Валя Шопорова - Блейд. Наследие. Книга 4

Очередной хрип удовольствия, стон и Микки чувствует, как тело под ним выгибается. И он с новой силой вжимает любовницу в матрас, грубо целует в губы и кусает в шею. Её пронзает всё новыми и новыми судорогами наслаждения, разрывая нервы разрядами тока, а парню требуется ещё всего несколько глубоких мощных толчков, чтобы кончить в тело безликой любовницы, продолжая слишком крепко сжимать её в своих стальных объятиях.

Немного переведя дыхание – на полное его восстановление ещё будет достаточно времени, Микки садится и, бросив беглый взгляд на горячее тело на измятых простынях, достаёт из ящика тумбочки кинжал с драгоценным камнем на рукояти. Спрятав его за спину, брюнет вновь склоняется к лицу любовницы, захватывая её пухлые горячие губы в плен и вовлекая её в кружащий голову последний поцелуй.

Немного отстранившись от девушки, Микки заглядывает в её безликое лицо, в глаза, которые сокрыты дымкой тумана, и, занеся нож над грудью любовницы, которая по-прежнему слишком часто вздымается, наносит удар…

Микки открыл глаза и резко сел, смотря в темноту сонной спальни. Дыхание его было жутко сбитым и хриплым, даже лёгкие болели. А внизу живота всё горело: ткань пижамных штанов давила на его до предела напряжённый член. Рядом с ним мирно спала Дженнифер, несильно сжимая во сне наволочку подушки своими тонкими ухоженными пальчиками. И никакой крови на смятых простынях, и никаких свеч, рыдающих расплавленным воском…

Всё было сном, всего лишь сном – преисполненным горячей эротики, но ощущающимся, как самый худший кошмар. Он преследовал Микки на протяжении многих лет, посещая его не каждую ночь, но с завидным постоянством находя его. И всегда этот кошмар был одинаков: горячее извивающееся тело в руках брюнета, жаркий и страстный секс и, наконец, убийство своей загадочной безликой любовницы. Сегодня Микки проснулся раньше того, как клинок пронзил грудь девушки, но чаще он успевал завершить начатое и проследить, как жизнь покидает прекрасное тело, утекая вместе с кровью из пробитого острым лезвием сердца. Её горячая алая кровь, которая в полумраке была подобна своим цветом сочной мякоти черешни, струйками текла по груди и пропитывала собой измятые и влажные от их страсти простыни, украшая их самым прекрасным и самым жутким в мире узором…

Микки мотнул головой и нахмурился. Откинув одеяло, он встал и, взяв с тумбочки сигареты и зажигалку, подошёл к окну и, открыв его, закурил, глубоко затягиваясь крепким горько-сладким дымом и отпуская его в вольный полёт в чёрное летнее небо, на котором этой ясной ночью не было видно ни луны и ни единой звезды: оно было слишком чёрным, слишком идеальным, слишком…

А в груди Микки билась слишком разнообразная гамма эмоций: возбуждение, жгучее желание, которое обжигало вены кипятком и ещё что-то, что было похоже не то на ненависть, не то на злость, не то, чёрт побери, на страх или тревогу! Брюнет ненавидел эти сны-кошмары, в которых не было совсем ничего страшного, но которые извечно оставляли в теле и на сердце неприятный осадок. От этого осадка хотелось рвать и метать молнии, крушить всё вокруг, чтобы хоть как-то выплеснуть тот ядовитый коктейль, который бурлил внутри! Но Микки никогда не был поклонником подобных способов вымещения эмоций, он не любил позволять им брать над собой верх и затмевать разум.

Сделав очередную отрывистую и слишком глубокую затяжку, которая обожгла горло и лёгкие, парень упёрся руками в подоконник и опустил голову. Ядрёный коктейль внутри не желал остывать, а кипел всё сильнее, а напряжение внизу живота приносило ощутимый дискомфорт.

– Микки?

Брюнет обернулся на Дженнифер, которая обратилась к нему. Девушка села и, сонно щурясь, смотрела на него, пытаясь понять причину его ночного подъёма.

– Что-то случилось? – спросила она и, откинув лёгкое одеяльце, встала.

Поправив свою немного перекрутившуюся спальную майку, она подошла к Микки, который продолжал молчать, смотря на неё тяжёлым и совершенно непонятным взглядом.

– Микки? – вновь обратилась к парню девушка, вставая сбоку от него.

Сон уже покинул её сознание, и она больше не щурилась, участливо и с некоторой тревогой смотря на возлюбленного, который был сейчас чернее тучи – который сам был той самой тучей.

– Я тебя слушаю, – наконец-то ответил брюнет.

Его голова была чуть опущена, отчего взгляд казался ещё чернее и глубже, он завораживал своим лёгким блеском в практически идеальной темноте спальни.

– Ты почему проснулся среди ночи? – удивлённо спросила Дженнифер, но тут же добавила, предполагая: – Покурить захотел?

– Почти… – совершенно непонятно ответил Микки, в упор смотря на девушку.

– А… – снова открыла рот Дженнифер, но сказать ничего не успела.

Бросив сигарету в пепельницу и даже не задушив её, позволяя ей дожить свой короткий век, незаметно отравляя их, Микки взял лицо Дженнифер в ладони и притянул к себе, впиваясь в её губы жёстким собственническим поцелуем. Девушка несколько опешила от такой внезапной смены поведения и настроения любимого и даже не сразу ответила на поцелуй. Но она быстро исправилась, начиная целовать в ответ.

– Я просто хочу тебя, – произнёс Микки, оторвавшись от губ Дженнифер.

Он говорил пониженным бархатным тоном, заглядывая девушке в глаза, и голос его в этот момент хрипел точно так же, как в том треклятом кошмаре.

– А… – вновь открыла рот Дженнифер, но и в этот раз Микки не дал ей сказать и слова.

– Я хочу тебя. Сейчас, – сказал парень и, не дожидаясь какой-то реакции любовницы, вновь впился в её губы, жёстко сминая их, целуя до боли и прикусывая почти до крови.

Микки прижал Дженнифер к себе, давая ей понять, что она никуда не денется от него, не сможет сбежать. А ведь она и не хотела…

Брюнет властно целовал её, до синяков сжимая её бедра, задирая свободную хлопковую майку для сна и дёргая её, едва не разрывая – ядрёный коктейль по-прежнему жёг внутренности и требовал разрядки.

Дженнифер не удавалась попадать в такт поцелуям Микки и у неё уже начали болеть губы, а от ощущения его каменного члена, упирающегося ей в низ живота, у неё сердце начало стучать чаще, прыгать в груди слишком часто, как испуганный кролик.

Оторвавшись от губ девушки, Микки рванул наверх её маечку – послышался треск разрываемой ткани, один шов не выдержал. Но Дженнифер даже не пискнула в ответ на это, покорно поднимая руки и позволяя раздеть себя. Не смотря отбросив майку девушки куда-то за спину, Микки вновь сжал её бёдра и впился в её губы грубым поцелуем. Дженнифер сама не заметила, как оказалась вжатой ягодицами в край подоконника. Руки брюнета скользили по её телу, но ласки его были грубыми.