Диана Бейн - Глаза ночи

Гарри бросил на Джейсона тяжелый предупреждающий взгляд. Они хорошо знали друг друга; Джейсон поймет и будет молчать. Гарри приблизился к Керр и стал прямо перед ней, в том самом месте, куда был устремлен взгляд девушки. Она повернула голову; он сделал шаг в том же направлении и снова оказался перед ней. Она замолчала и опустила глаза вниз.

— Почему, Бренвен? — мягко спросил Гарри.

Она подняла полный замешательства взгляд.

— Я не знаю.

Она ответила на вопрос, который он задал вслух лишь частично. Как он и думал, она поняла вопрос.

Гарри ощущал в Бренвен не только ее зарождающуюся женственность, но и уникальную способность чувствовать невидимый мир, глубоко проникать в то, что было спрятано в прошлом, настоящем и будущем. Он и сам путем долгих тренировок развил в себе эти качества, но Бренвен это было дано самой природой.

Встреча между нами была предопределена, подумал Гарри. Это не случайность. Если она — мой ключ, то я — ее мост в новый, более просторный мир. Мы нужны друг другу. И она интуитивно чувствует это. Он протянул ей свою длинную руку.

— Пойдем, Бренвен. Поговорим.

Когда Бренвен вложила свою руку в руку Гарри, она услышала, как внутри ее тихий голос подтвердил: «Это — родственная душа». И она прошла вслед за Гарри сквозь большую арку. По другую сторону, в тени стены он остановился. Его речь была проста, но умение видеть то, что скрыто от глаз, изумило ее.

— Я знаю, ты любишь Лланфарен, Бренвен. Я понял это, когда ты водила нас по замку. Ты чувствуешь его. Он разговаривает с тобой — и через тебя разговаривает и со мной. Я не знаю, почему ты только что закрылась от всех, хотя подозреваю, что причина — в администраторе Керре. Но — неважно. Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, и затем мы уйдем.

Бренвен мигнула, в горле встал комок. Упоминание о Керре заставило вспомнить Люси и ее страх перед гневом этой женщины, страх за свою работу. Слова Гарри о том, что они уйдут, хотя она знала, что так и будет, взволновали ее еще больше. Гарри был ей зачем-то нужен… необходим, хотя она не знала, почему и зачем. Он попросил сделать что-то для него… Бренвен серьезно кивнула, посмотрела прямо в глаза Гарри и почувствовала, как ее напряжение исчезает.

— Закрой глаза, — сказал Гарри. Она послушно исполнила. — Забудь обо всем. Ты здесь, на этом месте, и больше нет ничего и никого. Только ты, здесь, рядом с развалинами монастырской церкви. Открой свое сознание, пусть Лланфарен говорит с тобой, и расскажи мне, что ты чувствуешь.

Ее обступила тишина. Темнота. И в темноте — растущие точки света, крохотные огоньки.

— Я чувствую, — сказала Бренвен, и ее горло внезапно пересохло, и она облизала губы, — я чувствую какое-то присутствие. Священное присутствие. Оно очень старое. Древнее. Я чувствую его как… как энергию. Как громкое гудение. Оно поднимается через подошвы моих ног. Вдоль моих рук. К кончикам пальцев. Темно, и я слышу пение…

Все еще стоя с закрытыми глазами, она вытянула руки вперед. Ее дыхание стало более глубоким и равномерным, хотя она больше ничего не говорила. Гарри прикоснулся к кончикам ее пальцев и почувствовал, как гудящая вибрирующая энергия проходит сквозь него, проделывая путь, обратный тому, который описала Бренвен.

— А-а, — глухо простонал он почти от боли, сжимая пальцы в кулаки.

Бренвен открыла глаза.

— Ты тоже почувствовал это? Ты тоже?

— Да, — кивнул Гарри. Он блаженно улыбнулся, острые черты его лица как бы осветились изнутри. — Я полагаю, милая девушка, это подтверждение тому, что ты сказала. Мы стоим на священной земле. Здесь есть энергия, и она передается тебе. Знаешь ли ты еще что-нибудь об этом месте, кроме тех скучных фактов, которые перечисляла минуту назад?

— Только легенду. — Бренвен не стала возражать, когда Гарри обнял ее за плечи и повел назад туда, где их ожидал Джейсон. — Однако я думаю, что в этой легенде есть правда.

— И что же это за легенда?

— В ней говорится, что задолго до того, как в шестом веке сюда пришли христиане, здесь жили друиды. Друиды, пророки, колдуны, оборотни. Какими бы именами их ни называли, я уверена, они были святыми людьми. И среди них были женщины.

— A-а. И женщины? — переспросил Гарри, улыбаясь.

— И женщины, — твердо сказала Бренвен. — Да.

Джейсон поднялся на ноги. Они отсутствовали недолго, но стена скрывала их от его глаз, и, возвращаясь, они разговаривали друг с другом, как близкие люди. Джейсон почувствовал необъяснимый укол ревности. Гарри Рейвенскрофта можно было скорее назвать бесполым существом, но тем не менее Джейсону не понравилась эта близость.

— Интересно поговорили? — Он не смог сдержать своей язвительности.

— Да. Очень, — сказал Гарри, подмигивая и надеясь этим облегчить душу своего друга.

— Мне действительно уже пора идти. Люси… миссис Керр… будет так сердита, — сказала Бренвен. Даже при том, что ее постоянно преследовала мысль об ожидающем ее гневе Люси, Бренвен было трудно расстаться с ними. Она отстранилась от Гарри и грустно перевела взгляд на Джейсона.

— Но почему? — спросил Джейсон. — Мы туристы, ты показывала нам замок и окрестности. Это же твоя работа!

— Это не та работа, которую от меня ждут. У меня нет времени на объяснения. Мне просто надо идти. Я не могу потерять свою работу здесь, не могу! — Она нервно оглянулась через плечо на вечернее солнце. — Мне нужно спешить. Я уверена, что вы сами сможете найти обратную дорогу. До свидания!

Бренвен сделала три шага назад, а затем повернулась и побежала прочь; ее волосы развевались за спиной, как черное знамя.

Поздно вечером Гарри и Джейсон пили в единственном в деревне Лланфарен пабе, том самом, где они сняли комнату.

— Я возвращаюсь туда завтра, — сказал Джейсон. Его угловатое лицо осунулось от выпитого и от тех сильных чувств, которые он испытывал.

— Ты пьян, — протянул Гарри. У него был уютный взъерошенный вид, а одна прядь светлых волос постоянно падала на глаза.

— Может быть. Немного. Но я возвращаюсь. Бог мой, Гарри, я не могу просто так уехать и оставить ее. Любому ясно, что она боится этих людей, как их там зовут… — Глаза Джейсона сверкали, отражая свет стоящей на столе свечи. Он казался опасным человеком, и Гарри прекрасно знал, что он может быть таким.

— Керр. Их зовут Джон и Люси Керр, — сказал Гарри. — Послушай, старина. Ты можешь быть самым умным в Вашингтоне, когда дело касается политики и тайной дипломатии, но ты теряешь всякий рассудок, когда дело касается женщин. А с этой ты ведешь себя просто как идиот.

— Прошу прощения…

— Проси чего хочешь, но выслушай меня. Ты сидишь здесь и рассказываешь о том, что ты влюбился. Какая ерунда! Ты же не узнаешь любовь, даже если столкнешься с ней нос к носу. Ты никогда в жизни не влюблялся и прекрасно это знаешь. Ты желал женщин, завоевывал их, но ты понятия не имеешь, что такое любовь.