Эммануэль Арсан - Дети Эммануэль

Пальцы Кристофера опустились на слегка влажные от пота бедра Из. Конечно, они были несколько уже, чем у Оранж, но ведь и он был меньше Дэвида…

Да, они были похожи друг на друга: одинаково светлые волосы, тот же уверенный взгляд голубых глаз, схожее строение носа, губ. Даже смех звучал у них почти одинаково, не говоря уже о походке и поведении.

Они сидели, обнявшись, довольно долго, пока Из не выдержала и не сказала:

— Здесь слишком жарко. Пойдем отсюда. Но Кристофер был не из тех, кто легко отказывается от достижения однажды поставленной цели.

— Подожди, — сказал он. — Мы должны все увидеть. Открыть сейчас дверь означало для него сдаться. В это время Из, уже изнемогавшая от жары, сняла с себя майку, которую сразу же схватил Кристофер.

— Я иду под землю! — заявил он. — Мне необходимо надеть противорадиационный костюм. Приготовь мой шлем!

С этими словами он просунул ноги в рукава майки, закрепив ее на поясе и стал ждать, что может предложить девочка для его защитного костюма. Из тоже была увлечена новой игрой и, подумав немного, протянула ему свою кожаную юбочку.

— Наденешь вот этот шлем, — сказала она, — но смотри, не сломай антенну! Кристофер протянул руку и взял ее юбку, — Ты сейчас совсем голая? — спросил он, хотя прекрасно знал, что, кроме майки и юбки, на сестре больше ничего не было, но ему было приятно лишний раз убедиться в этом.

— Тебе необходимо это для экспедиции, — совершенно серьезно объяснила Из. — Там, внизу, очень холодно. Да, берегись песчаных змей.

— У меня есть оружие, — ответил Кристофер и поправил юбку на голове.

Он застегнул только верхнюю и нижнюю пуговицы, оставив место для обзора, застегнул ремень юбки на шее и приготовился к старту.

— Ты вышла из командного модуля? — строго спросил он сестру.

Кристофер чувствовал себя неважно в этом наряде, да и игра развлекала его почему-то меньше, чем обычно, что-то заставляло его нервничать.

— Мне холодно, — пожаловалась Из, которой тоже, по-видимому, игра начала приедаться.

Мальчик дотронулся до влажного от пота, но тем не менее холодного тела своей сестры.

— Я согрею тебя, — произнес он и стал снимать рубашку, но то ли излишне торопился, то ли его одежда была очень сложной, только ему удалось лишь оторвать рукав от нее. — Вот ведь не везет! — воскликнул он, начиная нервничать все больше и больше.

Им все сильнее овладевало плохое настроение. Наконец он избавился от рубашки, вернее от того, что от нее осталось, и набросил ее на спину Из.

— Оставь меня, — сказала она. — Давай передохнем.

— Лучше пойти домой, — пробормотал Кристофер, хотя совсем не был уверен, что девочка сейчас сможет сделать это. Да и ему самому стало вдруг тяжело, и он попытался сбросить с себя надоевший вдруг шлем. Неожиданно его рука нащупала в кармане юбки какой-то предмет. Он полез в карман и вскрикнул от радости: это были спички.

— Мы спасены!

Кристофер зажег спичку, и, хотя не особенно много увидел, его сестра сумела вновь обрести присутствие духа. Из взяла у него из рук коробок и, зажигая одну спичку за другой, принялась осматривать их убежище.

— Я вижу коридор, — объяснила она Кристоферу, который, видя перемену в настроении сестры, больше не пытался избавиться от юбки. — Коридор, — продолжала она, — из металла и стекла, длиной до ста метров.

— Что в самом конце его? — пробормотал Кристофер.

— Стартовая площадка. Там стоит ракета, уже готовая к старту.

— Урановое горючее залито?

Из молчала. Орбитальный коридор исчез, вместо него в свете пламени спички она увидела какое-то сооружение из картона.

— Я что-то нашла, — сказала она уже совершенно серьезно, — давай посмотрим.

Кристофер поднял лист картона, оторвал от него кусок и поджег.

— Я вижу дверь!

Они молча поднялись и пошли в направлении, указанном Кристофером. Из просто мечтала вновь оказаться на свежем воздухе, и ощущение, что это уже совсем близко, придавало ей сил. Кристофер надавил на один из камней, но все было напрасно: каменная глыба оставалась неподвижной.

— Помоги мне! — позвал он сестру.

Они вместе бросились на камень, но он даже не шелохнулся. В изнеможении они опустились на землю, не в силах продолжать неравную борьбу. Картон погас, вызвав у Из вздох отчаяния.

— Зажги еще кусок, — отрешенно обратилась она к брату.

Не отпуская ее руки, Кристофер подошел к остаткам картонной коробки и поджег их. Старый картон больше дымил, чем горел, вызывая кашель. Из ощущала ломоту во всем теле, ее тошнило.

— Надо быстрее выходить отсюда! — закричал мальчик.

Он понимал, что вряд ли имеет смысл возвращаться к двери, которую они так и не смогли открыть. Оставался единственный выход — вырыть проход под стеной, но для этого требовались силы, а дети уже задыхались от дыма…

Из прижалась к плечу Кристофера, рядом с ним она не чувствовала себя так отвратительно. Ей уже не было так страшно, но ее волновало, как долго будут продолжаться эти страшные головокружение и тошнота. Кристофер уже ничего не чувствовал.

Три женщины возвращались домой, убеждая друг друга, что дети давно дома и с нетерпением ждут их. Но почему тогда Эа не пришла сказать, что с детьми все в порядке?

Эммануэль первая увидела клубы дыма, вздымающиеся над старой печью. Не говоря ни слова, она бросилась вниз и дрожащими от волнения руками судорожно пыталась открыть неподатливую дверцу.

Наконец вместе со Стефани, прибежавшей вслед за ней, они проникли внутрь купола. Почти у входа они обнаружили детей, лежавших неподвижно друг возле друга. Эммануэль и Стефани, не обращая внимания на ушибы и порезы, спешили к выходу. Уже на улице она принялась бить их по щекам, целовать, трясти, но ни Кристофер, ни Из не подавали признаков жизни.

— О, нет, нет, нет! — только и вырвалось у нее из груди.

Она положила Из на землю, приложила ухо к ее груди, пытаясь услышать биение сердца, и, не услышав, с силой сдавливала и отпускала маленькое тельце, пытаясь вернуть его к жизни. Она повторяла это еще и еще, но все было тщетно…

Страшная боль пронзила Эммануэль. Она повернула голову, чтобы взглянуть на Кристофера, которого Стефани только что освободила от странного сооружения из юбки, укрепленного у него на голове. Его лицо было таким же бледным и неподвижным, как у Из.

Вспоминая однажды усвоенный урок, женщины положили детей на землю и принялись делать им искусственное дыхание. Слезы мешали Эммануэль, застилали ей глаза, но она упрямо продолжала вдыхать воздух в маленький ротик Из.

Окружающий мир перестал существовать для них. Жизнь Из и Кристофера зависела сейчас только от них, от их мужества и настойчивости, от того, что окажется сильнее — смерть или сила материнства. Эммануэль не могла позволить себе ни на мгновение усомниться в благополучном исходе: прояви она слабость — и ее дети уйдут от нее навсегда.