Шарлотта Физерстоун - Грешный

— Милорд, — промурлыкала Констанс, прижимаясь к Мэтью, — я знаю, насколько привлекательна. У меня есть все, чем вы так долго восхищались во всех своих любовницах, не так ли?

Все тело Мэтью напряглось: ах, как же он сейчас ненавидел истинность этих слов! В былые времена он нашел бы Констанс достойной кандидатурой для безудержного секса, но это было прежде, еще до того, как зеленоглазый чертенок украл его душу… Сейчас Мэтью видел только Джейн, ее роскошное тело, обнаженное и украшенное оранжевыми цветами.

— Так что вы скажете, Уоллингфорд?

Граф стряхнул с себя наваждение, стараясь забыть дни и ночи, проведенные с Джейн.

— В будущем вы не будете обсуждать со мной физиологический акт. Приберегите это для любовников, которые у вас появятся.

Констанс улыбнулась, ее глаза зажглись вызовом. Очевидно, ее никоим образом не смущало отвращение, которое выказывал будущий супруг, не трогало его явное презрение.

— Все это звучит довольно здраво. Я получаю титул и свободу делать все, что мне заблагорассудится. Вы избавляетесь от диктата отца, соединяясь с богатой наследницей, которая позаботится о продолжении вашего рода.

— Вы очень точно схватили суть дела, мисс Джопсон.

— Но есть еще один вопрос, милорд, который, как мне кажется, просто необходимо прояснить. Эта ваша сестра… Я не собираюсь мириться с ее присутствием! Она — лишь помеха, которую я не буду терпеть. Не представляю, как можно легко и непринужденно развлекаться, когда в любой момент в комнату может зайти слабоумная?

— Вам придется выносить ее присутствие, иначе вы окажетесь на улице без гроша в кармане, вы меня понимаете? Моя сестра — не ваша забота и никогда ею не будет. Ваша единственная задача в этом доме — раздвигать пошире ноги.

— Тогда я допускаю следующее: если вы унижаете меня присутствием своей полоумной сестры, я могу унижать вас, не скрывая своих любовников.

— Мне плевать на то, что вы делаете! Как только вы произведете на свет моего наследника, можете со спокойной душой уезжать и жить в городе с гаремом мужчин! Только не совершите ошибку, не заведите любовника раньше, чем забеременеете. Если у меня должен появиться наследник, я хочу, чтобы он был от моей собственной испорченной крови, а не от лакея или, упаси господи, поэта!

— Можно ли расценивать ваши слова как обещание, милорд? Не решите ли вы позже обуздать меня и помешать моим… амурным приключениям с другими мужчинами?

— Это обещание незыблемо, в этом вы можете не сомневаться, мисс Джопсон.

— Что ж, судя по всему, мы пришли к полюбовному решению и нашли лучший способ взаимного существования. Я стану сосудом для вынашивания вашего потомства, а вы — моей дорогой к самым удивительным вещам в жизни, которых я только ни пожелаю. Каждая женщина и мечтать не могла бы о лучшем соглашении!

«А Джейн могла бы, — подумал Мэтью, хлопнув дверью кабинета. — Джейн попросила бы намного больше».

— Какого черта ты женишься на этой омерзительной гадюке? Ради всего святого, ты ведь любишь Джейн Рэнкин!

Мэтью потянулся было к сигаре, но тут же бросил ее обратно на стол. Как легко он, оказывается, вернулся к старым привычкам! Джейн уехала всего несколько дней назад, а он уже опустился, вернулся к былому разложению личности.

— Скажи мне, почему, — потребовал Реберн, — почему ты бросил Джейн ради Констанс?

Никто на свете не знал почему. Только Джейн. И Мэтью не собирался откровенничать больше ни с кем.

Пожав плечами, он с показным легкомыслием бросил:

— Потому что так мне выгодно. Реберн впился в друга взглядом:

— Твой отец! Он шантажирует тебя!

Черт побери этого Реберна и его хваленую логику!

— Ты мне нравился гораздо больше, когда увлекался опиумом, — пробормотал Уоллингфорд, нервно теребя наконечник брошенной сигары. — В то время тебя не беспокоило вообще ничего.

— Я всегда волновался о тебе, и теперь, когда я освободился от пагубной зависимости, я могу видеть гораздо больше, чем прежде.

Глубоко вздохнув, Мэтью ответил:

— Верь мне, когда я говорю, что отец крепко держит меня за горло. Ему нужны деньги, которые принесет Констанс, не говоря уже о тех деловых связях, возможностях в железнодорожной сфере, которые есть у ее семьи. И он намерен использовать Сару, чтобы заполучить все это.

Зеленые глаза Реберна потемнели.

— Как?

— Он угрожает упрятать Сару в приют для умалишенных, если я не женюсь на этой, как ты ее называешь, омерзительной гадюке. Ты отлично знаешь, какая обстановка в подобных местах. Я не могу отойти в сторону и безучастно взирать, как мою сестру бросают в этот ад, Реберн. Черт побери, во мне только–только начала пробуждаться совесть, и я не могу запихнуть ее обратно! Реберн прикрыл глаза:

— Я так счастлив с Анаис! И я всей душой желал бы такого же счастья для тебя. Неужели ты не допускаешь ни малейшей возможности того, что твой отец все же передумает?

— Вероятность этого так же велика, как мои шансы быть принятым в лучшем элитном клубе Лондона с распростертыми объятиями.

— А как же Джейн?

Мэтью с усилием глотнул, старательно избегая прямого, проницательного взгляда друга. О Боже, голова просто раскалывалась! Уоллингфорд с отвращением ждал очередного неумолимо надвигавшегося приступа мигрени. Проклятая боль изводила его с тех пор, как уехала возлюбленная. И не было рядом медсестры Джейн, которая могла бы успокаивающе потирать виски и что–то нашептывать своим ангельским голосом.

— Мы расстались, — обреченно сказал Мэтью, едва слыша свой собственный голос. — Так будет лучше. Я лишь сломал бы ее жизнь, разбил бы ей сердце. Это было бы лишь вопросом времени.

— Подумай хорошенько, приятель! — взмолился Реберн. — Ты ведь просто не выносишь Констанс! Она превратит твою жизнь в ад. Ну что, что, скажи на милость, она сможет тебе дать?..

— Это — деловое соглашение, Реберн, — бросил Уоллингфорд, прижав пальцы к вискам. — И это, черт возьми, не любовная история!

— Но ты любишь Джейн!

— Люблю, но мы не можем быть вместе! — вскричал Мэтью, врезав кулаком по глянцевой поверхности стола.

— Ты заслуживаешь такой женщины, как она, Уоллингфорд.

— Нет! — прогремел он, снова ударяя по ни в чем не повинному столу. — Я не хочу даже слышать об этом! Оставь все как есть. Все решено, все кончено, и Джейн навсегда исчезла из моей жизни. Констанс станет моей невестой.

— И что за брак у тебя будет?

«Уж точно не такой, о котором я уже начинал мечтать», — промелькнуло в голове Мэтью.

— Мы с тобой можем не притворяться друг перед другом, Реберн. Мы оба точно знаем, что это будет за брак.

— Почему бы тебе тогда не объяснить это мне?

— Хорошо, будь по–твоему. Мы обвенчаемся в часовне поместья, а потом я поташу свою суку невесту в спальню, сделаю свое дело и буду из последних сил надеяться, что сумел оплодотворить ее. Как только жена разродится наследником, она будет вольна встречаться со всеми, с кем только ни пожелает. Отец получит ее деньги и наследника, а Сара окажется в безопасности.