Луис Мендес - Желание и наслаждение. Эротические мемуары заключенного

«Ну и прекрасно», – подумал я.

У нее в квартире я увидел девочку. Поиграл с ней. Лия покормила ее и собралась уложить спать.

Всякий раз, как она проходила мимо, либо я притрагивался к ней, либо она ко мне. В глаза у нее читалось былое вожделение. Но ее дочка, явно из-за моего прихода, не засыпала.

Я пошел в спальню.

Лия пришла почти голая, нервно срывая то, что на ней оставалось. Я разделся. Она действовала слишком активно. Я уселся на кровать, но она снова удивила меня: легла сверху и взяла инициативу на себя. Я попытался сдержать ее и вместе с тем ожидал чего-то сладостного. Она не обращала внимания и действовала, как истеричка. Обуреваемая желанием, она то залезала, то слезала с меня. Быстро достигнув оргазма, она закричала, словно раненая птица. Бросившись на меня, она зарыдала в голос. Я попытался утешить ее, но мне тоже хотелось кончить. Так будет лучше. Отдохнув, она принялась ненасытно целовать меня. Наконец, призвав на помощь всю свою мужественность, я отлично кончил, разомлел рядом с ней и, кажется, на несколько секунд впал в беспамятство. Когда я пришел в себя, она направлялась в душ. Я последовал за ней и вымылся, не глядя на нее. Мы перекинулись несколькими словами. Прощаясь, я сказал, что пусть она меня ищет, если только очень захочет. Потом ушел, насвистывая какую-то мелодию.

Она пришла еще несколько раз, пока я не попросил, чтобы она больше не появлялась. Хороши были только первые две встречи. Потом это надоело. Я собирался жениться на Бел. Лия еще какое-то время таскалась за мной, но потом отвязалась. Настал мой черед попытать счастья с новой партнершей.

Много лет подряд я читал и учился, чтобы получить образование и стать культурным человеком. А еще мне хотелось производить впечатление на людей и вызывать у них восхищение. В глубине души я желал нравиться людям. Годы, проведенные в тюрьме, в обществе грубых и темных людей не очень-то способствовали культурному развитию. По мере того как я учился, познавая людей и мир, всё очевиднее становилось мое собственное невежество, что сильно меня угнетало. Моя жажда знаний превосходила меня самого. Но были поставлены пределы. Крепкие и холодные стены. Строгие порядки, произвол. Оглядываться вокруг и видеть отупевших людей было мучительно. Но я знал, что только здесь у меня есть возможность развития. Иначе нельзя. К счастью, на моем пути встречались люди, способствовавшие развитию моей личности и характера. Люди, чьи поступки были преисполнены благородства, самоотверженности, дружбы и любви. Они помогали мне сохранять уравновешенность, столь необходимую для овладения знаниями. Проявляя заботу, они заронили мне в душу зерна мудрости. Замечу кстати, что не все они успели принести плоды!

Марксизм, помимо прочего, тоже стал моей любовью с первого взгляда. Поскольку происхожу я из низших классов и с малолетства смотрел на чужое богатство с неистовой завистью, то нет ничего удивительного, что меня сильно привлекала идея всеобщего равенства. Я принадлежал к числу тех упрямцев, которые готовы вникать, расспрашивать и цитировать что бы то ни было. Когда мне стало ясно, что тех, которые действительно глубоко изучили то, знатоками чего себя мнят, слишком мало, это еще прибавило мне пылу. Со временем я овладел весьма солидной суммой знаний.

Как раз в эту пору судья разрешил мне посещать лекции на юридическом факультете университета. Я робел, боялся, что ни с кем не найду общего языка, но был несказанно рад, что передо мной открываются столь широкие перспективы.

В аудиторию вошли и представились члена студенческого совета. Среди них оказалась одна довольно разговорчивая девчонка. Когда они вышли из аудитории, я увязался за ними. Селия была симпатичная и очень добрая девушка. Я рассказал ей, кто я, откуда и как мне трудно найти общий язык с товарищами. Та пригласила меня следовать за ней и отвела в комнату, где располагался студенческий совет. Она представила меня всем как друга.

Я сел на потертый диван. Рядом села Селия, с другой стороны Кристина, а напротив Вера. Окруженный красавицами, я чувствовал себя в центре внимания. Мне только того и надо было: я ощутил себя свободным, и беседа завязалась. Эти девушки, как и все в студенческом совете, были членами Бразильской коммунистической партии. Теоретически они были сторонниками албанской модели коммунизма и на лету схватывали слова Эвера Ходжи. Я его знал, как знал и Лукача, Грамши, Гароди и прочих теоретиков и философов-марксистов. Рассуждения членов студсовета были довольно примитивны и поверхностны. А учение Маркса на самом деле основательно, универсально и доступно. В ту пору я уже знал, что полное равенство невозможно, но то, что все должны иметь необходимое для достойной жизни, было для меня неоспоримым. Мне были близки принципы социализма. Я ощущал это больше, чем все они, и мои познания, естественно, были глубже и фундаментальнее. Они и не ожидали, что у заключенного могут быть такие познания. Чем больше склонялись они перед моими знаниями, тем больше стремился я произвести на них впечатление своими рассуждениями. Достигнув цели, я решил остановиться и уйти. В таком деле спешить ни к чему.

Нужно было возвращаться в тюрьму. Скроив печальную физиономию, я заговорил об унизительном обыске, ожидавшем меня при входе. Сгущая краски, я принялся рассказывать о жестокостях и грозных взглядах. Это несколько разжалобило собравшихся. Вере захотелось проводить меня до автобусной остановки. Кристина сетовала, что нам не по дороге, а то бы она меня подвезла. Селия предложила мне прийти назавтра в десять часов. Она пообещала мне выдать талоны на питание в университетской столовой.

Мое отступление было ничем иным, как военной хитростью. Я не нуждался в провожатых до автобусной остановки. Мне хотелось, чтобы они остались и поговорили обо мне. Эх, затаиться бы в комнате да послушать, что они говорят! Но я и так хорошо представлял себе это.

На другой день у меня завязались новые знакомства. Не прошло и недели, как я попал на политинформацию. Я тут же посрамил недобросовестных политинформаторов, задавая им каверзные вопросы и требуя от них более подробных сведений. Победа моя была полной.

В аудитории я подошел к одной женщине. Она казалась старше всех, но не намного старше меня. Ей тоже было неловко из-за того, что остальные младше ее. Знакомство завязалось незамедлительно. Мы понимали друг друга с полуслова. Я рассказал ей о своем житье-бытье. По счастливой случайности, она видела меня по телевизору, когда год назад мне вручали диплом. Она была замужем за адвокатом и тоже хотела получить диплом, чтобы помогать супругу. Мой пример вдохновлял ее. Наговорились мы вдосталь. Ее я тоже пытался покорить своими познаниями. Иной раз я, правда, чувствовал себя не вполне уверенно, но виду не подавал. Важно было, чтобы все захотели со мной подружиться.