Роузи Кукла - Любушки-Любки

Но я сделала вид, как будто ничего не слышала и ответила.

— Да, я буду тебя жарить, парить, а потом съем. А волосы твои прекрасные пущу на шиньон.

— Ты, что? — Не поняв моего юмора, еще раз спросила она. — Ты тоже с ними?

— Да, дорогая, сейчас прямо поперчу и начну тебя лопать. Скажи мне, где там у тебя местечко по мягче? И я стала ее приподнимать и провела рукой по ее попке.

— Отстань, я буду от тебя отбиваться, людоедка! Тут же прошептала она, поняв мой юмор, и своей рукой обхватила мою шею.

Потом мы обнялись и целовались. Причем она делала это так классно, что я тут же стала таять. Ее руки заскользили по моему телу, груди. Ее рот наедался моими губами, ее язык врывался ко мне в рот, творил такие выкрутасы, что я уже за пару минут целования завелась. От нее прекрасно пахло чистым телом, моими любимыми шампунем и мылом. Ротик и ее губки так же были чисты и не воняли табаком.

— Не курит, подумала я сквозь слабый туман в голове. Я с удовольствием припадала к ней и целовала губы, лицо, влажные волосы, шейку.

Все в ней мне нравилось и даже ее худоба, ребрышки, которые легко прощупывались под футболкой. Грудь ее была на удивление мягкой и нежной. Я задрала ей футболку и принялась целовать ей грудь, сосочки.

Белка нежно постанывала и легонько покачивалась на моих коленях, слегка откинулась на спину, открыв всю себя для моих поцелуев. Мне нравился этот сосочек, приятная мягкость груди, запах ее тела и вкус, который я получала от облизывания своим язычком.

Довольно долго мы так наслаждались, наконец, я не выдержала и сказала.

— Ты костлявая девчонка и я боюсь подавиться тобой, поэтому давай что-нибудь будем есть. У меня есть замечательные блинчики, найдется и кофе. Ну как, пойдет?

Потом мы стали возиться с ней на кухне и потихонечку я стала рассказывать о себе, своей жизни и жизни с мамой, а Белка о себе.

— Ты даже не можешь себе представить, говорила Белка, — какое количество людей зарабатывает на таких как мы, девочках — беспризорницах.

— Я ведь не все время была бомжихой, у меня тоже были родители, папа и мама.

Но так все получилось, что в один момент моя жизнь круто изменилась и как говорят, «жизнь дала трещину».

Все началось от нашей с мамой поездки в Турцию. Одну маму папа отпускать не хотел, видно предчувствовал что-то неладное и скрепя сердцем согласился при условии, что я еду вместе с ней. Мне было то всего семь лет, и мама взяла меня с собой. В Турции, мама сразу попала под пристальное внимание из-за своей природной красоты. Она же ее и погубила, так мне кажется.

Однажды она познакомилась с каким-то парнем, тот ей дарил подарки, а меня кормил фруктами. Ухаживал, так, что маме не давал и шагу шагнуть. Вскоре я, вместе с мамой, переехала к нему в дом. Где этот дом и кто в нем я не знаю. Но однажды мама, куда-то уехала и больше ко мне не пришла.

Вместо нее появился наш знакомый и сказал, что мама скоро вернется, а пока я должна его слушаться и он отвезет меня к другим девочкам, где я немного поживу.

Так я попала в лапы торговцев детьми. Помню, как меня привезли в тот дом, и раздели совсем. Меня осматривали какие-то люди, заставляли садиться, ложиться с раздвинутыми ногами и танцевать. Я очень хотела к маме и поэтому очень старалась.

Потом меня забрал к себе еще один турок и какое-то время я жила у него прямо во дворе дома. К нему приезжали гости, мужчины и женщины и я опять должна была перед ними выступать в голом виде. Меня хвалили и хорошо кормили, но я ничего не понимала из того, что происходило вокруг. Теперь-то я понимаю, что меня просто показывали для продажи.

Однажды приехала какая-то женщина, которую называли Фатима, и увезла меня в другой город. Там я начала свою карьеру порно звезды. Лет до десяти я работала в порно индустрии, меня имели все, кто хотел и куда хотел. С первых раз меня опоили чем-то, перед потреблением, а потом уже не стеснялись, поначалу поили, а потом нет, имели так.

Я на всю жизнь запомнила, что мне нельзя сопротивляться, так как одна из девочек отказывалась и при мне была просто задушена. Она пролежала в нашей комнате до утра. Мы страшно напугались и поэтому мы терпели все, что взбредало в голову нашей хозяйке.

Фатима учила меня арабскому языку и вскоре я довольно бегло могла говорить на Арабском. Для проверки моих познаний в языке она однажды свела меня с настоящим арабом, который с восхищением пользовался мной, так как считал, что я, в самом деле, с востока.

Он же впервые дал мне понять, что секс это не только боль и унижение, а это может быть и удовольствием. С ним я впервые испытала первый в жизни оргазм и влюбилась, дурра. Думала с ним бежать. А на самом деле он крутил какое-то время голову мне и говорил Фатиме, что заберет меня к себе. Потом выяснилось, что никакой он не бизнесмен и денег у него на меня нет. Короче, Фатима его раскусила и выставила, а я дурра даже затосковала по нему.

Однако Фатима поняла, что я уже пользуюсь некоторым успехом и решила действовать.

К десяти годам я уже знала о сексе все, или почти все, кроме радости. Потом Фатима выделила нас вдвоем с одной из девочек и стала готовить на продажу за рубеж. Она стала нас обучать сексу руками.

Поначалу нам было тяжело и очень больно. Хоть и дырочки наши были разработаны до небывалых у детей размеров, но все равно рука Фатимы никак не могла ко мне залезть. Она заставляла нас с девочкой лазить друг в дружку руками. А потом делать так же ей нашими руками, с обеих сторон, и двумя руками сразу, ее и моими.

Наконец за нами приехали покупатели. Так как я уже подзабыла родную речь, все больше по-арабски, то не сразу поняла, откуда приехали эти покупатели. Это были русские. Так я опять попала назад, но в лапы еще больших негодяев.

Нас привезли и содержали в каком-то большом доме. Мы могли свободно по нему ходить, пользоваться всеми удобствами, смотреть кино и телек.

Потихоньку я стала опять понимать, а потом и говорить на родном языке. Обязанности наши с девочкой были по сути те же, но количество наших выступлений были сведены к минимуму.

Нас приглашали только тогда, когда приезжали в дом гости, и мы с девочкой на специальной сцене, под лучами прожекторов изображали любовь, а затем переходили к выступлению с нашим номером. Из-за яркого света мы не видели, что происходило за сценой. Но когда начинались проникновения, мы слышали реплики, как мужчин, так и женщин, соленые словечки в наш адрес. А затем нас разлучали и разводили по комнатам, где гости все так же имели, и мужчины и женщины.

Один раз, после выступления ко мне в комнату зашла пара, и я должна была вместе с ними участвовать в их игре. Женщина мне очень понравилась, я впервые прямо влюбилась в нее. Когда я стала к ней проникать рукой, я почувствовала, что меня это так же заводит.