Олег Неверов - Любовные позиции эпохи Возрождения

Ж: Я хочу его вот сюда, где туже!
М: Вы меня ввергаете в грех Гоморры
И в услады пап, а у этой своры
Вкуса меньше, чем у навозной лужи.
Ж: Ну, скорей же суй! М: Нет, не суну. — Ж: Ну же!
М: Вероломны женские уговоры!
Или лоно вышло сейчас из моды? — Ж: Муже,
Прекрати сейчас же пустые споры!
М: Ладно, ладно. Ваше последним слово
Остается. И уд мой Вы в полном праве
Применить хоть для дела и столь дурного.
Ж: Так-то лучше! Вставляй его, к вящей славе.
Нет, поглубже! Поглубже засунь-ка снова…
О, товарищ мой, пастырь мой добрый, ave!
М: Вот он в Вас целиком — ощущенье ново?
Ж: О, как сладость горька, рай подобен аду —
Целый год я, пожалуй, теперь не сяду.

М: Бедра пошире раздвиньте, отринув страх,
Дабы мой взор насладился эдемским склоном
Ягодиц и несравненным, прелестным лоном,
Перед которым сердца полегли во прах.
Расцеловать Вас, моя дорогая, ах,
Страстно хочу, и Нарциссом кажусь влюбленным
Я себе — юным, преображенным
Зеркалом этим, что жадно держу в руках.
Старуха: Ах, блудодей! Погляди, набежала тучка.
Ну погоди, приложу я тебя ухватом!
Да и тебе пару ребер сломаю, сучка!
Ж: Ох, испугались-то как мы твоим раскатам —
Прямо трепещем, так нас устрашила взбучка!
Стерва безоносая, шла б ты к чертям рогатым!
Тоже мне — глянь на нее, мой любимый, — штучка…
Я же пчелой зависаю над жадным бутоном
Уда, его предвкушая с жужжаньем и стоном…

Ж: Глупый Марс! Ты, как мул в загоне,
Спишь на сене, вроде калеки.
Разве этак молятся, веки
Опустив, Венерину лону?
М: Я — не Марс, я — Эрколе Рангоне,
Ну а Вы, Вы — Анжела Грека;
И была б под рукою моей рибека,
Я бы спел Вам свою канцону.
Но и Вы, госпожа-супруга,
Потакайте смычку всецело,
Напрягая струну упруго.
Ж: О, как сладко трепещет тело!
Но боюсь, мы убьем друг друга,
Если лук этот пустим в дело.
М: О, не бойтесь! Хранитель лука,
Купидон, наш сын, осторожен —
В храм Безделья им лук положен.

М: Дайте мне Ваш язык удержать немой,
Охватите чресла кольцом объятий
И, откинувшись сладостно на кровати,
Поглотите уд благодатной тьмой.
Ж: Ай, негодник, какой он во мне прямой,
Да и твердый — вот лучшее из занятий!
Обещаю его приютить и сзади —
И чистейшим потом отпустить домой.
М: О, спасибо, милая Лоренцина!
Но прошу толкать тогда и качать,
Как то часто делала Чиббатина.
Ж: Ах, сейчас я кончу! А ты кончать
Не намерен? — М: Кончу. Тому причина —
Вы. Ж: — Мне просто хочется закричать!
М: Так кричите, что ж тут! И я ведь чинно
Не могу, о господи, промолчать —
Я кончаю! Ж: — Кончила!.. — М: Вновь начать?

Погоди, постой, Купидон упорный,
Не тащи, ослище, свой воз упрямо!
Я хотел бы уд мой направить прямо
В лоно той, что скачет на нем проворно.
Но, увы, то в чистый цветок, то в сорный
Попадает он. Неужели срама
Не избегну — стоя, как мул, — и дама
Подвиг мой сочтет слабиной позорной?
Беатриче! И Вам в этой позе трудно.
Но, поверьте, мне во сто крат труднее —
Я собою жертвую поминутно:
Замирают члены мои, немея.
И когда б Ваш зад не сиял так чудно,
Я решил бы — кончить я не сумею
При попытке — тягостной, безрассудной.
Но желанней персика Ваши доли —
И крепят мой уд в его тяжкой доле.

На того взгляни, кто свои желанья
Повсеместно в жизнь воплощает,
Кого ноша неги не отягощает,
Кто несет свой пыл страсти на закланье!
Не в лицеях это дается знанье,
Каждый сам его себе добывает.
Если плоть твоя наслаждений чает,
Не ленись, в любви приложи старанье!
Погляди: он жадно ее сажает,
От любви растаять вот-вот готовый,
И, уставший, отдыха он не знает;
Ибо этот способ — такой суровый —
Торопливо кончить не дозволяет,
Лишь рождает в них этот трепет новый —
Сердца радостью наполняет.
И в безмерном счастье, что теснит дыханье,
Пусть бежит по венам страсти полыханье.

Ж: Ты закинул ноги мои, чтобы в зад
Мне засунуть уд: будь же дерзок в деле
И горяч! Я на пол сползла с постели.
М: О, каким блаженством меня дарят!
Ж: Положи меня на кровать назад,
Или я умру, не достигнув цели…
Впрочем, я рожаю уже… детей ли?..
Ах, любовь жестокая ввергла в ад!
Ну, чего ж еще ты желаешь? — М: Страсти
Потакать! Устами уста замкни —
И моей во всем подчиняйся власти.
Ж: Зад жадней, чем лоно, до ласк, пойми, —
Как иначе жили б они в согласьи?
Уд поглубже, чтоб он не поник, воткни!
О сокровище сладострастья,
Отдыхать от тебя не хочу я — ведь
Мне пришлось бы тогда умереть.

Вы со всеми знакомы теперь по сути
Алтарями сладостных лон, ларцами
Победительных удов; узрели сами,
Как бессмертной любви предаются люди;
Изучили свойства всех тех орудий,
Что всегда исследуются сердцами,
Как в легендах, созданных праотцами —
Например, о Морганте и Маргутте.
И я верю, вы испытали счастье,
Прикоснувшись к вечноживым стигматам
Наслажденья, к его беспредельной власти.
И как в ноздри нам залетевший атом
Перца нас понуждает чихать все чаще,
Так и к вам в подштанники с ароматом
Этих сцен проникла часотка страсти —
И теперь она вам не даст покоя;
Я не вру — пощупайте их рукою.

Пусть мне скажут — дескать, сонеты удом
Пишешь ты, взволнованный женским лоном, —
Пусть! Я шлю их этим прекрасным лонам,
А не вам, чьи лица подобны удам.
Но хочу ответить я всем занудам:
Вы, уроды, лучше б прикрылись лоном
Или раз навсегда утонули б в оном,
Если вас не тронуть и этим чудом!
Впрочем, вряд ли будет чье благосклонным
Лоно к вам — тупым запасным занудам.
Чтоб не стать, как вы, непотребным удом,
Завершу на этом я оды лонам,
Оставляя вас на съеденье оным.