Лиса Дягилева - Роковое чувство

— Мне сейчас поможет только нейрокоррекция.

Эм выглядел расслабленным, но на самом деле напряжение буквально сковывало его по рукам и ногам. Он не хотел думать о том, что же ещё известно Первому Консулу об этой ночи — Советник никогда не любил выглядеть слабым.

— Значит, ты все-таки решил так. — Ясон вздохнул. — Что ж, я предполагал это. К сегодняшнему вечеру я подготовлю все необходимое.

— Спасибо.

Рауль замолчал на некоторое время, а затем скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс:

— Ты считаешь моё решение неуместным?

— Послушай, Рауль, — почти безразлично произнес Минк, — мы оба знаем, что мое мнение здесь не играет никакой роли. Твое состояние нестабильно, а иначе ты бы не стал задавать мне подобный вопрос. Раньше ты не сомневался, когда принимал решения — и ни разу не ошибся. Я не буду вмешиваться в ваши отношения с Катце. Все, что я могу, это приглядеть за ним, если хочешь.

— Ты прав, нтвое мнение роли не играет, — кивнул блонди, соглашаясь и делая вид, что не слышал предложения Минка, — но мне было интересно его услышать — вот и всё. Будем надеяться на то, что и в этот раз я не ошибусь.

Ясон знал всё — это почти серьёзно волновало Рауля. Почему почти? Просто потом что через сутки это не будет иметь никакого значения.

— Интересно? — Ясон тепло улыбнулся другу. — Зачем слушать то, что подвергнет твое решение сомнениям, Рауль? Я только одно хотел бы знать, — Минк сделал паузу, а потом спросил: — Ты его любишь?

— Мы же уже вроде бы все решили, — парировал Эм и улыбнулся. — Тогда к чему твои вопросы?

Стратегия внезапной «глухоты» относительно некоторых вопросов была не самым верным решением, но блонди всё же следовал ей, как единственной возможной в данное время — он вообще не собирался обсуждать свои отношения с Катце с кем бы то ни было, а уж с Ясоном и подавно. Показывать свои слабости перед Первым Консулом было бы слишком большой ошибкой.

— Мне просто любопытно знать, от чего ты отказываешься.

— От собственного безумия, вот и всё, — Советник давно перестал улыбаться и теперь серьёзно смотрел на Минка.

Ясон понял, чем Рауль отличался от него самого — этой извечной рассудительностью, соблюдением правил, стремлением — не выходить за рамки законов ни при каких обстоятельствах. Минк ради Рики рисковал карьерой, а с недавних пор и жизнью, и это давно уже перестало быть игрой ради развлечения — Ясон не мог отказаться от Дарка и не хотел, а Рауль хотел и делал это. А чужое мнение надо уважать, как говорят монгрелы.

— Что ж, да будет так, — ответил Ясон и вернулся к делам.

Жестокое утро было ясным и солнечным. Катце открыл глаза, и еще не отойдя от своих счастливых снов, прислушался: этажом выше шумела вода в трубах, на улице ездили аэромобили, немного трепыхались оконные шторы на сквозняке, но ни Его вздоха, ни Его тепла не было. Рауль ушел, оставив Катце лишь записку с единственным — «прости».

Монгрел сидел на постели молча, сжимая сигаретную пачку — что две минуты назад нашел на тумбочке — и долгое время опустошенно смотрел в пустоту. Катце не верил, что Рауль мог обмануть его — слишком прекрасной была эта ночь, слишком искренними — объятия, слишком дорогими — слова и чувства. Но все эти виноватые взгляды и слова Эма… Катце предчувствовал беду.

— Я должен с ним поговорить, — монгрел выскочил из постели и быстро одевшись, покинул номер. Через десять минут он уже ехал в Эос, а еще через два часа стоял у порога личных апартаментов Рауля.

Эма не оказалось дома, а чувство тревоги в душе дилера уже достигло своего апогея. Даже третья сигарета не сняла того нервного напряжения, которое он испытывал. Как не странно, после его прибытия в Эос перед монгрелом явился сам Первый Консул — собственной персоной, и поинтересовавшись, как у Катце дела, отвел его в свою спальню.

— Кайру, принеси вина мне и господину Катце.

Фурнитур поклонился и поспешил выполнить приказ.

— Тебе не стоило приезжать, — сказал Минк, едва они остались наедине.

Катце не знал, как реагировать на такую внезапную двусмысленность Ясона, но он все еще хотел видеть Второго Консула.

— Простите, Господин Минк, с вашего позволения, я бы хотел переговорить с господином Эмом…

— Ты сейчас выпьешь вина, Катце, мы обсудим с тобой дела рынка, после чего ты покинешь на несколько дней Танагуру.

— У него неприятности? Из-за меня?..

— Пока нет, но если ты останешься, они будут.

Кайру принес вина и, не обращая внимания на монгрела, разлил по бокалам бордовую жидкость.

— Что? — голос Катце стал тихим и хриплым.

— Нейрокоррекция, — Ясон пригубил вина, холодно глядя, как Катце обреченно опустился в кресло. Дилер так и не пригубил вина из своего бокала, и лишь повертев его в руках, поставил на журнальный столик.

— Можно еще вопрос?

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером. Он сам хотел этого.

Взгляд полный ужаса и непонимания устремился на Ясона — Катце казалось, что он вот-вот умрет, что задохнется от боли, что рухнет, как подкошенный.

Первый Консул продолжал спокойно пить вино, смотря в полные слез рыжие глаза.

Катце медленно поднялся и поклонился Ясону.

— Позвольте мне вернуться в Керес, Господин Минк, — глухо произнес он. — Я предоставлю все нужные вам отчеты завтра утром с вашего позволения.

— Конечно, Катце. Ступай.

Дилер не помнил, как покинул апартаменты Первого Консула, как спустился вниз добрался до Мистраль Парка, до зоны Ниил Дартс, до своего подвала, что располагался под старой аптекой.

Из этого ненормального оцепенения Катце вырвал телефонный звонок.

— Я слушаю… Да, господин Минк, я дома… Конечно. Не волнуйтесь, я не буду мешать… Да, я все понял. Да… До свидания.

Выругавшись про себя от души, Катце повесил трубку и метнулся к терминалу.

— Прости, Рауль, я не могу тебя потерять. Не сегодня.

Катце провозился около двадцати минут, прежде чем ему удалось получить изображение с лаборатории. Как он и думал, процесс нейрокоррекции планировался тайно, а значит, что система не будет контролировать данное помещение в Башне Юпитер — Ясон обо всем позаботился. Минк был вдвоем с Раулем, а соответственно — все незаконно. Еще через десять минут, монгрелу удалось получить первую информацию с единственного рабочего компьютера в лаборатории.

Второй Консул был прикован к креслу за кисти рук, локти, колени, лодыжки и грудь, голова удерживалась специальным стальным обручем, и пошевелить Эм мог разве что пальцами рук, да глазами. Кресло было немного тесным, но достаточно удобным и блонди вынужденно расслабился, когда Ясон поставил ему капельницу с успокаивающим.

— Только лишнего не сотри, — усмехнулся Эм. — Не то сам меня потом учить будешь.