Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

Войдя в конторку, Аполлон улыбнулся начальнику:

– Привет, Фрэнк!

Редактор встретил Аполлона у самой двери, пожал ему руку.

– Ну, Пол, вижу, ты так и рвёшься в бой. Кстати, как тебе бой быков, коррида, то есть? – Фрэнк тоже добродушно улыбался.

– Терпеть не могу эту живодёрню! Мне быков жалко. Я всегда за них болею. Я только для того иногда смотрю эту бойню по телевизору, чтобы увидеть, как бык всаживает рога матадору в задницу. Жаль, что это бывает раз в сто лет!

– И это говорит человек, в жилах которого течёт испанская кровь, – Фрэнк по-дружески похлопал Аполлона по плечу. – А как же национальная гордость?

– Плевать я на неё хотел. Ты, Фрэнк, не забывай, что во мне ещё и русская кровь. Ты обещал мне после Рождества командировку в Россию… Ты мне её уже третий год обещаешь. Так что, паковать чемодан?

Фрэнк почесал затылок, прошёл к столу, сел.

– Садись, – Фрэнк кивнул Аполлону на стул, откинулся в кресле, водрузив ноги на стол. – Тут дело такое… – он замялся. – Пол, ты что-нибудь слышал о коста-риканской корриде?

Аполлон сел, привычным жестом закинул щиколотку одной ноги на колено другой.

– А что она, какая-то особенная? Коррида она и есть коррида, хоть на Марсе.

По лицу Фрэнка было видно, что его, начавшее, было, падать, настроение улучшается. Он улыбнулся и сказал:

– А вот тут ты, Пол, ошибаешься! В Коста-Рике она, действительно, особенная. Вот скажи мне, как перевести с испанского слово "коррида"?

– Ну, если дословно, то – "беготня".

– Вот! – Фрэнк обрадованно хлопнул ладонью по колену. – Коррида де торос – беготня быков! Заметь, не бой, а именно беготня. В Коста-Рике, Пол, быков не убивают! У них там изначальный смысл корриды сохранён – беготня, и никакого кровопускания! И каждый желающий может выйти на арену и подразнить 650-килограммового торо. Костариканцы гордятся своей гуманной корридой…

– Ладно, Фрэнк, – Аполлон сделал нетерпеливый жест рукой, – спасибо, что просветил… Так чтС, паковать чемодан?

– Пакуй! Завтра вылетаешь в Сан-Хосе.

У Аполлона отвисла челюсть. Он попытался что-то сказать, но только открывал и закрывал беззвучно рот. Торопливо наполнил из стоявшей на столе бутылки минералки стакан, и тут же осушил его.

– Повтори, что ты сказал, Фрэнк!

– Да не кипятись ты, Пол, – в успокаивающем тоне, которым вещал редактор, сквозили нотки некоей вины. – В Россию всегда успеешь. А в Сан-Хосе послезавтра последнее представление – у них коррида только на рождественские и новогодние праздники. Мне некого послать, кроме тебя – никто у нас не владеет так испанским…

– А Сеси? – Аполлон задыхался от возмущения. – Да она почти что оттуда родом!

Фрэнк как-то злорадно улыбнулся.

– Слышу слова истинного джентльмена! – в голосе Фрэнка на этот раз слышалась издёвка. – Кабальеро! Ты что, хочешь, чтобы Сеси поддел на рога бык? Или затоптал бедняжку? К тому же у Сеси узкая специализация – криминал. А ты – специалист широкого профиля.

Аполлон недоумённо воззрился на редактора, который между тем продолжал свою пафосную тираду:

– Ты знаешь мои методы, Пол. Да это просто закон, который обязан выполнять каждый журналист: для того, чтобы репортаж получился наиболее правдоподобным и интересным, нужно быть в гуще событий!

– Так ты, что, хочешь, чтобы я бегал у быка перед носом по арене? – Аполлон побледнел.

– А ты как думал?! Там все бегают…

Аполлон снова наполнил стакан минералкой и осушил его залпом. Слышно было, как зубы оперативно проклацали по стеклу.

– Фрэнк, да я при одном только виде коровьих рогов теряю сознание! С детства!

– Жить захочешь – не потеряешь, – назидательно произнёс редактор.

Аполлон в возмущении махнул рукой:

– Слушай, Фрэнк, сдалась тебе эта коррида! На ней что, свет клином сошёлся? Что, мало на свете других новостей?

Фрэнк укоризненно покачал головой:

– Ага… Если так рассуждать, то вообще надо прикрыть все газеты… Вот ты, можно сказать, впитавший корриду с молоком матери, и то не знаешь, какая она в Коста-Рике. Ты представляешь, какой фурор произведёт твоя статья?! И на первой полосе – фотопортрет разъярённого быка в натуральную величину! – Фрэнк улыбнулся и очертил пальцами рамочку предполагаемого портрета. – Да наш тираж сразу подскочит раза в три!

Аполлон нервно передёрнулся.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я должен буду бегать перед быком с фотоаппаратом и просить его улыбнуться?

– А ты как думал?! Да ты не бойся, – голос Фрэнка снова звучал успокаивающе, – я дам тебе свой фотоаппарат. Во всём Бостоне не найдёшь лучше: великолепная камера! Как ты там любишь говорить на своём русско-испанском папьяменто: прСблем серо?

Фрэнк открыл верхний ящик стола, достал оттуда фотоаппарат.

Аполлон обречённо вздохнул:

– ПроблИм серо… Да какой, к чёрту, ноль проблем! Я же тебе говорю: я коров боюсь… – внезапно его лицо просветлилось. – Ладно, Фрэнк, договорились… А по возвращении из Сан-Хосе меня уже будет ждать билет в Москву?

Фрэнк снова откинулся в кресле, изучающе, с каким-то налётом вины, посмотрел на Аполлона.

– Видишь ли, Пол… Тут такая штука… Руководство решило открыть корпункт в Мехико. На всю Центральную Америку. Мы уже можем себе это позволить. Твоя кандидатура самая подходящая.

Аполлон возмущённо тыкнул в нос Фрэнку фигу:

– Вот уж дудки! Пусть туда едет Сеси! Там ей быка дразнить не надо будет! И у неё там бабка живёт, сэкономите на гостинице.

Фрэнк отстранил фигу Аполлона от своего носа и тоном, не терпящим возражения, сказал:

– Пол, если тебя гонять в Сан-Хосе из-за какой-то паршивой корриды, не будет никакой экономии. Завтра ты летишь в Сан-Хосе, а оттуда – в Мехико! На год! А ты как думал?! Всё! Разговор окончен! Ты радоваться должен такому повышению, а ты ещё кочевряжишься!.. Поздравляю с новым назначением! Проблем серо!

Аполлон негодующе посмотрел на редактора, затем резко повернулся и направился к двери.

Фрэнк протянул вслед ему фотоаппарат:

– Пол, возьми камеру, – в его голосе снова сквозили виноватые нотки.

Аполлон вышел из конторки, так хлопнув дверью, что затряслась как в лихорадке стеклянная перегородка.

Обычным временем и обычным местом для встречи с Сесилией был последний сеанс в кинотеатре. Аполлон, зная пристрастие горячей латинской чикиты к минету, всегда оставлял её на десерт. После первых двух, всегда бурных, встреч с Линдой и Мери встреча с Сесилией была просто манной небесной.

На огромном экране разворачивались действия какой-то слезливой мелодрамы, что было весьма кстати. Полупустой зал едва освещался мерцающим светом от экрана. Аполлон с Сесилией сидели в гордом двуедином одиночестве на последнем ряду и целовались взасос. Для Сесилии это была необходимая прелюдия к основному действу. Рука Сесилии скользила по животу Аполлона, то и дело погружаясь за пояс джинсов. После каждого такого погружения бугорок под ширинкой заметно увеличивался. Наконец, видимо, найдя прирост и плотность предмета массажа достаточными, Сесилия оторвала свои губы от губ Аполлона, игриво лизнула его в нос, и сползла вниз, поудобнее устраиваясь между раздвинутых ног.