Снежная Птица - Музыка дождя

Неужели этот гость такой ценитель музыки?

Аржен Тийдел вплотную подошел к девушке, встал за ее спиной и скользнул рукой под сари. Сперва провел по животу, потом опустился ниже, под узел сари. Ситарэль окаменела.

– Видишь ли, милая моя, – как ни в чем ни бывало продолжил хозяин, – Это очень важный гость. И я хочу, чтобы он остался тобой доволен. И чтобы ты ооочень постаралась ему угодить, а не вела себя, как снулая рыба.

– Да, хозяин. – глухо ответила девушка, – Я все исполню.

– Конечно, – мужчина ущипнул ее за внутреннюю сторону бедра – Ты все исполнишь, я об этом позабочусь.

Он намотал черные волосы эльфийки на кулак, вынуждая ее запрокинуть голову, а другой рукой поднося к ее губам небольшой флакончик. Ситарэль попыталась сжать губы, но хозяин снова дернул ее за волосы и тошнотворно сладкая жидкость потекла по языку.

– Это “Вишневый туман”, слышала о таком? Нет? О, всего лишь одно чудное зелье, способное сделать страстную любовницу даже из такого очаровательного бревнышка, как ты. Сейчас тебя будет сжигать желание, ты будешь молить о близости и с готовность выполнишь все, что от тебя потребуют, лишь бы тебя отымели в твою влажную дырочку.

Ситарэль вздрогнула. Низ ее живота действительно пронзила болезненная судорога, а по венам разлился жар. Все мышцы напряглись, а кожу будто бы покалывало от нестерпимого желания прикосновений. То страшное чувство, когда в тебе не остается собственной воли.

– Иди, – открыл дверь господин Тийдел, – Тебя проводят до комнаты гостя. И не разочаруй его. – в его голосе ощутимо слышалась угроза.

Ситарэль шла за горничной на ватных ногах. Сознание плыло, перед глазами стоял туман. И цвет у тумана действительно был вишневый. Она чувствовала, как от жара внутри тела вспыхнули ее всегда бледные щеки. Ужасное чувство, когда собственное тело тебе больше не принадлежит.

А вот и комната гостя. Распахнутая дверь из лакированного дуба, полумрак, тяжелые портьеры на окнах… И сам сириалец, склонившийся над столом. Да уж, ему ведь не нужен свет, ему достаточно полумрака. Как дикому зверю…

И сейчас она переступает порог логова этого зверя. И будет принадлежать ему. И делать все, что он пожелает, потому что наркотик не оставил в ней больше ни единого желания. Не оставил ни гордости, ни чести. Только пьяную страсть и жажду отдаться тому, кто только прикажет ей.

Мужчина поднялся из-за стола и повернулся к эльфийке. Она рискнула мимолетно заглянуть ему в глаза и сердце Ситарэль упало куда-то глубоко, под пол, а то и под фундамент дома. Даже с этим уродливым шрамом на лице мужчина был очень красив. Не просто красив – от него веяло властной харизмой, такой сильной, что хотелось покорится ему безо всякого наркотика. Девушка сглотнула и поклонилась.

– Зачем ты пришла? – спросил глубокий бархатный голос, в котором слышались рокочущие нотки.

– Господин Тийдел отправил меня к вам, чтобы развлечь вас этой ночью, – поклонилась Ситарэль, хотя ноги у нее мелко дрожали.

– Действительно? – теперь в голосе слышался не рокот, а мурлыканье и девушка почувствовала, как что-то внутри нее начинает вибрировать в ответ на это мурлыканье.

– Дааа, – протянула она, чувствуя, как между бедер вспыхивает пожар, а соски трутся о ткань нагрудной повязки и сжимаются в горошины.

Мужчина крепко схватил ее пальцами за подбородок и приблизил лицо к своему. Ситарэль опять заглянула в его черные, будто две бездонные пропасти, глаза и облизнула пересохшие губы.

– И чем же тебя напоили? – его голос опять изменился. Уже не рокот, а раздраженное, сердитое рычание.

– Вишневым туманом… – прошептала Ситарэль. Голос её дрожал, и она уже не понимала от страха или от возбуждения. Грудь жалобно ныла, требуя прикосновения, а по бедру скатилась капелька возбуждения.

– Значит, Вишневый туман. – протянул сириалец и провел большим пальцем по контуру её губ. Затем одна его ладонь скользнула по спине эльфийки, а вторая коснулась места на шее, где билась жилка. И мир провалился во тьму.

***

Он наивно думал, что самым трудным в путешествии будет плавание. Но как оказалось, почти месяц на корабле и пять дней путешествия через горы и джунгли – мелочи по сравнению с тем, что ожидало Йена в поместье.

Нет, управляющий не зарвался – он вообще был тих, скромен и уверял, что украл за год всего десять золотых. Нет, его дом оказался добротной усадьбой, а не бамбуковой хижиной, а расчищенных от джунглей земель было приблизительно столько же, сколько Йен и предполагал.

Дело было в рабах.

Они держались так сплоченно, что становилось ясно с первого взгляда – проступок или преступление одного из них другие не выдадут ни за что. А в случае подлянки хозяину ещё и помогать станут. Очень бесстрашные рабы, что мужчины, что женщины, с таких станется пустить в господский дом красного петуха.

И самое странное – главным среди них был рыжеволосый эльф.

Эльфы делят самих себя на четыре Варны, то есть, Призвания. Считается, что Призвание дано свыше Великой матерью и определяется с рождения, цветом волос.

Беловолосые эльфы – Варна Служителей, они становятся жрецами. Черноволосые – Воители, становятся воинами, знатью. Именно эльфы из Варны Воителей правили когда-то Садрагасом и сейчас правят мелкими княжествами, которые Сириальская империя ещё не успела захватить. Третья Варна – Искусники. У них русые волосы, и они занимаются ремеслами, искусством и магией. Четвертая – Дарители с каштановыми волосами. Торговцы, слуги, крестьяне – те, кто дарит свои жизнь и силу своему господину, земле или же творениям чужих рук.

А ещё у эльфов изредка рождались рыжеволосые дети. Они не принадлежали ни к одной Варне и считалось что их Великая Мать лишила Призвания в этом перерождении за страшное преступление в предыдущем. Рыжеволосые эльфы были изгоями, даже собственные родители недолюбливали их, зачастую, не давая имен. А среди рабов Йена верховодил именно рыжеволосый эльф и его слушались (это было видно) и люди, и русоволосые эльфы, и две эльфийки с каштановыми волосами.

И с этой странностью ему придется разбираться самому, потому что управляющий попросил расчет в тот же день, когда ввел хозяина в курс дел поместья. Старик был так напуган и так жалобно просил его уволить, что Йен сжалился. И в тот же вечер вызвал к себе рыжеволосого раба.

Лицо эльфа было холодным и бесстрастным, рыжие волосы старательно уложены в воинскую косу – будто вызов рабскому клейму, как и серая рубашка. Мало кто из хозяев в жарком Садрагасе тратился на рубашки для рабов. А у него в поместье все расхаживают в рубашках (мужчины) и хороших сари (женщины). Ох, чем же так запугали старика управляющего, раз из него за год сумели выбить хорошую одежду? Да и выглядят его рабы гораздо лучше, чем виденные по дороге сюда, и что-то подсказывало Йену, что об их здоровье и благополучии позаботился отнюдь не управляющий.