Вероника Горбачева - Булочка с изюминкой

Три дня? Ерунда. Если между ними сладится – он уломает её или задержаться, или приехать ещё.

Дела, надо же… У неё дела! Неужели бизнес? Нет, умная женщина – это нечто!

Через полчаса они были уже на «ты».

…С каждой минутой, как человек наблюдательный, Варвара убеждалась, что обаятельный блудодей явно шифруется. Но разве что для неё, в которой, возможно, разглядел приезжую или впервые посетившую это местечко; а вот для завсегдатаев личность её нежданного знакомца загадки не представляла: она то и дело ловила бросаемые в их с «Робином» сторону заинтересованные взгляды. В какой-то момент ей даже показалось, что один из лощёных господ, прямо таки лорд Чарльз из Моэмовского «Театра», попытался произвести какие-то манипуляции с мобильником… Ах, да, тут эти устройства называют «переговорники», и принцип работы у них основан на применении техномагии… Но тотчас к нему подлетел официант и вежливо, но непреклонно что-то прошептал. Скуксившись, лорд припрятал устройство. Очевидно, под табу здесь, среди элитной публики, попадало не только курение, но и съёмка. И правильно!

С другой стороны, было бы неплохо в завтрашней хронике глянуть, с кем это она сейчас так романтично ужинает…

Но вдруг этот ловелас и проныра – настоящий кошмар для общества, и своей связью с ним она скомпрометирует всю королевскую семью? Мысленно Варвара Пална усмехнулась. «Связью…» И тотчас пришло иное озарение, от которого в животе так и зародилась тёплая волна: а ты что же, голубушка, думаешь: он тебя тут зря, что ли, окучивает? Конечно, вызывает на…

Секс. Честное слово, секс. Если называть вещи своими именами – впереди у неё замаячил не банальный курортный роман, не пошлая интрижка, а… возможно, фееричная ночь. То, что она может оказаться простенько-пошлой, бояться не приходилось: интуиция так и вопила, что блудодей с брутальной бородкой выдумщик ещё тот.

Варвара Пална никогда не кривила душой – ни перед другими, ни перед самой собой. Вот и сейчас: она посмотрела прямо в лукавые карие глаза с прищуром, ласковым взглядом прошлась по бородке – и сладко поёжилась, представив, как та защекочет её обнажённую кожу…

И решила: хочу!

Вот этого. Прямо сейчас. Немедля.

Укуси меня пчела! (Варя с недавних пор очень привязалась к этому выражению любимого Копатыча…) Укуси, если он мне не нравится! А я – здоровая сильная женщина, мне до климакса, слава те, господи, ещё пахать да пахать, а инстинкты-то тоже здоровые… После Ильи ведь лет десять никого не было, а потом раз несколько… именно что раз. И опять затишье. Одноразовые какие-то кавалеры попадались, пустышки, да без фантазии. Может, и правы психологи, говоря о «синдроме Дона Жуана», что многобабство – всего лишь попытка поднять самооценку, а на самом деле мужик, то и дело меняющий пассий, в постели чаще всего оказывается… посредственностью?

Уже хмуро она глянула на блудодея.

Вот сейчас она раскатает губы на феерию чувств – а та окажется очередным пшиком.

– Всё-таки не пришёл, – сказал тот сочувственно.

«Что? Кто?» – чуть не ляпнула Варя. Но вовремя сообразила, что речь идёт о её предполагаемом проводнике по Илларии – том самом «золотом мальчике», которого она и впрямь так и не дождалась.

– Гад и сволочь, – отозвалась в сердцах. – Слово надо держать, а он… Хорошо, что я тебя встретила!

Вот этого, наверное, не стоило говорить, но слово – не воробей. Она-то всего лишь подразумевала, что не пришлось бы скучать последние полчаса; а вот Робин – тот понял иначе. И засиял, как серебряный доллар.

– Я выиграл наше пари, и теперь ты должна мне желание!

Варя неуверенно хмыкнула. Но то, что он не заявил самоуверенно: «Ты проиграла!» – а всего лишь скромно отметил собственный успех, ей, положа руку на сердце, понравилось.

Чем чёрт не шутит…

Он наклонился к ней через стол:

– Ну, что, загадываю?

И подмигнул.

А вдруг и впрямь выйдет что-то незабываемое? В конце концов, самое тяжкое, что она заполучит – очередное разочарование. С ним она уже научилась бороться. Но вдруг – фейерверк?..

– А давай, – лихо сказала она.

Решено. Беру.

– Покатайся со мной! – выпалил он. И счастливо засмеялся. – Что? Я сегодня впервые выкатил своего «Единорога», а покрасоваться на нём не перед кем, представляешь? Вот облом! Едем?

Вот это, что называется, творческий подход! С явным подтекстом – умчать потом…

Да неважно, куда. Не в тундру же!

Варвара Пална тряхнула головой.

– Едем!

И пока заламывала на шляпе поля по-ковбойски – обратила внимание, как небрежно её кавалер провёл карточкой с золотым обрезом по устройству, услужливо протянутому официантом. И чаевые, несколько купюр, тоже заметила. Что ж, судя по всему, её кавалер не скупердяй, и, будем надеяться, на маньяк… Ой, нет, пусть будет маньяк, но только в определённой области – поцелуйно-ласкательной, например. Если так и окажется – она сама его изнаси… совратит, в общем-то.

Ей вдруг страшно захотелось спросить: «А как у вас тут с сексом?» В самом-то деле, не ожидать ли ей чего-то пуританского после зрелища целомудренных купальников на пляже и нравов, напоминавших эпоху первых автомобилей? Но потом она здраво рассудила, что даже в викторианском обществе «закрыть глаза и думать об Англии» предписывалось только благонравным жёнам, а вот любовницы и умелые куртизанки – сиречь женщины опытные – были, есть и будут во все времена. А уж если ей представится нынче повод… о, она не станет изображать из себя недотрогу! Вперёд, мадам! Знойная женщина, мечта поэта, непревзойдённая чемпионка по пляжному волейболу – нынче все блудодеи твои!

Она лихо нахлобучила шляпу.

– Вперёд!

Губы её совратителя сложились в усмешечку.

– И ценьора не боится… – вновь, как при знакомстве, муркнул он, – что её завезут незнамо куда?

– Ценьора может и сама завезти…

… «а потом цинично надругаться и бросить»…

Конечно, вслух она этого не сказала, лишь подумала, охваченная каким-то угарным азартом. Но губы её похитителя задрожали, словно от еле сдерживаемого смеха.

Он предложил ей руку.

И под завистливые взгляды мужчин и змеиное шипение женщин, они покинули Западную террасу.

«Чепец за мельницу!» 4 4 Старинное выражение, в немецком языке означающее приблизительно «Забыть об осторожности, пуститься в разгул…» – крутилось в голове у Варвары Палны. – «Во все тяжкие! Эх, оторвусь, за всю жизнь оторвусь! Не заморить бы блудодея-то…»

Глаза Настоящей Женщины округлились в благоговейном восхищении. Она даже за сердце схватилась.

– Боже, какой красавец!

Бац! Укол… да нет, удар копьём в самое сердце! Пятому герцогу Авиларскому вдруг стало нечем дышать, как после коварнейшего хука в солнечное сплетение. Да и зрение что-то помутилось… Помотав головой, он осознал: это просто глаза заволокло красным туманом. Туманом ревности.