Джейн Дэвитт - Привяжи меня

Он слушал, как она, запинаясь, пытается сочинить ответ, краем глаза внимательно следя за Стерлингом, но тот, похоже, не хотел заходить слишком далеко — или не осмеливался. Оуэна разрывали на части раздражение и неохотное восхищение хладнокровием Стерлинга. А значит, между ними ничего не изменилось; коктейль именно этих эмоций когда-то заставил его принять предложение Стерлинга.

Оставшуюся часть лекции тот сидел молча, делая вид, что слушает, как Оуэн задает вопросы его однокурсникам. Он даже изредка что-то записывал своим аккуратным, округлым, таким знакомым Оуэну почерком. В конце часа Оуэн свернул дискуссию, перечислив несколько похожих сонетов.

— Уверен, к следующему занятию вернется профессор Тэмпл, — сказал он, дав задание на дом. — Так что не разочаруйте ее — подготовьтесь как следует. Всем спасибо… можете идти.

Почти все студенты ушли сразу же, несколько задержалось, разговаривая, прежде чем выйти за дверь, оставив с ним одного Стерлинга.

— Простите, — сказал тот, когда последняя студентка вышла из аудитории, и дверь за ней захлопнулась.

Оуэн поднял книгу сонетов и тонкую стопочку заметок, собираясь тоже уйти, но потом положил их обратно на стол, посмотрел на Стерлинга, все еще сидящего на своем месте, и вздохнул.

— Это неважно. Я знаю, почему ты это сделал, и не могу сказать, что у тебя не было на это права. Хотя ты выбрал для этого не лучшее место.

— Это важно, — возразил Стерлинг. — Я знаю, что это не оправдание, но я так удивился, увидев вас здесь… что просто слетел с катушек. Но мне жаль. Это больше не повторится. — Он печально улыбнулся и встал. — Хотя вряд ли мне еще когда-нибудь представится подобная возможность. А вы… как вы? В порядке?

— Я скучал, — сказал Оуэн, тут же переходя к причине своей страшной раздражительности. — Мне не понравилось, как все закончилось между нами, и я… — Он покачал головой. На этой неделе он разговаривал с Майклом, и беседа вышла не слишком приятной. Тупоголовый, упрямый и другие эпитеты сыпались из трубки через тысячи миль, и кончилось тем, что Оуэн вышел из дома, хлопнув дверью, и направился в клуб, где его настроение ничуть не улучшилось из-за встречи с Кэрол. Она была вся в коже, с шипованным ошейником и с обожанием смотрела на своего нового Дома — а еще она так толком и не научилась становиться на колени, черт бы ее побрал. Она выглядела неуклюжей, но это лишь заставило его вспомнить, как замечательно вставал на колени Стерлинг, и стало еще хуже.

В конце концов отмахнувшись от парочки предложений, которые раньше бы наверняка принял, он вернулся домой очень поздно абсолютно трезвым и расстроенным.

— Я скучал, — повторил он.

Стерлинг с тоской посмотрел на него и шагнул ближе, сжимая в руке теперь уже закрытую тетрадь — единственное, что было у него с собой, несмотря на то, что Оуэн знал, что сразу после этой пары у него еще одна.

— Я тоже скучал, и… хотя я не считаю, что был неправ, требуя объяснений, мне следовало выслушать вас, когда вы пытались. Я… вы ведь знаете, во всем этом я полный ноль. Я знаю, что подвел вас, не оправдал ожиданий, и что вы хотели от меня большего, и может быть, я вовсе не способен дать это вам, хотя, наверное, мне не стоило в этом признаваться, если я хочу вас вернуть… Просто мне правда очень вас не хватает, и я все это время сходил с ума, словно забыл, как можно снять напряжение, или что-то вроде того, и…

Теперь он оказался совсем рядом, и Оуэн протянул руку и прижал пальцы ко все еще шевелящимся губам, потому что он не слушал; сейчас, когда он стоял так близко, желание снова заявить на Стерлинга свои права было непреодолимо.

— Ты меня не подводил, — сказал он. — Ты просто просил о том, чего я не желал — и не желаю — давать тебе. Еще два месяца, Стерлинг, и все. Дай мне это время, а потом я буду каждую ночь трахать тебя так, что ты ходить не сможешь, только подожди. Сумеешь?

Не произнесенное вслух «пожалуйста» прозвучало достаточно громко, чтобы его услышали. Боже, вот развеселился бы Майкл, увидев, до чего его довели жажда и желание. Но Стерлинг был для него как наркотик, прошла неделя или даже больше с тех пор, как Оуэн целовал его, чувствовал, как губы Стерлинга раскрываются под его губами, осторожные, нерешительные движения его языка, приглушенный стон, когда поцелуй заканчивался, закрытые глаза.

— Не знаю, — прошептал Стерлинг так близко, что Оуэн почувствовал его дыхание на своих губах. — Я вижу вас во сне… каждую ночь, вижу, как вы трахаете меня, Оуэн, вбиваетесь своим членом в меня и трахаете… но я обещаю попытаться. Хорошо? Я попытаюсь. Это лучшее, что я могу сделать.

А потом их губы встретились, и Стерлинг, отчаянно всхлипывая и прижимаясь возбужденным членом к бедру Оуэна, вцепился в его рубашку. Стерлинг был хорош, очень хорош, позволяя ему вести, несмотря на все свое нетерпение.

Оуэн вдруг понял, что они лихорадочно целуются прямо посреди аудитории, куда в любой момент может кто-нибудь войти, и отстранился, хотя не смог устоять и накрыл ладонью пах Стерлинга, на мгновение сжав член под хлопком, напоминая обоим, кому он принадлежит.

— Сегодня вечером, — сказал он хрипло. — В восемь. — Стерлинг кивнул, его глаза изумленно расширились, исполнившись предвкушения. — Не жди, что я буду мягок с тобой, — предупредил его Оуэн, зная, что это обещание — нет, вовсе не угроза — сделает со Стерлингом, до самого вечера держа в напряжении и отвлекая.

Но Оуэну впервые было плевать на его оценки.

— Оуэн. — Это было одно из слов, которые Стерлингу разрешалось произносить во время игры, и он вовсю этим пользовался, шепча — или даже выстанывая — его почти постоянно.

Сегодня он приехал в восемь, как и договорились. Войдя, он по привычке сразу направился к шкафу, но Оуэн твердо сказал:

— Сними всю одежду, пожалуйста. — Стерлинг безропотно разделся и почти с благодарностью последовал за Оуэном наверх — в спальню.

Теперь он стоял на коленях на полу у кровати и ждал, когда же узнает, что у Оуэна на уме. Он знал, что вечер будет напряженным, но именно это было ему необходимо — неделя без Оуэна оказалась долгой, Стерлинг начал задаваться вопросом, а сможет ли он вернуться к тому, с чего все начиналось. Он даже подумывал пойти в БДСМ-клуб и найти кого-нибудь, но понимал, что заменить Оуэна невозможно, поэтому отказался от этой идеи.

— Ты хотел о чем-то спросить? — поинтересовался Оуэн, и Стерлинг вспомнил, что позвал его по имени — просто ради удовольствия от того, что у него есть такая возможность.

— Нет… простите. Я просто… очень по вас соскучился.

Стоять обнаженным на полу в спальне Оуэна было все равно что вернуться домой. Облегчение, затопившее Стерлинга, казалось безмерным.