Таффия Исаева - Простая История

– Ни слова про Новый год. Ясно?

– Угу. Я просто хотела… Извиниться…

– Поставь цветы в воду и не будем об этом, хорошо?

Она с облегчением кивнула и исчезла на кухне.

Вот тебе и подарочек на Новый год.

На кухне что-то громыхнуло – Лешка на ощупь пыталась найти что-нибудь, что сыграло бы роль вазы. В квартире не горел свет, мне было достаточно света фонарей с улицы. Так как Новый год я принципиально не праздновала, я просто сидела на подоконнике и, по обыкновению, пила вино из горла. Раздался звон. Если не помочь этому чудовищу, оно разгромит мне всею кухню… Я со вздохом подошла к выключателю:

– Трехлитровая банка стоит в нижнем шкафу, сразу за коробкой с листами лазаньи, – пояснила я. – Сейчас я включу свет, и у тебя будет пара секунд, чтобы ее найти. Хорошо?

Она что-то буркнула в ответ. Я крепко зажмурила глаза и включила свет. Сосчитав до десяти, я щелкнула выключателем. Услышав, как полилась вода, я спокойно вернулась в комнату и подошла к окну. Через пару минут я услышала осторожные шаги.

– Ты меня ослепила, – буркнула Лешка, натыкаясь на угол журнального столика.

– Не смертельно, – рассеяно ответила я, чувствуя ее приближение. Знакомый запах скользнул вокруг меня, две теплые руки обвили талию, а острый подбородок лег на плечо.

Мы долго стояли у окна и молчали. Я с удивлением обнаружила, как вдруг мне стало спокойно. Как будто культ праздника все же проник в меня, и я подумала, что вместе со старым годом уходят все мои тревожные мысли и терзания, как будто теперь все правильно, и в этой комнате все так, как должно быть. Откуда-то пришло осознание того, что теперь я поступаю правильно. Это было удивительно и как-то торжественно.

А за окном падал легкий снег, медленно кружа, он, пересекал свет фонарей, засыпая тропинки и дорожки. Город замер в предвкушении боя курантов, с последним ударом которых наступит следующий год. Так странно понимать, что буквально через несколько минут пустая и тихая улица огласится смехом и громкими хлопками фейерверков. Но мне она нравилась именно такой…

В далеком заснеженном пустом городе идет снег, и там нет никого, кроме двух людей, которые смотрят в окно…

Где-то далеко я услышала бой курантов. Я протянула руку к бутылке вина, нарушая тихую неподвижность. Стряхнув Лешку с себя, я повернулась к ней лицом.

– За тех, кто верит в Новый год, – произнесла я, делая глоток.

– За деда Мороза, – улыбнулась она мне в ответ, отпивая что-то из жестяной баночки.

– Что это?

– Джин с тоником. Взяла попробовать, на вкус вроде ничего. – сделав еще один глоток, она поставила банку на подоконник.

– Лар…

– Лешк…

Мы произнесли это одновременно, и, словно задохнувшись от ощущения единения и единства, замолчали. Лешка шагнула ближе, и провела прохладной рукой по моей щеке.

– Моя? – спросили ее губы приближаясь к моим.

– Да, – выдохнула я, принимая поцелуй.

Утро первого числа нового года. На утренний звонок по телефону 5 % опрошенных сказали «Алло», 15 % выругались матом, остальные 80 % затруднились ответить. Я вхожу в те самые 5 %. Первого января новогодняя пытка не заканчивается. Это я знала точно с самого детства. Она продолжается похмельем родителей и гостей, неубранными, размазанными по скатерти салатами, растаявшим мерзким холодцом, потрепанной елкой, и, если все было весело, можно найти полупьяного деда Мороза вместе с внучкой в обнимку где-то в районе дивана. Ну, а если все было очень весело, то Снегурочка окажется в постели папы, а папу временно замещает фальшивый, как его борода, дед. Где в это время находится домашний кот никому неизвестно, лишь дети доподлинно знают, что рыжая-серая-белая-черная тварь в диком ужасе прячется в шкафу.

Меня разбудил запах кофе. Сладко потягиваясь, я с удовольствием вытягивала себя из царства сна с мыслями о том, что наконец-то это все меня не касается. Дома чисто, пахнет как обычно, никаких тел сваленных в углу, никакой горы посуды и стирки скатерти.

Сквозь шторы, так неплотно задвинутые с вечера, проникал яркий луч солнца. Люди, вы когда-нибудь обращали внимание на то, что зимой солнце ярче? Может быть, это от снега? А может быть от того, что мы по нему очень скучаем, и холодными зимами нам так не хватает солнца? Я прислушалась к себе… Нет, по солнцу я точно не скучаю… Просто его свет сегодня как-то особенно ярок и чист.

Лешка встретила меня мокрыми вихрами волос и блеском глаз.

– Привет, – кивнула она, по привычке присаживаясь на корточки у дивана и заглядывая мне в лицо.

Я глазами прочертила линию бровей, щек, подбородка и губ. Вспомнив, какими жадными и горячими были новогодние поцелуи, мое лицо невольно растянула довольная улыбка.

Лешка, как будто прочитала мои мысли и понимающе улыбнулась в ответ.

– Такая прическа мне нравится больше, – я протянула руку и потрепала Лешку по мокрым прядям. – Почему ты всегда пользуешься стайлингом?

– Это модно, – она перехватила мою руку и поцеловала в открытую ладонь.

– Мне не нравится, – я глупо хихикнула. Ласка была неожиданной, но приятной.

А Лешка осталась. Это было так странно. Она была, и в то же время ее как будто не было. Никаких лишних вещей, никакой одежды… В чем пришла, в том и осталась. Я уже заметила, что одежду она меняла крайне редко. То, что ее гардероб так мал, меня вполне устраивало.

Это было так странно и ново – жить с себе подобной. Масса плюсов и минимум минусов. Я опять торопилась домой после работы, меня встречали неизменно горячим поцелуем, и нередко секс начинался прямо в коридоре. Я никак не могла понять, что в ней такого, что действует на меня как горячая лампа на пластилин. Хотелось всегда ощущать ее пальцы, губы, взгляд. Что могло быть естественней того, что после ужина мы вдвоем лежали на диване и лениво смотрели в телевизор. Мои пальцы путались в ее отросших волосах, которые оказались совершенно необыкновенного пепельного оттенка. Мне доставляло огромное удовольствие все, каждая мелочь. Казалось самое простое ощущение домашнего уюта, приносило невероятное удовольствие. Мы редко куда-то ходили, предпочитая человечеству общество друг друга.

Однажды, Лешка встретила меня озорной улыбкой:

– Я приготовила на ужин волосатые сосиски.

Оказалось, что в ней просто кипит жажда что-то придумывать. Сюрпризы и сюрпризики ждали меня дома, сопровождали меня на работе, а иногда и по дороге домой. Утром меня встретило признание в любви пастой на зеркале, а вечером волосатые сосиски, не особо романтично, но жутко любопытно. Особенно легко было то, что от меня взамен ничего не требовалось. Даже мыть зеркала и собирать 101 маленькую бумажку, которые она однажды распихала по всей комнате. На каждой бумажке было объяснение, за что и почему меня любят и дальнейшее указания к поиску продолжения, а завершением стала маленькая коробочка с серебряным ободком на палец. Она была рада, если улыбалась я. И я давала волю чувствам и восторгу от ее маленьких романтичных поступков и подарков. Я сама была удивлена себе – оказалось, что я люблю, когда мне дарят подарки. И вообще люблю все, что связано с Лешкой. Я узнала, что очень сложно высидеть на работе весь день, после того как нашел небольшое письмо в кармашке шубы.