Михаил Ельцин - Стратагемы. Искусство побеждать любовью и сексом.

«Да, спасибо милый!» — старуха схватила его руку с деньгами и пыталась её поцеловать. Путник отдал деньги, уклонившись от губ старухи, и пошел дальше.

Вдруг звонкий смех сзади заставил его оглянуться.

На камне, вместо старухи, сидела молодая девушка и скалила зубы.

«Со мной ведь так уже было!» — вспомнил Том загадочную встречу в горах.

«Что было — то и будет! — улыбаясь, сказала девушка. — Истории всегда повторяются, только в новой ситуации. Можно с тобой — нам ведь по Пути?» — попросила она.

Том стоял на месте, давая понять, что он ждёт её.

С этого момента у него сразу же включилось «rig pa» — ощущение Присутствия Высших сил, которое заставило его перестроить всю психику.

Когда он просыпался, то его здравый рассудок еще не понимал, что есть разные состояния психики, которые практикуются в восточных цивилизациях. Теоретически он знал, что окружающий материю Разум представляет собой пирамиду многоуровневых сфер сознания, в которой существуют и боги и преты.

«Правильно думаешь!» — с улыбкой сказала девушка, беря его под руку.

«Ты тоже оттуда?» — спросил путник, разглядывая её лицо и пытаясь найти в ней черты Иды.

«Не следует привыкать к одному образу, — сказала девушка. Давай познакомимся, — меня зовут Даки. А ты, я вижу, Том. Но, мы дадим тебе новое имя, — предложила Даки, и, подумав, сказала, — Пусть твоё новое имя будет созвучным со старым: был Том — стал А-том».

Путник рассмеялся.

«Атом — это мельчайшая частица материи. Какой же я атом?»

«Атом — частица Космоса, — возразила Даки. — А Космос, как ты знаешь, бывает не только астрономический. Гораздо шире его — Космос сознания, о котором ты только думал. Ты и есть частица этого Космоса — Атом. Этот Космос образуется благодаря глубокому сосредоточению ума, или дхьянам, как это называется на Востоке. И все его уровни имеют человеческую природу».

«Вот это новость! — удивился сопровождающий. — Хотел бы я видеть, как эти космические уровни выглядят!»

«Смотри! Только не споткнись! Я ставлю у тебя перед глазами экран»:

А Том, действительно чуть не споткнулся. Он не ожидал такой быстрой реакции с её стороны.

Даки удержала его и вела по дороге, как слепого, пока пойманный рассматривал показанную ему картину Окружающих Сфер Сознания.

Потом легким мановением руки она сняла застилающий его глаза проекционный экран.

«Что скажешь, а Том?» — спросила девушка.

«Не хочу я быть Атомом, вот что! Это не имя, а прозвище!» — ответил он.

«Ну, не хочешь быть А-том, будь Астом!».

«И то лучше, — подумал он. — Да, зови меня хоть горшком, только в печь не ставь! — А вслух сказал: — Значит, это всё — есть состояния психики!»

«Психика — это ум. В психушке сидят с- ума- сшедшие. Вообще, всё — есть только ум» — заявила его новая знакомая. Её походка была какая-то дёрганая, как будто она не шла, а танцевала.

«Ишь, какая ты умная! — удивлённо заметил Астом. — И ты, конечно, уверена, что такой психический Космос существует в реальности!»

«А ты представлял себе, что вся восточная цивилизация занимается иллюзиями? — вызывающе спросила Даки, подпрыгивая. — Какой смысл мудрым людям заниматься самообманом и фантазиями? Надеюсь, ты понимаешь, что, зная Космос таким, у каждого есть возможность изменить свою карму в желаемую сторону?» — спрашивала Даки, перепрыгивая к нему с другой стороны.

«Мой разум ещё не может привыкнуть к сверхъестественному, которое находится рядом и пронизывает весь наш мир, как радиоволны» — ответил Астом.

«Придёт время, и европейские ученые серьёзно займутся исследованием путей развития смежных цивилизаций, — ответила Даки, поворачивая его за руку в переулок. И добавила. — Скажу тебе по секрету, что к этому шагу учёных подтолкнут военные».

«Разве вокзал в эту сторону?» — удивился Астом.

«Опять задаёшь ненужные вопросы?» — укоризненно заметила Даки.

Они молча протанцевали несколько шагов по переулку и оказались перед калиткой.

«Здесь я живу, — сказала Даки. — Заходи гостем будешь!»

Огромный пёс с львиной мордой зарычал, натягивая цепь, но Даки осадила его порыв:

«Сидеть, Лев! Свои! Запомни — свои!» — убеждающе приказала хозяйка.

Затем Даки толкнула незапертую дверь и пропустила вперед Астома.

В прихожей было почти пусто. Кран над раковиной слегка подтекал, как бы приглашая вошедших умыть руки. Даки так и сделала. Грациозно бросая Астому рушник, сказала:

«В саду есть душ. Смой, пожалуйста, всё старое, что принес внутри и снаружи! А потом, не одеваясь, проходи в горницу».

Пройдя в сад, путник осмотрелся.

Кругом чувствовалось присутствие Зелёной Тары. Ни один листик не был повреждён червём, не был покрыт пылью.

Душ был аккуратно отгорожен чистой импортной занавесью с Драконами, вышитыми китайскими мастерами.

Перед входом стояло плетеное кресло, на которое можно было сложить одежду.

Собравшийся ехать в Петербург, разделся здесь.

Раздевшись здесь, понял, что так просто не уйдёт отсюда.

Когда Астом включил душ, одновременно с водой включилась и музыка, источник которой был искусно спрятан за занавесью.

Путник услышал звуки индийских Раги, которые хорошо омывали душу от мирской суеты.

Тщательно вымывшись, Астом вытерся полотняным рушником, оставил его вместе с одеждой на кресле и направился в дом.

Собачий Лев, лёжа, спокойно смотрел на него, положив голову на лапы. Казалось, он понимал каждую человеческую мысль.

Дверь в горницу была приоткрыта.

Обнаженная Даки сидела на полу, покрытом домотканым ковриком.

Когда Астом вошёл, она жестом пригласила его сесть напротив.

«Дай-ка я посмотрю на тебя „тратаком“ [3] «Тратак» — разновидность глубокого взгляда, когда зритель смотрит в душу. Если не моргать, то лицо наблюдаемого начинает меняться, показывая разные маски предыдущих воплощений. Моргнувший — выключает видения. — сказала она. — Не моргай!»

Астом внимательно посмотрел её фигуру и попытался что-то сказать.

Даки подняла руку и приложила свой палец к его губам.

«Я сама скажу, когда пойму, чё те надо — сказала она, копируя деревенскую женщину. — Смотри мне в глаза и, хоть плачь, но не моргай, пока не скажу!».

Астом нырнул взглядом в её расширенные зрачки и захлебнулся.

Захлебнулся от переполнивших его чувств.

В глазах девушки была пустота, но в этой Пустоте пульсировала Любовь.

Не та любовь, которую мы испытываем по отношению к близкому, к ребенку, к матери, к дому, к родине, к игре, к нации, к религии, к Богу, наконец, — это была безответная Любовь Солнца ко всему, что его окружает.