Робин Шоун - Женщина Габриэля

Хочешь знать, почему я даю тебе выбор, Габриэль? Я отвечу. Внутри тебя есть стержень, которого никто не касался — ни я, ни Майкл, ни мадмуазель Чайлдерс. Я хочу посмотреть, что нужно сделать, чтобы сломать его. Я хочу увидеть это сейчас.

Выбирать тебе, Габриэль. Не выберешь, пока я считаю до трех, за тебя выберу я. Раз…

Габриэль почувствовал движение, но не мог отвести глаз от Виктории и того, к чему он ее привел.

— Два…

Она не должна была умирать за то, что коснулась ангела.

Он не заслуживал изнасилования за любовь к мальчику с фиалковыми глазами.

— Три…

Габриэль не увидел, а почувствовал, как Майкл направился к нему.

Он встал рядом с Габриэлем так, как и всегда стоял рядом с ним.

Полуголодный тринадцатилетний мальчик, поделившийся куском хлеба.

Двадцатишестилетний мужчина, отказавший ему в праве умереть.

Сорокалетний мужчина, не осуждавший его, зная, кто он есть на самом деле.

Фиалковые глаза заняли место голубых, замутненных сознанием смерти.

Майкл стал напротив его. Он принял решение, которое не смог принять Габриэль.

— Габриэль, mon ami , — мягко сказал Майкл, в его дыхании был легкий запах бренди.

Покрытые шрамами пальцы коснулись щеки Габриэля, обожженные большие пальцы размазали слезы под глазами Габриэля.

Глазами мертвеца.

Но мертвые не плачут.

— Il est bien, Gabriel , — прошептал Майкл, дыхание с ароматом бренди застряло в легких, — всё хорошо, друг.

В фиалковых глазах Майкла бушевали чувства: сожаление о женщине, на которой он должен был жениться через два дня, сочувствие к Габриэлю и выбору, который он не смог сделать, разрываясь между любовью к другу и любовью к женщине.

Миниатюрное лицо не выражало сожаления, сочувствия, любви.

Лицо Габриэля. В глазах Майкла.

Мягкие губы коснулись мягких губ.

Поцелуй ангела.

Боль. Страх. Ярость.

Скорбь.

Противоречивые эмоции наполняли Викторию до тех пор, пока всех их не вытеснила ярость.

Она не позволит этому чудовищу уничтожить Габриэля.

Она не позволит Габриэлю умереть.

А он умрёт.

Если Майкл сделает с ним то, что второй мужчина — Ив — сделал с ним когда-то, — это убьет Габриэля.

И не останется ни единого шанса снова достучаться до мальчика, который хотел быть ангелом.

— Нет! — шарф поглотил её протест.

Виктория резко дернула головой назад, врезавшись со всей силы затылком в лицо удерживающего её мужчины. Кость впечаталась в кость, с хрустом разорвав воздух. В то же самое время Габриэль пролетел через всю комнату, врезавшись в бледно-голубую стену.

Резкая боль прошла через всю щеку Виктории, взорвавшись внутри головы.

— Майкл! — крик Габриэля затопил её уши.

Он был наполнен болью. Страхом. Яростью.

Отчаянием.

Майкл повернулся, правая рука вытянута вперед, пальцы, сжимающие рукоять револьвера, покрыты ярко-красными шрамами.

Второй мужчина не ожидал этого от Майкла. Он инстинктивно поднял свой револьвер.

Виктория пошатнулась, падая вперед в лужу шелка, автоматически вытянув связанные шарфом руки, чтобы смягчить удар от падения.

Второй мужчина, как фигурка в домино, рухнул назад на стол, черные фалды костюма разлетелись в стороны, — его падение сопровождалось звуком выстрела пистолета Майкла.

Майкл покачнулся, как будто его ударили в грудь, — второй выстрел взорвал мир Габриэля.

Виктория видела расплывающееся темно-красное пятно на белом жилете мужчины, который был известен как Мишель д’Анж.

Майкл, темноволосый ангел, принял пулю, которая предназначалась Габриэлю, белокурому ангелу.

Виктории, силившейся подняться с тёмно-бордового ковра, казалось, что её движения пойманы в ловушку диаскопического проектора, где картинки следуют одна за другой.

Габриэль тоже оказался в ловушке диапроектора. Он бежал, движения кадрами отпечатывались у нее в мозгу, с трудом перемещая ноги по ворсистому шерстяному болоту, засосавшему тело Виктории. А затем — он ловил Майкла. Удерживал Майкла. Падал под действием веса тела Майкла. Выкрикивал имя Майкла, пока яркая темно-красная кровь окрашивала белый шелковый жилет и рубашку его друга.

Майкл не отвечал.

Ярость захлестнула Викторию.

Это не может так закончиться. Она не позволит этому закончиться таким образом.

Виктория боролась с грудой шелка, чтобы встать. Связанные руки не позволяли ей сделать это. Используя большой и указательные пальцы правой руки, уткнувшись подбородком в левое запястье, она выдернула шарф изо рта.

Не было времени разбираться с привкусом слюны, которая заполняла и успокаивала ее пересохший рот. Кровь, что сочилась из ее щеки, была ярким напоминанием того, что может еще произойти, если мужчина — Ив — жив.

Виктория метнулась вокруг стола. Ящик, который он ранее заставил открыть, чтобы достать небольшой крупнокалиберный пистолет Габриэля.

Она убьет его. Если он не умер, она убьет его.

Она убьет его за любовь Майкла, защитившего ангела с серебристыми волосами.

Она убьет его за то горе, что переполнило Габриэля и высосало весь кислород из воздуха.

Дрожащими руками Виктория дотянулась до ствола пистолета, валявшегося около мужчины на полу.

Стеклянные фиалковые глаза смотрели в потолок невидящим взглядом. Тонкая темно-красная струйка сочилась из носа, который она разбила.

Он был мертв.

А Габриэль… Габриэль обнял Майкла, серебряные волосы переплелись с черными. Он покачивал Майкла в безмолвной горестной молитве.

Виктория выронила пистолет

— Габриэль, — прохрипела она.

Он не слышал её.

Ив хотел сломать внутренний стержень, что позволил Габриэлю пережить бедность, проституцию и насилие. Он добился своего.

Виктория стала на колени рядом с Габриэлем.

Смуглое лицо Майкла было бледным, правая щека изборождена шрамами. Темные густые ресницы тенью легли на кожу щек.

Виктория протянула руку, желая поддержать Габриэля, любить Габриэля, утешить Габриэля.

— Габриэль…

Её внимание привлек темно-красный фонтанчик.

Кровь выкачивалась из груди Майкла.

В Виктории заговорила гувернантка.

Кровь не может выкачиваться из трупа. Чтобы перекачивать кровь требуется работа насоса — сердца.

— Он жив, Габриэль! — Виктория схватила руку Габриэля и надавила ею на грудь Майкла, чтобы остановить кровотечение. — Габриэль, помоги мне.

Теплая кровь просочилась сквозь пальцы.

Габриэль поднял голову, его жизнь утекала сквозь пальцы его и Виктории, глаза были черными от шока.

— Нет, — ровный голос звучал отстраненно, глаза помертвели. — Позволь мне держать его.

Виктория не станет плакать ради ангела. Не сейчас.

— Держи руку на его груди, Габриэль, — неистово сказала она. — Он жив. Если ты уберешь руку, он умрет. Теперь держи свою проклятую чертову руку здесь!