Арип Пира - Звездочёт

– Держи уж, горюшко. Не сейчас! – прикрикнула на племянницу, когда та, радостно сверкая глазами, шустро отвинтила крышку и, увидев золотистые спиральки, уже потянула одну в рот.

Девушка быстро отпустила джалеби, шлёпнувшееся поверх остальных собратьев, и с грустным вздохом закрыла крышку. Потёрла замысловатую капельку сиропа, застывшую на ней, замерла, глядя невидящим взглядом на рисуемый воображением перед глазами узор. Как всегда, приходившие в голову сочетания линий требовали немедленной зарисовки, иначе видение уплывало, и ей оставалось только провожать внутренним взором таявшее в дымке очередное совершенство. Девушка подняла голову, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в пространство, улавливая мельчайшие нюансы вырисовывающегося почему-то изумрудного узора.

– Ох, Савитри, – снова вздохнула тётя, когда племянница достала из кармашка маленький блокнот с ручкой, предварительно звучно опустив контейнер на стол, и, склонившись, начала торопливо чиркать непонятные штрихи. Впрочем, мешать не стала, на цыпочках выйдя из кухни. Ну а как тут мешать, если эти закорючки в итоге – Шакти это знала – превратятся в очередной красивый эскиз украшения? Дизайнер, живший в самом богатом районе Лакхнау, уже полгода с удовольствием и за весьма хорошие деньги приобретал всё, что рождала фантазия девчонки, а потом создавал удивительные украшения, которые последние пару месяцев продавал только богатым клиентам из Дели и Мумбаи, за каждое получая очень и очень большие суммы денег.

– Не зря её мать отдала в своё время девочку в художественную школу. Какой-никакой, а заработок обеспечен, даже если не сможем найти ей хорошего мужа, богатого да влиятельного, – пробурчала тётушка Шакти. Она снова ушла в мечты, которые с тех пор, как девочки – родная племянница Кашви и приёмная – Савитри – выросли, сводились к шикарным свадьбам. Причём желательно в один день, мечтала ее прагматичная часть, чтобы не сильно тратиться на празднование. А ещё и в одну семью отдать, чтобы приданого много не просили, – привычно вело рациональное воображение в райские кущи.

– Пойду-ка я соберу её вещи, а то опоздаем, – шептала Шакти, грузно поднимая своё раздобревшее тело на первую ступень лестницы, ведущей на второй этаж. – Может, оно и к лучшему, – задумчиво добавила женщина, разговаривая по старой привычке сама с собой, остановившись для небольшого отдыха, – в Дели-то женихов всяко побольше, да и побогаче. А уж красотой Богиня деток не обделила, нет. Что одна, что вторая – два распускающихся цветочка. Эх, как бы им найти хороших садовников, – шаловливо хихикнула Шакти, но тут же повинилась перед Богиней, прихватив пальцами мочку уха.

Удаляющаяся тяжелая поступь тёти никак не повлияла на девушку, всё так же чиркавшую в своём блокноте сплетающиеся воедино линии. Прошло не менее получаса, прежде чем она разогнулась из неудобной позы, в которой простояла всё то время, что зарисовывала пришедший в голову эскиз украшения. Куснула ручку, судя по отметинам зубов, частенько подвергающуюся таким процедурам, и удовлетворённо засунула её за ухо, а блокнот – в карман. Постояла еще мгновение, чему-то мечтательно улыбнувшись, и, сопровождаемая звоном ножных паялов, кинулась вприпрыжку вверх по лестнице, громко взывая к сестрёнке:

– Кашви! Кашви!

– Что тебе, Савитри? – миловидная девушка, выглядевшая лишь на пару лет постарше Савитри, на мгнвение показалась из-за ближайшей двери и, не дожидаясь ответа, скрылась в комнате, негромко ворча:

– Сборы из-за тебя затягиваются. Где ты была?

– Я рисовала! – Савитри влетела в комнату и с разбегу плюхнулась на кровать.

Кашви понимающе качнула головой – вся семья привыкла к внезапно накатывающему на младшенькую вдохновению. Учитывая, что это являлось основным источником дохода семьи, все терпеливо сносили внезапно стопорившиеся из-за этого поручаемые девушке домашние дела.

– Тётя уже собрала твои вещи, да и я помогла, – заметила Кашви, аккуратно складывая так и не пригодившийся свадебный наряд насыщенного красного цвета, богато украшенный золотой вышивкой.

– Сестра… – взгляд Савитри стал виноватым, когда она разглядела в руках у Кашви свадебную дупатту.

– Даже не начинай! – они хорошо чувствовали друг друга, и Кашви поняла, что Савитри расстроилась из-за расторгнутой по её вине помолвки. – Ты же знаешь, что я его не любила и согласилась на этот, к счастью, не состоявшийся брак только по настоянию родителей.

Савитри сползла с кровати, едва не потянув за собой выцветший балдахин, на ощупь надела скинутые ранее джутти [2] Джутти – индийская обувь. и, подойдя сзади, крепко обняла сестру, чуть покачивая её, как ребёнка. Кашви улыбнулась, легонько поглаживая руку Савитри. Девушки, не являясь родными по крови, относились друг к другу очень нежно, искренне любя приобретённую волей Богини родственницу.

– Ты же знаешь, – прошептала старшая, – моя мечта – выйти замуж по любви…

– Знаю, – перебила её Савитри, выпуская из объятий и вставая перед ней с молитвенно сложенными руками. Завладев вниманием сестры, озорница пропищала тоненьким голоском, подражая героиням сериалов, которые девушки иногда тайком от родителей и тёти смотрели по ночам:

– Чтобы слились сердца в одно живое и вечность увела с собою! – явно процитировала что-то известное обеим, потому что Кашви прыснула и шутливо шлёпнула сестру той самой, так и не упакованной, свадебной дупаттой.

– Я думаю, у тебя обязательно будет такая любовь! – уже серьёзно продолжила Савитри. – А я…

– А ты? – перебила теперь Кашви неугомонную сестрёнку. И сама же продолжила: – А ты уже влюбилась, моя хорошая.

– Да! Да! Да! – Савитри кружилась по комнате, жмуря глаза от влетавших в окно и отражавшихся в металлических, висевших над кроватью звёздах солнечных зайчиков. – Шьямал, он такой, он такой! Ты бы видела, как он раскидал этих бандитов! Р-раз! Левой! Р-раз! Правой! Ух! – девчонка, изобразив пару ударов обеими руками, шлепнулась на кровать, не сильно ударившись о торчащие из старого матраса пружины, и взвыла: – Уууй!

Кашви невозмутимо смотрела на ежедневно напарывавшуюся на одну и ту же пружину в кровати сестру.

– Ты неисправима, – с трудом сдержав смешок, произнесла она. И, дождавшись, пока Савитри поднимет глаза, отчаявшись рассмотреть пострадавшее полупопие, продолжила: – Ты уверена, что он хороший человек? Меня смущают ваши якобы случайные встречи.

Савитри густо покраснела. Этот секрет она не выдавала сестре, сохраняя в тайне даже от правильной части себя. Встречи не были случайными. Не считая самой первой встречи после того, как Шьямал спас её с родителями от бандитов. Тогда они действительно встретились случайно, у дома Богини. И он попросил у неё номер телефона. И она дала, вдохновлённая теплыми глазами и ласковой улыбкой своего спасителя. С тех пор он уже дважды звонил, и она отлучалась из дома под разными предлогами. Нет-нет, они ничего плохого не делали. Шьямал просто провожал её на рынок, они разговаривали. Хотя больше говорил парень, несмотря на то, что Савитри была еще та болтушка. Савитри прикрыла глаза, вспоминая красивые слова, которыми он её, совсем непривычную к комплиментам, смущал и притягивал. Он был очень галантен, воспитан и вежлив. Так почему она не могла принять от него невинные знаки внимания? Правда, вчера он, перед тем как попрощаться, взял её за руку и погладил ладонь большим пальцем. Савитри в смятении вырвалась и убежала. Палец был шершавым, и прикосновение походило на то, когда касаешься раскрытой ладонью дерева баньяна. Она так и не поняла, было ли это приятным или же наоборот.