое висело над раковиной и увидела, что отец смотрит на меня.

Я хотела возмутиться, а потом подумала, что он всё равно уже видел меня обнажённой и сделала вид, что не заметила этого. Более того, я почувствовала тёплую волну, которая пробежала по моему телу и сконцентрировалась внизу живота. Мне было приятно осознавать, что за мной украдкой наблюдает отец, и я испугалась собственных фантазий. Слишком сильны были детские потрясения, чтобы к ним возвращаться вновь.

– Всё, готово, – сказала я, выжимая мочалку.

– Спасибо, доча, – отец по-прежнему стоял ко мне спиной. – Может быть ты и голову мне помоешь, заодно?

– Ладно. Только сядь в ванну, а то я не достану, – ответила я.

Папа сел спиной ко мне, а я потянулась через него к полке за шампунем. Случайно прикоснулась пахом к его мокрой голове и мои трусики моментально намокли. Пока я брала флакон, папа поднял голову, проследив за моими возбуждёнными грудями и поёрзал затылком по моему телу, попав по промежности. Мне было приятно, и я доставала флакон дольше, чем требовалось.

Я быстро управилась с мойкой головы, благо волос на ней было немного: папа предпочитал короткую стрижку.

– Ну, теперь всё? – спросила я.

– Осталось домыть только спереди, – ответил отец, вставая. – А то я весь в шампуне после мытья головы, – добавил он и повернулся.

Я прикрыла грудь руками и непроизвольно уставилась вниз. Папин член стоял колом и подрагивал от напряжения. Вены вздулись на стволе, а мошонка была подтянута к паху.

– Ты считаешь, это нормально? – спросила я, с трудом оторвавшись от развратного зрелища.