Натали Бранде - Голубые шинели

— Ну, слушай, — сказал Володя, устраиваясь поудобнее на скамейке, — но имей в виду, информация строго конфиденциальная, можно сказать — государственная тайна.

Я хмыкнул.

— Так вот, когда твой Кевин был убит, английские власти по некоторым причинам скрыли это обстоятельство. Через неделю после твоего побега я доложил своему руководству о некоторых известных мне деталях и предъявил сделанную тобой запись. Как ты понимаешь, мне поручили разработку данного вопроса Одновременно английское посольство — еще до того, как твой полковник заявил о тебе как о дезертире — так вот, еще до этого английское посольство запросило у наших спецорганов информацию на некого субъекта, который им кажется подозрительным, потому что крутится целыми днями у входа в их консульство. Якобы. И представь, предъявляют твою фотографию. То есть они пытаются зачем-то тебя найти. Хотя уже точно знают, что Кевин мертв. Зачем, спрашивается, ты им после смерти Кевина? Более того, они посылают гонца к тебе в родную деревню, пытаясь отыскать там какие-то твои координаты, думают, может, ты мать поставил в известность, мало ли чего. Но им, конечно, там обламывается. В это же время на сцене появляется новый Кевин — один в один похожий на убитого. Мы немедленно понимаем, что это двойник. Зачем понадобилось вводить в игру двойника? Мы устанавливаем за ним слежку и выясняем, что буквально на второй день после появления в Москве двойник встречается в Доме Журналистов на пресс-конференции с неким академиком Конягиным и входит с ним в контакт. Нам удается записать их беседу, и она выглядит довольно-таки забавно. Выясняется, что академик Конягин передал настоящему, уже убитому Кевину некую дискету с записанной на ней секретной информацией и коды к этой дискете. Кевин же, который, как нам уже было известно, являлся секретным агентом английской разведки, передает представителю центра, специально прибывшему за этой информацией в Москву только дискету и заявляет, что за коды академик якобы требует миллион долларов. И передаст коды только после того, как эти деньги получит.

— А Кевин, значит, решил зажулить миллион и еще раз нажиться все на той же информации, перепродав ее арабским террористам уже за пять миллионов? — догадался я.

— Точно. Кевин делает копию переданной ему академиком дискеты — и одну отдает своему резиденту а другую пытается продать арабам, но неудачно — в момент передачи дискеты они его грохают. Но при этом они не знают, что к дискете полагаются еще и коды, а кодов-то у них и не оказалось. Короче, арабы остаются ни с чем, но и английская разведка тоже. Думая, что академик получил чек на миллион долларов, они считают, что надо продолжить с ним контакт и попытаться получить коды после того, как академик получит деньги. Но академик в первую же встречу расшифровывает двойника, заявляет ему что от денег он отказался сразу и что и дискету и коды он передал Кевину одновременно. После этого академик едет к себе домой и выбрасывается с балкона 12 этажа, кончая жизнь самоубийством. Предварительно он полностью уничтожает все свои записи, которые могли бы помочь расшифровать его изобретение. Англичане в шоке. У них остается одна-единственная маленькая надежда, что Кевин попытался куда-то спрятать переданные ему академиком коды. Но самый тщательный обыск его вещей и квартиры ничего не дает. И у них остается последняя версия, которая, кстати, жива и по сей день — что Кевин…

Я оборвал его:

— Стой, стой! Кажется, я начинаю понимать. В тот день он подарил мне очень дорогую вещицу — золотой портсигар. Так ты думаешь, что именно там он спрятал эти чертовы коды?

— И не только я — так думает и английская разведка.

— Так это они, наверное, сидели у меня на хвосте в Париже, а я-то думал, что это люди полковника.

— Люди полковника прошли по твоим следам до отеля «Одеон» в Польше — и там потеряли.

Я с удивлением посмотрел на него:

— А это откуда тебе известно?

Володя хитро улыбнулся:

— Ты что ж думаешь, русский разведчик зря свой хлеб ест?

— Да, — протянул я, — вижу — не зря.

Я замолчал — мне нужно было какое-то время, чтобы все это переварить.

— Кстати, Володя, а что это за информация, которую там… ну, которую академик передал Кевину — это что-то очень важное?

— Это, братец ты мой, уникальное открытие, которое, боюсь, навсегда потеряно для человечества. Пройдет еще может быть много десятилетий, прежде чем ученые вновь смогут дойти до этой формулы, которую создал своим гением академик Конягин.

— А что это?

— А вот это тебе совершенно ни к чему, — уже серьезно заметил Володя. — Ну и что ты собираешься делать дальше?

Я помолчал.

— Да есть у меня одна идея. Понимаешь, судьба ведь странная штука — вот ведь опять пересеклись мои дорожки с этим бывшим полковником, а нынче генералом. И снова он выходит сухим из воды.

Я коротко пояснил Володе суть дела, и он с интересом уставился на меня.

— Что? — удивился я, — что ты на меня так смотришь?

— Ну, просто я знаю, чего тебе очень хочется.

— Да, — я не таился, — да, ты прав, но я не думаю, что это нужно обсуждать тобой.

— А вот тут ты не прав.

— Но, Володя, — я попытался объяснить ему, что я имею в виду, — ты и так достаточно для меня сделал в жизни, я не могу снова подставлять тебя. То, что я хочу сделать, я должен сделать один. Я этому обучен, я ведь боевая машина, понимаешь? Так что уж…

Он оборвал меня:

— Ты, пацан, кого учить конспирации будешь? Я что ли тебя не знаю? Да я по глазам вижу, что ты решил поквитаться с полковником, пардон, с генералом. Так вот, я с тобой.

— Нет. — я решительно поднялся со скамейки, — достаточно жертв, я слишком многих дорогих мне людей уже потерял, я не могу рисковать тобой.

Володя тоже встал и как-то искательно заглянул мне в глаза:

— Тима, пойми, ведь это и мои счеты тоже. Он же сука майора убил. И ты думаешь я ему это простил?

Я посмотрел Володе в глаза и понял, что я не могу оттолкнуть его сейчас И еще я понял, что может быть это уже единственный в мире человек, которому я действительно могу в этой жизни доверять.

И тогда я ему рассказал свой план.

Я был уверен, что после удачного получения товара сегодня, в субботу, генерал и его подручные будут обмывать хорошую сделку. Я был уверен, что их привычки не изменились, а значит они должны были париться сегодня в бане под Одинис во, излюбленном месте их встреч. И я знал — где она, эта баня.

Я уже был полностью готов к операции, но у меня оставался вопрос транспорт — в Москве у меня своей машины не было, а брать у моих коллег по Интерпол, машину на это дело по известным причинам я не мог. Вот тут и пригодился Володя — мы договорились, что в Одинцово он отвезет меня на своей старенькой восьмерке.