Елена Прокофьева - Принц Крови

Наскоро отделавшись от оккупировавших его дам и господ и оставив их на растерзание мадам де Пуатье, которая всегда относилась благосклонно к повышенному вниманию к своей особе, Филипп отправился к художнику, который так и не поднялся ему навстречу и вообще смотрел куда-то в сторону, вероятно собираясь надуться. Сегодня он услышал слишком много похвалы и лестных слов и возможно считал себя вправе обижаться. Он казался смешным и трогательным, и Филипп порадовался, что не взял с собой Лоррена, тот бы сейчас поглумился над беднягой от души.

Ален выглядел слегка растрепанным и лохматым, щеки горели нездоровым румянцем и слишком сильно блестели глаза. Явно дело не ограничилось выпивкой, оставалось только надеяться, что малыш приложился к кокаину, когда важные господа уже удалились. Все они шарахались от наркотиков, как от проказы.

Алену было уже двадцать семь лет, и вряд ли кто-нибудь кроме Филиппа называл его малышом. Они познакомились лет десять назад, на какой-то выставке юных дарований, где принц отметил несколько неординарных работ, среди которых была и картина, написанная студентом художественного колледжа Аленом Ришоном. С тех пор Филипп приглядывал за юношей, наблюдая за его творческим ростом и строя грандиозные планы. Которые, похоже, начинали претворяться в жизнь.

— Я уже думал, ты не приедешь. — сказал Ален, — Мне пришлось отбиваться от всех одному!

— Отбиваться? — удивился Филипп, усаживаясь с ним рядом на диван, богемные собеседники Алена уже успели покинуть это место, спеша присоединиться к свите прекрасной незнакомки, — Малыш, по-моему, ты произвел фурор. Мне уже доложили, что половина твоих картин продана. Я даже не знаю, удастся ли мне уговорить счастливых владельцев не забирать полотна сразу, а позволить выставить их где-то еще.

Ален посмотрел на него мутным взором и криво улыбнулся.

— Мне кажется, что я сплю. Не могу поверить, что все это действительно происходит со мной.

— Не можешь поверить? Разве я не говорил тебе всегда, как ты невозможно, потрясающе талантлив?.. Я не вижу среди гостей Руке и Крозона. Они были?

— Уже уехали.

— Зараза… Что они говорили?

— Какие-то общие слова, я плохо понял, что они думают на самом деле… А ведь это было самым важным! Почему ты так опоздал?!

— У меня были дела.

— До четырех утра?

Ален нашел глазами мадам де Пуатье, которая в компании десятка господ, прохаживалась от картины к картине, благосклонно выслушивая комментарии.

— Кто эта дамочка?

— Моя старинная подруга.

— Старинная? Для старинной она слишком молода. Очень эффектная женщина. Это с ней у тебя были дела? Можно понять…

— Милый, я не пренебрег бы господами Руке и Крозоном без очень веских причин, — сказал Филипп, — Надеюсь, они тоже догадываются об этом и простят мне мое отсутствие.

— Они выглядели не особенно довольными, когда уходили.

— Они никогда не выглядят довольными, слишком уж сжились со своей ролью критиков. Я разберусь с ними, не беспокойся.

Ален, по-прежнему, следил взглядом за мадам Пуатье.

— Представь меня ей… По-моему, это я должен рассказывать о своих работах, а не все эти… Что они вообще понимают?!

— А ты в состоянии — рассказывать? — усомнился Филипп.

Ален презрительно фыркнул.

— Уж что б другое!

— Ну, пойдем.

Принц помог своему подопечному подняться с дивана, и они пошли к окруженной поклонниками Диане. Заметив их, мадам де Пуатье оставила свою свиту и сама направилась к ним навстречу, глядя на Алена и мило ему улыбаясь. Тот под ее взглядом даже как-то вдруг протрезвел.

— Диана, позвольте представить вам месье Ришона, — протянул Филипп, с досадой глядя на то, как стремительно затягивает его протеже в омут сияющих серых глаз прекрасной вампирши, — Автора всех этих дивных работ…

Ален галантно, но несколько нервозно склонился к руке мадам де Пуатье.

— А вам, месье Ришон, с не меньшим удовольствием спешу представить мадам Диану… э-э…

— Ван дер Леув, — договорила за него Диана, и они с Аленом с недоумением уставились на Филиппа, вероятно, не понимая, как можно было этого не знать.

— Я очень рада нашему знакомству, — продолжала Диана, — месье Данвиль не преувеличивал, когда говорил мне о вашем выдающемся таланте. Я еще не успела увидеть все ваши работы, но уже совершенно очарована!

Ален слегка покраснел от смущения и удовольствия.

— Я очень рад. Вы позволите мне ознакомить вас с тем, что вы еще не видели?

— О, с удовольствием!

Филипп решил, что теперь ему уже вполне можно покинуть галерею, справедливо полагая, что эти двое вполне обойдутся без его общества. Радовало то, что, похоже, ему не придется заботиться о заполнении досуга Дианы на время ее пребывания в городе, — с Аленом они, безусловно, найдут общий язык. Лишь бы только она не вознамерилась забрать его в свою коллекцию… Подумав, Филипп решил, что она не посмеет. По крайней мере, не сейчас, учитывая как ей нужно его расположение.

Он хотел уже откланяться, когда Ален вдруг заявил:

— Прошу прощения, мадам, но мне кажется, я где-то уже видел вас. В кино… Или может быть в театре… Определенно, ваше лицо мне знакомо.

Как и у большинства художников у Алена была прекрасная память на лица, а уж портреты мадам де Пуатье он, наверняка, видел во множестве. Все они были не слишком похожи на оригинал, к тому же Диана была совсем иначе одета и причесана, чем было принято во времена ее жизни, да и живой она уже очень давно не была, но некие черты совпадали, и Ален заметил их.

— Я не актриса, — отвечала Диана.

— Но тогда… Может быть, кто-нибудь писал ваш портрет?

Он вдруг замер на полушаге.

— Боже мой, я понял, — у вас есть сходство с Дианой де Пуатье, фавориткой Генриха II! Только вы гораздо красивее…

Филипп внутренне поаплодировал малышу. Надо же, догадался! Все же он бесспорно гениален!

— Признаюсь, мы состоим с этой дамой в дальнем… очень дальнем родстве, — осторожно согласилась Диана.

— Действительно? — изумился Ален, — Это, в самом деле, так? Вы не разыгрываете меня?!

Он вперил в Диану совершенно безумный взор, потом посмотрел на Филиппа, будто ожидая от него каких-то комментариев. Но Филипп сохранял невозмутимость.

— Неужели она ваша пра-пра… боюсь даже не смогу сосчитать поколения, которые могут вас разделять! — воскликнул Ален.

— А что вас так удивляет? — спросил Диана, — У всех у нас есть какие-то предки, разве нет? Знаменитые или не очень.

— Да-да, извините мой восторг, возможно, он… бестактен, — испугался Ален.

— Ах, нет, ну что вы, напротив, сравнение с мадам де Пуатье мне очень льстит. Она была выдающейся женщиной. Для своего времени.

— Совершенно с вами согласен! — обрадовался Ален. — Она была великой женщиной! Кстати, вы были на церемонии перезахоронения ее останков в часовню замка Ане? Это было, если не ошибаюсь, в нынешнем мае.