Робин Шоун - Женщина Габриэля

«Спать с женщинами» — слова скользнули вверх по позвоночнику Габриэля. А следом за ними — « останется девственницей ».

Если бы Виктория осталась девственной, это спасло бы её?

— Ну-ну, старый развратник. — Ив ни разу не посмотрел на Делани. — Подумай, насколько увлекательнее будет трахать женщину ангела. Хотя, мадмуазель Чайлдерс, я должен извиниться: искренне сомневаюсь, что присутствующий здесь Делани похож на — l’etalon — жеребца, как эти два ангела.

Делани уставился на Габриэля, рот сжался под вечно улыбающимися усами.

Он был завистлив. И напуган.

Оба чувства можно было использовать.

— Как долго ты жил в моих стенах? — спросил Габриэль второго мужчину.

— Форестер был достаточно умен, не правда ли? — Ив подмигнул, фиалковые глаза были холодны и расчетливы. — Я не люблю английский климат, но, должен признать, наблюдать последние месяцы, как ты пытаешься заманить меня в ловушку, было бесконечно увлекательно. Подумай, Габриэль, разве ты ни разу не почувствовал моего присутствия?

Да.

Габриэль чувствовал его присутствие каждый миг сна и бодрствования последние четырнадцать лет, восемь месяцев, три недели и один день.

И сегодня, проснувшись, он его чувствовал.

Габриэль отвел взгляд от фиалковых глаз, желая знать…

— Кто писал письма, Делани?

Делани раздул грудь от гордости.

— Мы с Мэри. Это часть нашей игры.

Игры по систематическому разрушению женских жизней.

— Зачем ты здесь?

Гордость Делани подувяла. Он нервно переступил с ноги на ногу.

Майкл тоже переместился в сторону, одновременно с шагами Делани.

Делани еще не понял правды?

— Я пришел забрать своё, — Делани говорил с той воинственностью, что бывает от страха.

— Но кто предложил прийти сегодня, Делани? — Габриэль продолжил сеять зерна сомнений. — Ты сам или Ив?

— Не важно.

Очень важно. Когда мужчина — марионетка и не понимает этого. Такие люди не выживают в играх с властью.

— Ты никогда не получишь мадмуазель Чайлдерс, — мягко сказал Габриэль.

Викторию выбрали для Габриэля.

— Кто же меня остановит? — Делани скривился. — Ты, голубчик, не в том положении, чтобы выдвигать условия.

— Я, — неожиданно сказал второй мужчина. — Твоя игра закончена, Делани. Ты неплохо выступил, настала пора выйти на поклон.

— Я….

В паузе между ударами сердца второй мужчина оторвал руку от плеча Виктории, прицелился и нажал на курок револьвера.

Делани врезался в стену около открытой двери, на лбу у него появилась круглая дырка. Одновременно раздался звук выстрела.

Лицо Делани приобрело выражение глубочайшего изумления, под улыбающимися усами открылся рот. Он рухнул на пол.

Сразу же запахло испражнениями.

Зрачки Виктории расширились от сильного шока.

— Майкл, если ты сделаешь еще один шаг, мне придется решать, кого убивать следующим, — приятным голосом сказал второй мужчина, — это не по правилам игры.

Майкл остановился.

— А что по правилам? — осторожно спросил Габриэль.

Внутренний голос кричал об опасности.

Ив привел Делани, чтобы показать, что письма писал не он сам. Как только необходимость в Делани отпала, Ив его убил.

Ив прислал Викторию к Габриэлю. Тогда в какой момент перестанет быть нужной Виктория?

— Скоро, mon ange , — пробормотал Ив. — Но сначала ты отдашь мне револьвер, который носишь под пиджаком.

Габриэль инстинктивно забрался себе под пальто и шерстяной пиджак, костяшки пальцев задели шелковую подкладку.

Ладонь привычно сжалась на рукояти из розового дерева. Тяжесть револьвера внушала уверенность.

Он вытащил его из кобуры. Средний палец по привычке лег на курок.

— Я мог бы убить тебя, — с вызовом сказал Габриэль.

Он ждал этого почти пятнадцать лет.

Второй не сделал ни движения, чтобы защитить себя или выстрелить первым.

— Но ты же не станешь этого делать, Габриэль? К тому времени, когда меня настигнет пуля, мадмуазель Чайлдерс будет уже мертва.

Невидимая рука сжала сердце Габриэля в кулаке.

— Ты думаешь, её жизнь значит для меня больше, чем твоя смерть? — внешне безразлично спросил Габриэль?

— Хочешь, выясним, Габриэль? — ярко-красная кровь сочилась по щеке Виктории, нож резал, но не глубоко. — Покажем Майклу и мадмуазель Чайлдерс, как мало для тебя значат прикосновения женщины?

Габриэль задержал дыхание от боли за Викторию.

Если он признает, как глубоко задела его Виктория, она умрет. Если будет это отрицать — она все равно умрет.

Второй мужчина мерзко ухмыльнулся.

— Я так и думал. Долли три месяца искала для тебя женщину, mon ange . Мне хотелось бы, чтобы у мадмуазель Чайлдерс были светло-голубые глаза и серо-каштановые волосы — тебе ведь понравилась женщина Майкла, не так ли? — краешком глаза Габриэль увидел, как Майкл напрягся при упоминании об Энн Эймс. — Но темно-голубые глаза мадмуазель Чайлдерс вполне милы, а тщательно вымытые волосы — великолепны. Она должна была быть умна — иначе быстро бы тебе надоела, — так что это являлось обязательным условием. А её глаза, невзирая на их цвет, должны были ясно умолять трахнуть её, я правильно говорю? Это гораздо важнее, чем цвет. Габриэль, было просто необходимо найти женщину, жаждавшую мужских прикосновений. Но помимо этого, тебе нужна была женщина, достаточно хорошо знавшая жизнь на улице, чтобы испытывать сочувствие к твоему прошлому, но не слишком, чтобы не остаться равнодушной к истории нищего мальчишки, пожелавшего стать ангелом.

От этих слов Ива Виктория застыла в попытке защититься, Габриэль молился, чтобы она не двигалась.

Он не может позволить ей умереть. Но он не сможет помешать второму мужчине убить её.

Он не может позволить умереть Майклу. Но он также не знает, как предотвратить его смерть.

— Как ты узнал, что мне понравилась женщина Майкла? — с вызовом спросил Габриэль, выигрывая время для Виктории, для Майкла. Зная, что его время истекло.

Ив легко коснулся носом волос Виктории. Её взгляд не отрывался от Габриэля.

— Она пахнет тобой, Габриэль. Твоим мылом. Твоим желанием.

Палец Габриэля сжался на курке. Всё решит одна пуля…

Виктория умрет до или после смерти второго мужчины?

Ив поднял голову.

— Я знаю, что ты положил глаз на мадмуазель Эймс, Габриэль, потому что следил за тобой. Следил, когда ты присматривал за Майклом, следил, когда ты водил мадмуазель Эймс в дешевую кондитерскую. Был в доме моего отца, когда ты его убил. И Майкл почувствовал моё присутствие в ту ночь, правда, Майкл?

Добыча и охотник.

Габриэлю не нужно было смотреть на Майкла, чтобы видеть, как от напряжения побелели его шрамы.

— Я не знал, что это был ты.

— Нет, конечно, откуда же ты мог знать, mon cousin ? — ответил Ив. — Ты не знал о моем существовании. Габриэль не мог тебе рассказать, совсем не мог. Ты думал, Габриэль возненавидел тебя, потому что мой отец нанял человека, чтобы изнасиловать его. Но это не так. На самом деле, отец нанял меня убить Габриэля. Это причинило бы тебе боль, Майкл, а делать тебе больно было смыслом всей его жизни. Вполне понятно. В конце концов, именно из-за тебя он обезножил. Однако я не смог устоять перед Габриэлем — таким великолепным, прекрасным, жаждущим любви. Его изнасиловал я , Майкл. Габриэль возненавидел тебя, потому что каждый раз, глядя на твое лицо, он видел меня. И помнил, как умолял меня… n’arêtte pas… не останавливаться.