Эхсан Шаукат - Пламя страсти

которая приходила поить ее горьким настоем целебных трав.

Однажды вечером пришел сгорбленный старик, белый, как лунь. Он сел у кровати,

достал разноцветные пакетики с порошками. Из каждого пакетика он что-то сыпал

ей на голову, на руки и ноги, при этом громко шептал и взмахивал руками.

Еще она знала, что английский патруль все-таки побывал в кишлаке, потому что

вдруг ее завернули в огромную теплую бурку и, когда в дом вошли вооруженные

люди, чей-то голос объяснил, что здесь лежит беременная дочь аксакала.

Наконец настал день, когда она поднялась с постели и вышла из дома. На ней

был мужской костюм, но Эвелин была уверена, что весь кишлак знает ее тайну.

Несколько дней она выходила, чтобы просто посидеть и погреться на солнце,

потом начала прогуливаться по узким и кривым улочкам.

Ни Абулшера, ни Имхета нигде не было видно. Когда Эвелин спросила о них, ей

ответили, что они недалеко, и что скоро она их увидит.

Ее хорошо кормили и продолжали давать чай из целебных пахучих трав.

Аксакал держал себя с ней вежливо, он научил Эвелин играть в нарды.

Несколько раз даже назвал ее "мисс-сахиб"...

Когда Эвелин совсем окрепла, аксакал дал ей коня и провожатого. Вдвоем они

покинули кишлак, спустились по узкой тропе к бурной реке. По ее руслу они

двигались около часа, пока не увидели на верху прижавшийся к горе шалаш,

сооруженный из веток. Ее спутник громко свистнул. Сверху раздался

ответный свист и из шалаша вышел Абулшер.

Через несколько минут оба брата подъехали к ним. Ни тот, ни другой и не

подумали осведомиться о ее здоровье. Ни сейчас, ни позже они не вспомнили

о той кошмарной ночи которую она провела с аксакалом.

Опять Эвелин оказалась перед глухой стеной, отгораживающей духовный мир этих

загадочных людей. Они вели себя не так, как принято у европейцев. Их

замкнутость и сдержанность доходили до абсурда. Казалось, они вообще не

способны к состраданию или к сочувствию...

* * *

Троим путникам предстояло проехать наиболее узкую часть Хайбарского ущелья.

Его называли здесь "горло шайтана". Дорога стала едва различимой, во многих

местах она была завалена скатившимися с гор камнями. Деревьев почти не было,

только кое-где торчал низкорослый кустарник, да пучки травы виднелись между

отвесными уступами скал, круто поднимавшихся к небу. Более удобное место для

нападения вряд ли можно представить.

Абулшер и Имхет явно нервничали, они то и дело посматривали по

сторонам. Свои ружья они держали в руках наготове. Беспокойство людей

передалось и лошадям, они тревожно дергали головами и закусывали удила.

Быстро стемнело, продвигаться дальше было нельзя.

Абулшер остановился и слез с коня. Среди окрестных скал он отыскал небольшую

пещеру. Подозвав своих спутников, он сказал, что здесь они расположатся на

ночь. Разводить костер было опасно, они пожевали холодного мяса и расстелили

одеяла. Имхет и Абулшер решили, что один из них будет бодрствовать. Абулшер

взял ружье и заявил, что первую половину ночи караулить будет он. Эвелин

забилась в тесный угол и быстро заснула.

Ей показалось, что кто-то выстрелил из ружья прямо над ее ухом. Открыв

глаза, Эвелин увидела огни факелов. Перед пещерой стояла целая банда

вооруженных людей, не менее десятка фигур в длинных бурках. Они держали

обоих братьев под прицелами своих ружей и сейчас связывали им руки и ноги.

К ней тоже подошли двое воинов и быстро опутали ее тело веревками.

Всех троих закинули, как тюки, на лошадей и повезли. Остаток ночи они

продвигались по ущелью. Впереди ехал вожак, все его распоряжения мгновенно

исполнялись. Когда стало светать, он остановил коня и дал команду завязать

пленникам глаза. Эвелин не успела рассмотреть ни одного лица -- все они были

замотаны башлыками.

Лежа поперек седла с тугой повязкой на глазах, Эвелин умирала от страха. Куда

их везут? Откуда взялись эти люди? Кто они? А вдруг они узнают, что она --

женщина? Неужели Абулшер, который сторожил вход в пещеру, заснул и не

заметил, как к ним подкрались?

Путь был долгим. Они покинули ущелье и начали трудный утомительный подъем.

Лошади часто оступались и испуганно ржали. Сердитые голоса подгоняли их.

Несколько раз Эвелин слышала ружейные выстрелы -- то ли это подавали сигналы,

то ли кто-то стрелял, заметив поблизости на склоне дикую горную козу.

Но вот лошади остановились. Эвелин почувствовала, что ее снимают с седла. Ее

взяли за руки и за ноги и понесли. Прислонили к чему-то твердому и привязали.

Потом сняли с глаз повязку. Эвелин огляделась. Она сидела у большого дерева,

одиноко росшего у края каменной площадки, с трех сторон зажатой горами.

Абулшера и Имхета привязали тут же. Глаза обоих налились кровью, их душила

бессильная ярость. Схватившие их люди удалялись, уводя с собой лошадей. Они,

по-видимому, были уверены, что пленники никуда не денутся.

Эвелин обратилась к братьям:

-- Где мы? Что это за люди? Пуштуны? Почему они напали на нас?

Оба молчали. Наконец Абулшер отозвался:

-- Это джелилы. У нас с ними особые счеты...

-- А почему они уходят?

-- Здесь совсем рядом их кишлак. Но они вернутся... Еще неизвестно,

что с нами будет... Надо надеяться на Аллаха.

Эвелин хотелось поговорить с Абулшером еще, это бы успокоило ее. Но она

поняла, что едва ли он будет отвечать на ее вопросы. Имхет сидел с закрытыми

глазами, к нему тоже не имело смысла обращаться. Ничего не оставалось делать,

как ждать...

* * *

Ждать пришлось недолго. Послышались возбужденные голоса, люди возвращались из

кишлака. Теперь их было больше -- к банде, захватившей их в пещере,

присоединилось еще человек тридцать. Примерно в ста шагах от пленников

навалили кучу хвороста, вскоре там запылал огромный костер. Джелилы принесли

с собой несколько бараньих туш и принялись разделывать их. О пленниках,

казалось, забыли.

Эвелин уже давно хотелось по малой нужде. Сколько могла, она сдерживалась,

потом сказала об этом Абулшеру. Тот крикнул в сторону костра, от сидевших там

отделился молодой парень в меховой безрукавке. Он достал из-за пояса

кинжал, подошел к пленникам и развязал Эвелин. Крикнул, чтобы побыстрее, а

сам от нечего делать, срезал с дерева сук и начал его обстругивать.

Эвелин отошла и присела, в полной уверенности, что на нее не обращают внимания.

Оказалось, однако, что парень разглядел ее главный половой признак...

Он не удержался от изумленного восклицания:

-- Бисмиллах, да у него нет зеба!

Он схватил Эвелин за шиворот и повалил на землю. Его руки забрались к